Мария Шукшина: «Я учусь любить людей так, как мой отец»

ДО: Чем запомнятся эти съемки?

МШ: Например, тем, что 80% моих экранных костюмов мы взяли у моей мамы. У нее за плечами блокадное детство, она никогда ничего не выбрасывала, и вот в прекрасном состоянии все ее красивые и, как оказалось, снова актуальные вещи из 80-х. Тогда тоже была модна одежда «оверсайз», огромные плечи, широкие силуэты. Поскольку моя героиня — жена генерала, то естественно она одевается лучше, чем средняя женщина того периода. А моя мама тоже уже могла себе это позволить, плюс она была большая модница и в «Березке» покупала очень интересные вещи. Наташа Коневская, художник по костюмам, сказала, что мамин желтый костюм с юбкой — абсолютно Prada, а клетчатый пиджак с блузкой под горло — Баленсиага.

ДО: А по характеру героиня 80-х отличается от современных женщин?

МШ: Когда читала сценарий, обращала внимание на то, как много она, работающая женщина, думает о доме, о сыновьях, о невестках. Сейчас все больше женщин занимаются бизнесом, поэтому, к сожалению, на семью-то не хватает времени. Потом чувство вины, потому что дети выросли. И выросли не так, как ты хотела...

Начинаешь эту ситуацию решать, кто-то успевает нагнать упущенное, кто-то нет.

А в то время, мне кажется, женщины могли все — и работать, и воспитывать. И при этом они были очень женственными! Например, моей героине мы ни разу не надели брюк, несмотря на то что она зам. главного редактора, — только юбки, платья.

И еще укладки обязательно. Наше время женщинам жизнь облегчило — никаких мук. Я сама собираю волосы в хвостик либо вообще выскакиваю, не расчесывая: у меня от природы крупный локон, и если тронешь расческой, то все выпрямится и повиснет. После душа просто собираю волосы в пучок на макушке, и они высыхают, приподнимаясь от корня. Феном или средствами какими-то почти не пользуюсь, это портит волосы.

ДО: Как вы ощущаете себя в своем возрасте? Нравится ли он вам?

МШ: Хорошо помню: мне 22 года, я только что окончила факультет иностранных языков в Институте Мориса Тореза и работала на товарно-сырьевой бирже. И мы с девчонками болтаем о том, в каком возрасте нам бы хотелось задержаться. Я единственная из всех сказала: «Как бы я хотела, чтобы мне поскорее было сорок».

Я на самом деле всегда восхищалась сорокалетними женщинами. Ну правда, ведь в двадцать, тридцать ни ума, ни опыта, сплошные поиски, ошибки, нащупывание пути, какие-то проблески, все непонятно...

А после сорока у тебя уже крутой багаж, опыт зашкаливает, ты уже самодостаточен, а главное — спокоен. Помните, «На свете счастья нет, а есть покой и воля», так эта правда тебя в определенный момент настигает. А дальше жизнь все круче и круче, и красота при этом с тобой, если ты ей занимаешься.

ДО: Как вы, кстати, ей занимаетесь?

МШ: Себя надо поддерживать, но не радикальными методами, пластику я не приемлю. Косметология — великая вещь, мезотерапия, гиалуроновая кислота чудеса творят. Я хожу в клинику, где очень осторожные врачи. Ведь не дай бог потерять свое лицо, для меня это катастрофа, не узнать себя в зеркале. Да и как сниматься? Уже будут думать не о том, как она играет, а что она с лицом сделала, почему у нее брови не поднимаются и лоб не морщится. Я люблю естественность во всем.

Вот, например, диеты не для меня. Потому что это насилие над организмом, а меня как только начинают заставлять, я сразу активно сопротивляюсь. Нет, лучше разумные ограничения. Соленого накануне съемок не есть, потому что буду много пить и лицо отечет так, что в экран не помещусь. Булочки я давно разлюбила, но, если захочется сладкого, позволю себе хорошее пирожное — и только в первой половине дня.

ДО: А со спортом какие отношения?

