Полина Гагарина: Для сына я друг

Полина Гагарина: (Смеется.) Да-да, как про Деда Мороза — она настоящая! Спасибо, мне, конечно, очень приятно, потому что у моего сына другие герои абсолютно. Я конечно герой в его жизни, потому что я его мама, но всякие федуки, элджеи и вот такого рода музыка — это его интересы сейчас.

НР: Он тоже входит в «приятный» подростковый возраст?

ПГ: Да, именно, «приятный» — в кавычках. Ему сейчас десять, и что будет дальше — боюсь представить. У меня самой лет с 14 начался просто кошмар, и ничего с этим поделать было нельзя, потому что гормоны, первые влюбленности, в общем, полная катастрофа, моей маме пришлось нелегко. Представляю уже сейчас, как мой сын приведет кого-нибудь и скажет: «Люблю», «Собираюсь жениться»...

НР: Я ужасно нервничаю заранее, даже не думала, что так бывает.

ПГ: Я тоже нервничаю, потому что он такой эмоциональный парень, может сразу не понять, что, например, это пока не любовь всей его жизни. Крайности, максимализм — это все нам присуще. Поэтому волнуюсь.

НР: А попробуй еще переживи несчастную любовь своего сына! Свою-то ладно, а если его не полюбят?

ПГ: У нас уже случалась такая история: конечно же, мы были на его стороне и всячески объясняли ему, что бывают и такие девчонки нехорошие. Девочка была старше, и сначала они дружили, а потом в какой-то момент ей это стало неинтересно. Андрюша очень тяжело переживал, и, кажется, пока мы обижены на всех девчонок.

НР: Тяжело ли сын воспринял появление младшей сестры? Он так долго был один, и тут — еще один ребенок, меняется жизнь. Кстати, сильно ли она у него изменилась? Не заставляют ли его гулять с сестрой или там мыть бутылочки?

ПГ: Мне кажется, не сильно. Во-первых, нянек огромное количество, его никто ничего мыть не заставляет, и все до сих пор еще моют и за ним. Он у нас, конечно, баловень, ничего не скажешь. Во-вторых, он ранний ребенок, и моя мама принимала огромное участие в его воспитании, потому что я с утра до ночи была в институте и пыталась там остаться, потому что меня пытались отчислить то и дело. Естественно, сын всегда был очень близок с моей мамой, и это до сих пор так. Плюс сейчас, поскольку у нас первые сложные экзамены — он переходит в пятый класс в этом году, у нас появилась гувернантка, носитель английского, с которой они активно учатся, занимаются, поэтому целый день он занят: делает уроки, ходит в музыкальную школу, на футбол — и встречаемся, и общаемся мы с ним только вечером. Миюша его ждет с благоговением, когда видит — теряет дар речи. Даже ее первое слово было «адЯ» — так она выговаривает его имя. Когда появляется на горизонте «адЯ», перед ним расступаются все, Миюша его обнимает, смотрит на него влюбленными глазами, он на нее тоже, они резвятся, веселятся, она заливисто смеется. В общем, брата она боготворит.

НР: И это его подкупает, конечно.

ПГ: Конечно! И он понимает, что для всех остался королем и принцем.

НР: Ваше второе материнство другое?

ПГ: Это два полюса. В 20 лет мозгов особенно нет, в 30 они мало-мальски появляются. Конечно, Миюша — более осознанный ребенок, я понимаю, я чувствую ее с первых дней. И то, что она девочка — все эти бантики, платьица — добавляет нежности. Но дело не только в этом. С Андрюшей все вихрем неслось. Ребенок, институт, моя мама, которую я в 45 лет внезапно сделала бабушкой, а она еще вовсю работала... Сидеть абсолютно некому с Андрюхой, и он у нас то с одним был, то с другим. Помню, я сдаю зарубежную литературу, а моя подруга ходит с ним по Камергерскому переулку. Он тогда шел на руки ко всем, у него не было другого выбора, как солдат — везде с нами. Это потом уже, когда появилась наша няня Тамара, которая сейчас Миюшу воспитывает, наступила божья благодать. И вкусила я с ним материнства и осознала, что у меня сын, наверное, лет с трех. До этого я делала все, что полагается, но не ощущала себя мамой, что ли, до конца. Ну а теперь, конечно, мы большие друзья, я все еще для него молодая мама, мы с ним на одной волне, он страшно юморит и может неплохо подколоть, я понимаю все про новые течения в музыкальной культуре, футболом вместе с ним увлекаюсь. Думаю, что я для него друг, надеюсь, интересный друг.

