«Время у меня есть»: Юлия Высоцкая о перфекционизме, работе над отношениями и желании стать йогом

Наталья Родикова: Юля, вы все та же романтичная пара, как когда-то?

Юлия Высоцкая: Сложно сказать, наши отношения, как и любые другие, эволюционируют, и, наверное, со стороны виднее, романтичные они в данную минуту или нет. сказать про самого себя «наши отношения романтичные» – это что-то такое... немного странное.

Год назад вы также снимались для «Нового очага», и впечатлениями от этой съемки и от вас я поделилась в письме редактора. Я увидела перед собой мотор, генератор атмосферы – дружелюбной, творческой. И человека, чувствующего ответственность за других, за их комфорт.

Я просто всегда считала, что если ты попадаешь в пространство, в котором есть люди, тебе незнакомые и с которыми ты должен делать общее дело, ты должен быть любезным, открытым, настроенным на результат. Я на самом деле никогда себя комфортно не чувствую на фотосъемках, для меня это чуждая среда, я не умею непринужденно это делать, поэтому стараюсь, чтобы процесс максимально быстро произошел.

Но, вообще, да, вы верно подметили, в моем характере есть эта ответственность – я человек, который всегда что-то организует, отвечает за что-то, выбирает вино в ресторане, составляет меню перед приемом гостей. Когда я готовлю, весь дом стоит на ушах, потому что я хочу, чтобы друзьям, которые к нам придут, было хорошо. Конечно, эта часть характера не дает расслабиться, ты не можешь плыть по течению и ждать, когда все само собой организуется.

Это утомляет?

Это безусловно работа, труд, но, когда я делаю что-то для близких – нет, не утомляет.

Кто у вас в семье был такой же? Мама, бабушка?

Мне кажется, я одна такая получилась. Бабуля очень любила готовить, и это было нормально, что женщина в шесть утра идет на базар и каждый день что-то печет, каждый день свежая еда, для меня и сейчас это норма. Но вот маниакальная дисциплина и маниакальный перфекционизм – это мой личный, собственный.

Окружающим с перфекционистом общаться, наверное, тяжело?

Это надо у них спросить. У нас у всех свои недостатки, как в знаменитом фильме говорится, тут вопрос, чем это компенсируется и какие у вас отношения. Если есть любовь, она помогает любые невыносимые качества принимать и любить. А если нет любви, то что угодно может вызывать раздражение и неприятие, даже самые легкие стороны характера.

Если что-то не складывается в отношениях – надо ли над ними, как сейчас говорят, «работать»?

Если внутреннее ощущение есть, что эти отношения тебе важны и нужны, то работать стоит, а если есть сомнения – то нужно брать таймаут. Если ты знаешь, что все это обречено, то зачем работать? Нужно слушать себя. Могут быть какие-то человеческие поступки, может быть накопленный эффект, который ты не сразу осознаешь, иногда ты говоришь себе: ну ничего, это как-то так случайно он поступил... У меня было несколько ситуаций, когда ты в отношения что-то вкладываешь, вкладываешь, потом замедляешь эти вложения, потом понимаешь, что все, это предел.

Легко расстаетесь тогда с людьми?

Я расстаюсь быстро. Но расставание не обязательно происходит в один момент. (Щелкает пальцами.) Есть этот момент внутреннего перехода: одно торможение, второе, третье, их может быть десяток, это расставание внутри меня может идти год и может быть не видно со стороны. Но в конце концов наступает последний момент. И, когда я сказала – конец, чаще всего дороги назад нет.

А впервые поверить в кого-то для вас легко?

Нет, я очень сдержанна в смысле доверия. Мое доверие нужно завоевать, и я много раз проверяю.

А в вас когда-нибудь не верили – так, чтобы это ранило? И чего вам это больше дало – мотивации или падения?

Наверное, у меня не было таких ситуаций, когда реально я должна была доказывать что-то кому-то и через вот это отрицание идти к какой-то цели, сказать себе «я это сделаю». Да, были какие-то педагоги в театральном институте, которые, возможно, удивились бы, увидев сейчас мои работы в театре или в кино. Но все же больше было таких, которым я доверяла и отдавалась, которые, я знала, верят в меня. И мне это помогало очень.

В себя, бывает, что не верите?

Конечно! Это постоянное сомнение, ты чего-то хочешь, а дальше – думаешь, что отбросить, что принять, прыгнуть или нет с этого обрыва.

Как вы принимаете решения? Что важнее – разум или чувства?

Чаще всего все-таки мои решения все же рациональные, эмоциональные – редко. С другой стороны, бывает, тебе нравится какая-то идея, ты рассматриваешь ее с точки зрения того, что это правильно, интересно, ты такого еще не делала, и так далее, ищешь плюсы – и за этими плюсами не слышишь себя, потому что кажется, что это необходимо. В результате оказывается – не стоило вообще. Поэтому чувства надо включать. Но так не бывает, кнопки же нет: давайте-ка сейчас я прочувствую, а потом я продумаю. Совершенно по-разному складывается.

Вы быстро приняли решение сняться в пиджаке на голое тело...

Если я понимаю, ради чего это делается – я могу сделать все что угодно, это моя профессия. Если верю в результат, в то, что это будет красиво, уместно – то почему нет? Есть черта, за которую я не пойду, потому что мне это не нужно. Но такого тела, которого вы попросили, там и тела-то и не было, господи. (Смеется.)

У вас выходит книга о перезагрузке – о том, как изменить свою жизнь. Вы верите в то, что это легко сделать?

