«Моему психиатру 83 года, и она говорит: нужно иметь любовника»: Лолита Милявская о мужчинах, возрасте и новой любви

Надо все же отдавать себе отчёт, что у тебя невроз. Потому что он не только на тебе сказывается, но ещё и на других. С другой стороны, наверное, это – то самое заболевание, которое необходимо любому человеку, который занимается искусством. Я не видела ни одного человека, который, например, занимается живописью или журналистикой и периодически не жестикулирует руками, показывая, что он эмоционально возбуждён. Потому что это его суть – невроз. И плохой сон вдобавок, со временем. Но снотворные спасают.

Нет! Любовь – это, когда прекрасно, когда нет ничего болезненного. То, что болезненно – это уже эмоциональная зависимость. Так ведут себя взрослые, выросшие из несчастных детей, которых недолюбили родители, и вот они вечно с тапками в зубах, в поиске того, чтобы их оценили. Да, существует миф, что любовь – это большое несчастье. Я всё понимаю, химический взрыв, бунт в организме... Но все же любовь – это когда спокойно, это когда тебе хорошо.

Конечно, знакомо. Я вообще очень многое в жизни называла любовью. И это будет неправдой, если я скажу: «Всё, больше не буду никогда», – я себя знаю, я буду. И буду сто раз на день, и с тем, с кем не следует, потому что я живу на этих эмоциях. Бывает, что через час-два ты уже не испытываешь к человеку ничего, но в ту секунду я его искренне любила. Есть у меня и красивые истории, где на самом деле это была страсть, а потом в духовную любовь переросло, уже не имеющую под собой никакой подоплёки сексуальной.

Неа. Это было бы так глупо, о чём-то жалеть. Знаете, всё время воспоминаю Аксинью из Шолохова, когда в неё стреляли, и она, падая, говорила: «Недолюбила». Так я вам скажу – у вас интеллигентный журнал – вот только сейчас я понимаю, что имел в виду Шолохов. У меня нет никаких пунктиков, комплексов, я не жалею. Я научилась быстро вычёркивать то, что мне не нужно: людей, которые мне не нужны, вычеркивать злость, ненависть, научилась не испытывать этих эмоций даже к тем, кто тебе в жизни подмусолил. И иногда это выглядит комически. Какой-то журналист много лет назад написал какую-то архиуничижительную статью в мой адрес. Проходит лет пять, я настолько в себе вытравила это чувство ненависти, нелюбви и дурных эмоций, что я с этим человеком где-то на мероприятии могу: «О, привет!» – и поцеловаться. И кто-нибудь из моих коллег говорит: «А ты что не помнишь?» – «Так это был он?». – «Да» – «Пошёл на хрен!». И люди удивляются этим перепадам. Просто я не культивирую в своей памяти никакого негатива. Поэтому и жалеть не о чем, потому что жалость убивает какие-то воспоминания, которые тебя могут разрушать.

И да, я благодарна каждой своей любви. Даже когда это была не любовь, а только секс или только страх остаться одной. Почему я ещё для всех пример: я, наверное, одна из немногих, кто говорит честно. Я из тех людей, которые переболели страх остаться одной, но он у меня был. И из-за него – этого страха – я могла говорить слово «люблю» даже тем, кто не просто не стоил мизинца, а о ком и воспоминаний сегодня нет. Сейчас мне очень просто себе не врать. Сначала это достаточно серьёзный тренинг, укрощение ненависти и желания мстить. А потом ты уже чувствуешь себя спокойным.

Сейчас я в ладу с собой, со своими пороками и со своей любовью. Да, я порочный человек, но покажите мне того, кто никогда не «возжелал жену ближнего своего», разве это возможно? Но мы, люди творческие, переплавляем свои пороки в эмоции, в искусство.