МШ: Я не спортивный человек, никогда в жизни не занималась. Но возраст начинает какие-то вещи диктовать. Ты хочешь оставаться молодой, красивой мамой, бабушкой, актрисой, и если раньше это усилий не требовало, то сейчас их нужно прилагать. А еще у меня в ближайшее время проекты, где важна хорошая форма. На днях стартуют съемки сериала для британского канала, где моя героиня занимается йогой, в другом проекте я появляюсь на пляже в купальнике, третья роль предполагает серьезные физические нагрузки. В общем, когда этот круг сошелся, я оказалась в студии пилатеса, где открыла для себя этот вид спорта, и уже через полтора месяца вижу результаты. Чувствую себя великолепно, забыла о боли в спине.

Пилатес формирует мышечный каркас, меняются осанка, походка — мне это безумно понравилось! И окружающие заметили перемены. (Фотографии Марии из студии пилатеса + рекомедации ее тренера смотрите здесь)

ДО: Вы яркая женщина. Ощущаете ли вы красоту как дар?

МШ: Конечно, и как божий дар, и как дар родителей. И это не только про внешность, это и про здоровье, и про умение работать. В большинстве случаев красота помогает — в нашей профессии это безусловно так. Хотя в институте, где я, единственная девушка в группе, была в центре восхищенного внимания, некоторым женщинам-преподавательницам я не нравилась. Чувствовалось, что моя яркость не дает им покоя и они стараются меня задвинуть, хотя бы низкими оценками за переводы с испанского.

Я даже просила маму привозить мне изза границы платья коричневых оттенков, чтобы не слишком бросаться в глаза.

ДО: Вы производите впечатление сильного человека. Так ли это на самом деле?

МШ: Да, потому что сильной быть лучше, чем слабой. Лучше уметь сносить удары судьбы, держаться, не падать, если упал, то подниматься. В экстремальные моменты я быстро ориентируюсь, принимаю решения. Помню: безвыходных ситуаций не бывает. И детей так воспитываю: не паниковать, думать о том, как выйти.

ДО: Вы изменились с их рождением?

МШ: Ответственность появилась, и все, что я делаю, и тот стержень, который появился во мне, — это все во имя детей, чтобы кормить, одевать, обувать, чтобы они были живы все, здоровы. С появлением детей ты перестаешь быть эгоистом.

ДО: Если бы вы могли вернуться в дни накануне первых родов и что-то себе сказать, что бы сказали?

МШ: «Больше думай о том, кого ты носишь, а не о себе». Это же был четвертый курс института, еще ничего не понимаешь, тебе все интересно, хочется и туда, и сюда, раздирает на части. Конечно, с рождением каждого ребенка что-то новое понимаешь...

У меня разница между детьми девять лет, и к рождению следующего я уже подходила другим человеком, и другие отношения складывались, все под другим углом виделось. Если бы с первым я это знала: забудь о себе, думай о ребенке... Но, к сожалению, было по-другому. Поэтому и люблю сейчас свой возраст, помудрела, советы могу давать такие умные.

ДО: От чувства вины избавляетесь?

МШ: Да, наверстываю. Всячески помогаешь свои подросшим детям, вообще становишься другом. И, конечно, даешь понять: ты все ради них бросишь и всегда будешь там, где нужно.

ДО: Как для вас сейчас звучит слово любовь?

МШ: Я верующий человек и понимаю, что любовь — это гораздо глубже, чем в юности можно было себе представить. Да, страсти, чувства, ревность — все это я переживала так же, как и другие. Но только когда пришла к вере, осознала, какое в ней может быть утешение и насколько больше она дает любви. Раньше не понимала: как можно любить всех, это же нереально? Но, зная о том, как жил мой папа, читая его рассказы, понимаешь, как он любил и страдал за всех, с каким теплом и пониманием относился к каждому человеку.

Большую роль сыграла работа на программе «Жди меня». Когда люди приходили к нам со своей бедой, у меня начало просыпаться такое сострадание, внутри все как будто перемалывалось, и через это включалась любовь. И вот тут-то я и начала думать о папе, о том, что случайностей не бывает и надо помнить о том, какой он был, и быть благодарным всем изменениям в себе, и каждому дню, и Богу.