НР: Если у вас, допустим, есть домашний день, свободный, когда не нужно никуда ехать, как вы его проведете?

ПГ: Я такие дни называю «страшными», потому что позволяю себе быть максимально расслабленной, ненакрашенной, могу даже не переодеваться из пижамы, надеваю сверху халат, на ноги носки и хожу так целый день, играю с дочерью, пью чай, разговариваю с друзьями по телефону... Но такой день мечты — редкость. Обычно в выходной я на маникюре, стрижке, примерке — в общем, стараюсь впихнуть в него все дела, которые не успеваю сделать в будни.

НР: А что с лицом? Никакого ухода?

ПГ: Конечно же, за лицом я ухаживаю постоянно, независимо от того, какой день. Основа моей красоты — очищение 2 раза в день. Утром очищаю кожу кремгелем для умывания, вечером бережно снимаю макияж мицеллярной водой. Мне повезло, и я горда тем, что являюсь амбассадором бренда «Черный Жемчуг», линейки средств «Очищение + Уход», которая стала основой моего ежедневного ритуала.

НР: И все-таки хочу уточнить про ненакрашенную и в халате. Каково это — быть замужем за модным фотографом, который постоянно снимает известных красавиц? Вам не надо вставать за два часа до рассвета, умываться росой, крутить кудри — чтобы он, просыпаясь, видел вас только ухоженной-уложенной?

ПГ: Мы с Димой сейчас посмотрели первый сезон «Удивительной миссис Мэйзел» — роскошный сериал про фэшн, красоту и все вот эти обычаи — проснуться раньше мужа, накрасить губы, наложить тон, ресницы наклеить и лечь такой накрашенной-надушенной в кровать. Очень смешно! Во-первых, могу сказать себе в оправдание, что Дима меня видит нарядной и накрашенной практически каждый день. Не совсем с утра, но к обеду точно. А во-вторых, главное не это, главное — просто видеться, и чтобы была минутка поговорить. Мы недавно ездили с ним в Милан на Неделю моды, вдвоем, на целых два дня. И смогли поговорить, наверное, первый раз толком за десять месяцев с тех пор, как родилась Мия. Мы гуляли, ходили смотреть «Тайную вечерю», разговаривали, пили вкусное вино. Для нас это была такая отдушина! Парам обязательно нужно — хотя бы время от времени — проводить вместе выходные и разговаривать, чтобы почувствовать себя снова парой, а не загнанными лошадьми — с детьми, которые все время чего-то хотят. (Смеется.)

НР: Когда Дима пересылал ваши фотографии, он подписал их так: «Фотографии Поли». Очень тронуло это нежное обращение. Вы вообще нежная пара?

ПГ: Очень! И мы с Димой, и наши семьи с двух сторон — мы все очень тактильные, целовальные, бесконечно обнимающиеся, нам это жизненно необходимо. И дети у нас все зацелованы до слюней и визга. Они визжат — а мы целуем. И я для Димы не только Поля, я еще и Полюшка, и Малыш. Я тоже иногда забываюсь на съемке и его так называю, это неизменно вызывает такие тихие смешки по углам, потому что бородатый «малыш», это правда смешно.

НР: Психологи говорят: чем эмпатичнее и нежнее мужчина, тем он ценнее для современной женщины, потому что это такая их новая сила — быть эмоциональными, человечными.

ПГ: Мне кажется, это необходимо для здоровых отношений. А в нашей семье это действительно как скорая помощь. Дима всегда первый с разговорами, с советами, а главное — с юмором. Не жалеть меня начинает, когда я жалуюсь, а веселить. И мне это очень подходит

Фото: Дмитрий Исхаков

Стиль: Анна Артамонова. Прическа: Анастасия Тихонова. Макияж: Юлия Тимонина