Моя мама всегда говорила: «Зачем ты такая открытая? Ты можешь не всё говорить, что думаешь?». Потом уже родственники перестали обращать внимания на эту мою черту: «Ну, она такая у нас, да». А потом я поняла, что это настолько хорошо – быть прямой, открытой, ведь знаете, именно поэтому в нашем шоу-бизнесе за меня пасть «порвут и моргалы выколют». Потому что я могу и ляпнуть что-то прямолинейно и что-то совершенно не вовремя, и извиниться, когда нужно. Я буду ночь не спать: «Боже мой, я обидела человека, за что? Или нет, я здесь сказала правду, сказала то, что думаю в этот момент. Нет, надо было всё-таки другими словами», – и вот подошла и извинилась. На самом деле очень легко говорить правду, когда ты привыкнешь. И надо сказать, что это удобная позиция – с тебя взятки гладки. Как только начнёшь, к тебе привыкают, с тобой уже не спорят. Говорят: «Ну да, ну это её мнение». Сейчас люди врут, не моргая глазом, и глаз становится стеклянный. Поэтому я буду говорить правду всегда, до гробовой доски.

Я о сексе говорю в основном, когда меня о нём спрашивают. Я не тот человек, который видит секс во всём. Я, кстати, вижу больше отсутствие секса.

Мы об этом много говорили с моим врачом-психиатром, ей 83 года, и она все время ругается, когда я привожу её в пример. Она вот всегда говорила, что обязательно надо иметь любовника. И когда я выдала это в эфир, она меня чуть не съела, потому что на эту передачу попал её муж.

Люди по разным причинам не хотят расставаться: квартирный вопрос, имущественные споры, дети. В таком случае они начинают жрать друг друга, вместо того, чтобы сбросить пар. Я не говорю сейчас о распущенности. Но лучше иногда признаться себе, что ты хотела бы... И почему это можно делать только мужчине, я никак не могу понять. Говорить о сексе как о естественном желании нужно. И многие психологи, и психиатры, и гинекологи уверены, что если организм требует – милая, удовлетвори себя.

Недавно зашла в магазин гаджетов, в который я захожу уже много лет, там есть потрясающая витрина, в которой я сразу не разобралась, между всеми радиоприёмниками, колонками находилась такая красота. Я спрашиваю: «А что это?» – «А это вибраторы, – говорит он, – с дистанционным управлением». У меня прекрасные отношения с хозяином магазина, он мне всё это рассказывает. И он говорит: «Мы всё время же ищем какие-то гаджеты, поэтому это отдельная витрина с инновациями. Вот этот гаджет, например, для тех, кто далеко друг от друга, он, например, на совещании, а она дома, и вот он этой штукой манипулирует». Господи! И опять я Аксинью здесь вспоминаю: «Недолюбила!»

Если есть возможность заниматься сексом – им надо заниматься. Когда он с тем, кого ты хочешь, и кто хочет тебя, ты получаешь невероятный заряд эмоций. И молодеешь. Когда действительно у людей есть обоюдное желание, и оно настолько обоюдно, что приносит удовольствие другим. Вот эти всякие штучки расслабляют нервную систему, но прилив крови к лицу – нет, как мужчина, они не создают. С мужчиной у женщин по-другому горят глаза, и по-другому они сползают с кровати, в них сразу появляется что-то кошачье, независимо от того, сколько ей лет, как она выглядит. Но это очень тонкая вещь. Люди перестают хотеть друг друга, когда они долго в браке. И я знаю пары, у которых были перерывы, но они смогли это преодолеть, и опять находили общие точки соприкосновения, в том числе и секс. А есть люди, которые по-соседски живут. У них есть обязанности, и они уже братско-сестринскими отношениями вдохновлены, в этом есть любовь тоже, они друг друга не оставляют и заботятся. Но вот физиология уходит. Нельзя заставить себя насильно хотеть человека, ну нельзя. Просто невозможно. На один раз – да. Но я не верю, что можно постоянно.

Наверное, за то, что я иногда даю по одному месту мужскому полу, не задумываясь, что мне за это прилетит. Мне говорят: «Ты что, с тобой все мужики будут бояться иметь дело». А я отвечаю: «Слабым здесь не место». Сильному мужику, а особенно умному, со мной мериться теми органами, которых у меня нет, в голову не придёт. И про равные права мы с феминистками совпадаем очень.