Легко! Изменить свои пищевые привычки – это легко, легко перестать есть вредные вещи, легко привнести в жизнь физические нагрузки. Это ничего не стоит вообще. Трудно другие вещи делать. Трудно бывает принимать человеческие недостатки и понимать, что не от этого ты к человеку хорошо или плохо относишься, ты его любишь за другие вещи, а не за то, что он хороший. Трудно искать маленькие радости в аду. Трудно в нашей современной жизни, вот в этом во всем, как мы живем, оставаться не просто собой, а лучшей версией себя, вот это трудно. А жрать не жрать – это просто.

Что еще интересного в вашей жизни происходит сейчас?

Мы по-прежнему играем спектакль «Сцены из супружеской жизни» в Неаполе и в Генуе – на итальянском языке. Этой весной он вышел в Москве, где моим партнером стал Александр Домогаров. А в ноябре мы открываем этим спектаклем сезон в театре «Элизеум», это самый крупный частный театр в Риме. С ним же мы едем на фестиваль в Калининград, Таллин, Ригу, такая осень насыщенная планируется.

За тот год, что мы не виделись, вы запустили свой канал на YouTube – «Мне это нравится!». О чем он и как дальше будет развиваться?

У меня одна и та же команда, костяк, с которым мы работаем 16 лет. И все проекты возникают как попытка сделать что-то новое, что будет интересно нам всем, будет занимать умы и время и что в перспективе может принести какую-то прибыль, то есть как бизнес-проект. Сейчас мы этот формат развиваем, пытаемся четче выработать концепцию, пока это заметки про все обо всем, абсолютно не отягощенные большими философскими смыслами, такое легкое касание диеты, спорта, искусства, путешествий, здоровья. Приятно, что с нами уже миллионы единомышленников.

Если говорить о канале как о бизнес-проекте, то сегодня одни из самых популярных, а значит, и окупаемых форматов – ток-шоу. С вашим медийным весом эту ютьюб-историю было бы вполне логично развить в эту сторону. Были мысли такие?

Я это делала много лет для журнала «ХлебCоль», брала у звезд интервью: у Аллы Борисовны, у Дмитрия Хворостовского, много у кого. Я поняла, что мне интересно говорить с умными людьми, но мне совершенно неинтересно никого провоцировать, а это именно то, что дает рейтинг в «Ютьюбе». Скандальное меня вообще не интересует. Да я и не чувствую себя в этой теме сильной. Во-первых, я не журналист, а во-вторых, я бы не смогла никогда задать неудобный вопрос, чтобы снять реакцию человека. А в «Ютьюбе» люди делают это регулярно.

Что бы вас остановило?

У меня есть этические рамки, через которые я не переступлю. Если я знаю, что какого-то человека нечто может ранить, я категорически против того, чтобы слезы возникали в кадре, если только человек не сам пришел об этом рассказать. У меня было такое, моя ассистентка заранее обговорила с ведущим: такие-то вопросы мы не задаем. Ну и интервьюер берет и задает именно эти вопросы. И потом еще и говорит, что это якобы сделано потому, что ее «не простят мои подписчики», если она этого вопроса не задаст. Ерунда какая-то.

Ну мы же все понимаем, для чего это сделано. Мне кажется, что сейчас эксплуатируется именно эта сторона «Ютьюба».

Либо это пустота, потому что один знаменитый человек приходит к другому, и там все так благополучно, потому что это и это нельзя трогать, и я ничего тогда не узнаю для себя нового. Но это не значит, что я хочу скандала. Мне было бы интересно послушать режиссеров, размышляющих на тему создания фильмов, откуда возникают идеи, как человек работает над материалом. Мне было бы интересно, если бы кто-нибудь спросил у Дмитрия Быкова, как он оценивает свое место в литературе. Он блестяще анализирует чужую литературу, а мне бы так хотелось, чтобы кто-то смог с ним на должном уровне о его творчестве поговорить, о нем. Откуда его стихи, оттуда такая невероятная биографическая публицистика, почему Горький, почему Пастернак?

А разговоры про то, кто сколько денег заработал или у кого с кем какой секс был – зачем они мне? Мне для чего тратить час или больше времени на это? Стала умнее, стала образованнее? Я сейчас не брюзжу, я просто пытаюсь объяснить очевидное. Да, наверное, мне бы не отказали многие люди в разговоре, но мне кажется – что я нового кому смогу рассказать?

Ну, может, как раз потому, что вы не будете задавать болезненные вопросы, – вы как человек бережный – может быть, сможете какие-то другие, человечные интервью делать?

Ну, может, я созрею когда-нибудь до этого. Пока мне все время кажется, что у меня состояние очень такое... незрелое. (Смеется.)

Хорошее это состояние, невзрослое: «Когда я вырасту, я буду...» Кем вы, кстати, хотите быть, когда вырастете?

Честно говоря, я хочу быть йогом. Мне кажется, я должна прийти к такому существованию, когда у меня начнутся регулярные поездки в ашрамы, возвращение в гармонию с собой и с миром, работа над собой. Я все не могу к этому приблизиться, но время у меня, надеюсь, есть. (Смеется.)

В 4–5 эпитетах – какой вы хотите быть сейчас?

Я должна быть легкой, какой я была 20 лет назад; я должна быть очень сильной, такой какой я должна быть всегда; и я должна быть смелой. И еще я должна... Вот это я не скажу! Знаю, но не скажу.

Пусть сбудется!

Спасибо, пошла за водой.

Текст: Наталья Родикова
Фото: Илья Вартанян
Стиль: Владимир Макаров
Макияж и прическа: Надежда Князева/ The Agent.ru
Продюсер: Алена Жинжикова