Я становилась глупее, но не притворялась. Правда, когда живёшь с дураком, ты можешь уже не притворяться. Это настолько заразно, что ты постепенно понимаешь, как исчезает твой словарный запас, как вдруг тебя тянет на диван и никуда больше. А притворяться, чтобы понравиться? Если у меня в руках оказался бокал вина, и до этого я молчала, то после первого бокала молчать не буду. И умные мужчины это оценивают. А сидеть играть – ради чего? Подобострастие в глазах – не моё это. Я очень плохая актриса в жизни, поэтому я не играю и хожу ненакрашенная. Потому что полюби меня ненакрашенную, накрашенную меня любой дурак полюбит. Если я даже на пляж выхожу в гриме, то в чём мой кайф? В чём? Что я буду вставать в шесть утра, и пока он не проснулся, быстро накрашу себе ресницы или наращу их – да гори оно пропадом! Я уж лишний раз посплю. И потом у него не будет такого: «Ах! Так ты крокодил?!» – «Нет, вот какая есть». В общем, игрок из меня плохой. Я азартна, а в азарте любая плохая игра мгновенна видна. Азартного человека заносит.

Мы раньше очень узко понимали насилие: это когда мужик пьяный дал в глаз, выгнал на мороз с детьми, а она всё боится подавать заявление в полицию, либо полиция не реагирует. Я бы сегодня объявила войну не только физическому, но и психологическому насилию. Всем этим манипуляторам и нарциссам. Я все это прошла.

Я была один раз, и я могу сказать, что к этому привело – поселившийся во мне страх старения, одиночества, я честно об этом говорю. И тому виной, наверное, и наш глянец, который объявляет после тридцати лет женщину старой. А эти таблички на роддомах, хорошо, что они исчезли – «старородящая» – как это унижало и оскорбляло женщину, и что чувствовал мужчина, который приходил к ней с цветами и натыкался на эту табличку? Не у всех чувство юмора как у Хармса, и в какой-то момент у него должно было где-то в мозгу зародиться сомнение, и вот он уже начинает её уничтожать по причине того, что она стареет, хотя ведь стареет и он. Не помню сколько мне было лет, когда я такая: «Ах, Боже, мне уже за сорок, а вдруг я останусь одна». По этому поводу я сделала страшную ошибку, и я за этот урок заплатила. Я вошла в отношения, из которых вот сейчас на всю страну выхожу. И в них было то самое насилие, которое я позволила.

Я думаю, этим советам очень сложно следовать. Любой человек боится прерывать отношения – все боятся во что-то новое ввязаться. Как думала я: «Ладно, со мной место рядом занято. У меня работа, у меня столько дел, у меня содержание такого количества людей – сотрудников, моей семьи, у меня столько встреч, если я сейчас ещё останусь одна, кто будет сидеть за рулём, с кем же я поеду отдыхать. О, Боже, это же надо искать кого-то...». Вы представляете, какой сумбур, какой маразм, и всё это, поверьте, ничего не стоит. Но и когда ты принимаешь это решение – расстаться, у тебя потом всё равно наступает откат, ты все равно боишься и думаешь: «Нет, ну, я погорячился», – и начинаешь добавлять чего-нибудь положительного в отношения, искать какие-то плюсы несуществующие. Я пыталась два года рубить по частям – не получалось. И друзья мои говорили: «Ну не надо. Ну что ты. Сейчас одна останешься», – это все нельзя слушать. Человек должен принимать решение сам. Вот у меня хороший психолог, она всегда спрашивает: «Вы точно готовы к этому, да? Вы созрели?», – то есть она хочет, чтобы я сама решила, была готова и взяла на себя ответственность.

А совет могу дать такой: пока находишься в этих отношениях, начинай себя готовить – читать, учиться, заниматься, ходить на курсы, общаться, развиваться, придумать что-то своё, искать, как ты будешь зарабатывать свой кусок хлеба. Чтобы исключить вот это: «Я не могу уйти, потому что он меня содержит». Подготовься заранее. Я всю жизнь материально независимый человек, поэтому у меня с этим полегче: когда ты не зависишь материально, неважно, кому ты сказала «нет» – олигарху, бомжу – не имеет значения. Ты всегда со своим скарбиком, ты в работе. И еще совет: не надо бояться после таких разрушительных отношений пойти к психиатру, к психологу, к невропатологу. С хорошим специалистом вы за месяц справитесь, за три. Если эти отношения не разрушить, они приводят к страшным вещам, в том числе в здоровье, ты сам себя съедаешь. Надо разозлиться. Злость эту нельзя культивировать. Но вы просто представьте, кого вы больше любите. В результате есть только один вариант: себя. Когда ты любишь себя, ты не позволишь себе находиться в этих отношениях. Позволила, ошиблась, проработала.

Знаете что, первое: вы хреновые родители, если вы сразу не заметили, что у него есть такие наклонности. Любой абьюзер себя сдаст. Если ребенок так влюбился, что вас не слышит – хорошо, живите, но чтобы я видела. За это время тихо подходишь к нему и говоришь: «Малыш, если хоть один раз, один волосок, что-нибудь... Ты смотрел итальянские фильмы, где растворяют в серной кислоте? Ты меня понял?». Потому что когда твой ребёнок влюблён, говорить такие вещи надо не ему, а его второй половине. И тут нельзя делить мальчик или девочка – все попадают. Поэтому если вы увидели, что с вашим ребёнком что-то не так... Меня шокируют эти новости, когда дочку избивали два года, и потом только когда в новостях показали, что он её убил, только тут прибежала мамаша. Ты не можешь это не видеть, это твой ребёнок. Если вы увидели, что с вашим ребёнком что-то не так... Если ребёнок замкнулся, ходит летом в свитере с длинными рукавами, гримирует синяки или, не дай Бог, ещё что-то... Но конечно это сложно. Люди не видят рядом, что дети их сели на наркотики. Поэтому не может быть одного слова или правильной фразы одной. С детьми надо говорить заранее. Рассказывать им про уродства, которые существуют в жизни. Не только водить их по картинным галереям, не только знакомить с классикой, но и про темный стороны жизни рассказывать. Я имею в виду подрощенных детей, конечно, не надо их пугать, когда они сидят на горшке. Хотя зачастую мы их правильно пугаем: двери не открывать, с чужими лучше не разговаривать, конфеты не брать. Да, увы, в жизни всё бывает.

Про насилие, думаю, должны сказать тогда, когда дети понимают, что это такое. Кстати, вот когда мы сами-то начинаем орать: «Ты почему, твою мать, не сделал уроки?!», – тоже можно назвать уже насилием. Сейчас по попе уже не бьют – не популярно, я тоже за то, чтобы не били, потому что у меня жуткие воспоминания из детства, когда и по попе, и когда ремнём, и когда в угол. И могу сказать, что я взрослая сейчас уже простила это родителям, но я очень долго не могла им это простить. Поэтому мы всей семьёй мою дочку ни разу, ни за что. А я, конечно, на неё орала, когда: «Что было задано?» – «Нам не задавали». А на следующий день «два» по физике. «Вот, твою мать, я что тебя когда-нибудь ругала за то, что ты получила двойку-тройку? В семье здесь нет Ландау». С одной стороны покричала, с другой – порадовалась, что очень хорошая с точки зрения психологии реакция, когда твой ребёнок врёт. Это означает, что он действительно проходит те этапы, которые нужно пройти.

Во время концерта, когда чувствую, что «взяла» зрителя, после концерта, после хорошего секса, после отношений, когда испытываю на себе много любви, не обязательно одного мужчины, а вообще людей – чувствую себя очень красивой. Когда ты в ладу с собой, ты красив. Совершенно незаметно, как подтягивается твоё тело, как оно становится упругим, как оно источает что-то, чего думал, уже не будет. Это всё в мозгу, абсолютно всё: и красивость, и некрасивость.

Я его не чувствую, поэтому я нахожу в нём удовольствие. Я иногда шокирую людей, которые проявляют интерес: «Мне 56 лет...» – «Сколько?!». Я говорю: «Вон Википедия». А смысл его скрывать? Смысл в том, чтобы дожить до старости, имея здравый мозг, и иметь любовников до восьмидесяти, а может быть, и дальше, если, конечно, ты захочешь.

Умные. Не обязательно два высших образования, можно и ни одного. Главное, самореализация и внутренний стержень. Мне всё равно, как он выглядит: какие у него плечи, какая задница. Я не из тех женщин, которые заводятся на торсы. Знаете, это как поставить галочку – ну, был торс, был на двадцать лет моложе. Галочка, галочка. Мужчины, которые с харизмой и с интеллектом, вот от них мне не оторваться.

Таким, для кого условности не важны. Таким же смелым, как я, кто живёт здесь и сейчас. Ты не знаешь, что будет через пять минут, правда: пожар, теракт, наводнение. Что произойдёт? Почему ты должен эту жизнь взять и отложить? Ради чего? Я использую каждый её момент.

У меня грудь большая, и в один прекрасный момент, я почувствовала, что испытываю сильные боли. Я приехала в Израиль на гастроли и попросила своего администратора записать меня на прием. Я человек трусливый, меня пугает реклама: «Пойди проверь грудь. Рак может там тебя ждать». От этого у меня всё съёживается, и я никак не могу сходить к маммологу. Хотя после пятидесяти это нужно делать раз в год. И вот я понимаю, что у меня дико болит грудь, и иду к врачу очень удручённая. Врач меня смотрит и спрашивает: «Когда вы были последний раз у маммолога?». Я говорю: «Никогда». – «Это неприлично!», – и отправляет меня на исследование, где с моей грудью обращаются как с тестом под прессом. После этого она у меня болит ещё больше, я возвращаюсь к профессору с этим снимком, он смотрит и говорит: «У вас ничего нет, и слава Богу». Я спрашиваю: «А мази, лекарства?» – «А вы лифчик для начала носить не пробовали? Будете носить лифчик, всё пройдёт». Клянусь, с тех пор я его не снимаю, только на ночь.

Я делала эту глупость. Не потому, что я хотела светить грудью, мне просто было неудобно. Тебя всё сковывает, сжимает, без него так хорошо!

Да, я сорок лет ходила без лифчика, и это подтверждают все фотографии. А сейчас попробуйте мне его не дать. Я могу что-нибудь другое забыть, но не лифчик.

Я думаю, это генетика. Мама у меня такая же. Я думаю, все в семье у меня такие. К сожалению, папа рано умер и бабушки. Но вот дедушка в 76 лет последний раз женился, и поверьте, у него был секс.

Ну, почему же? Я всегда доверяю, всегда люблю. Но я всегда держу свой счёт в банке отдельно и все анализирую. Обращаю внимание на дьявола в деталях. Я могу принципиально усыпить свою бдительность на какое-то время, заказав себе: «Мне сейчас так удобно. У меня и так перегружен мозг. Я не хочу ещё сейчас париться». Но потом я все проанализирую. Я не думаю, что люди вообще должны доверять друг другу нараспашку. Нельзя ни в ком растворяться.

Я испытываю желание любить. Я очень честно веду себя в нынешних отношениях, и искренне сказала, что нацелена год погулять. И я не готова к тому, что называется совместным проживанием.

Есть отношения, да. Я посчитала, сколько лет я была в браках – 32 года. Считайте, что я отсидела 32 года. 32 года ухаживания за мужчиной, готовки, работы на износ и ещё на износ у плиты, варенья, консерванты... Господи, какое это счастье, когда теперь ухаживают за тобой! Мне сейчас позволено быть просто женщиной. И я очень редко подхожу к плите. И даже испытываю неловкость, что я подзабыла, как что-то готовить. Хорошо, что мужчина есть. Ещё очень хорошо, что он занят работой. И ему, я проверила, точно не нужен пиар, медийность, сопровождение. Я прекрасно себя чувствую, пойдя куда-нибудь одна или просто с друзьями в театр, если он не может. Он много в командировках. Поэтому у меня это ощущение свободы не пропадает. У меня есть флёр от телефонных разговоров ночами. Я иногда думаю: «Господи, неужели я опять, как в институте?».

Но я сейчас не говорю о любви. К любви надо быть готовой. Я очень сильно была истощена эмоционально. На сегодняшний день я, слава Богу, закрыла и забыла эту историю. Она немножко тянется из-за того, что идёт бракоразводный процесс, и я вынуждена о ней вспоминать. И я вынуждена – и здесь феминистки мне опять поаплодируют, возможно — довести эту историю до конца. Если тебе нанесли вред – будь добр, не спускай это с рук. Потому что везде написано про щёку, но ещё написано: огнём и мечом. Так вот я из тех, кто даст шанс человеку извиниться, совершить какие-то правильные, интеллигентные действия. Когда этого не происходит, я не буду делать вид, что со мной этого не происходило. Зло должно быть наказано, и я считаю, что в этом я абсолютно права. Да и жертва из меня хреновая получается.

Фото: Антон Земляной

Читайте также: Альбина Джанабаева: «Сегодня женщина в сорок лет еще девушка! Легкая и искристая»

Чулпан Хаматова: «В нашей семье была своя Зулейха, которую раскулачили и выслали в Сибирь»