Жёны российских правителей, которые были иностранками

Все династические связи России и Европы были как минимум обоюдными: русские князья, цари и императоры не только женились на представительницах европейских владетельных семей, но и выдавали своих дочерей и племянниц замуж в эти семьи. Не будет преувеличением утверждать, что к концу позапрошлого века всей Европой правила одна семья – интернациональная. И корни ее настолько же русские, насколько немецкие, датские, шведские и другие. Немецкие владетельные дома действительно внесли очень большой вклад в генеалогию европейских династий (та же династия Виндзоров на самом деле ветвь Саксен-Кобург-Готской), но вряд ли это повод говорить о «захвате власти немцами».

Традиция браков с иностранками, как мы увидим, существовала на протяжении всей русской истории, начиная с Киевской Руси и самых основ становления русской государственности.

Здесь стоит упомянуть о том, что до крещения Руси (988 год) многоженство считалось обычным и нормальным явлением, особенно для князей. Владимир Святославич, великий князь Киевский, имел несколько «официальных» жен и неопределенное количество наложниц, дети которых могли претендовать на высокое положение. Считается, что одной из наложниц Владимира была вдова его старшего брата Ярополка, «грекиня» (гречанка) Предислава, сын которой Святополк (вошедший в историю как Окаянный) впоследствии стал князем туровским и киевским.

Известен – в том числе в популярной культуре – брак Владимира с княжной Рогнедой, дочерью полоцкого князя Рогволода. Летопись указывает, что «Рогволод пришел из-за моря», его имя довольно легко опознается как скандинавское Рёгнвальд, а имя его дочери – как Рагнхильд; некоторые специалисты находят отголоски истории этого князя в скандинавских сагах. Впрочем, норманнское происхождение Рогнеды остается спорным. Бесспорным можно считать факт, что именно Рогнеда стала женщиной-родоначальницей династической линии Рюриковичей, из которой впоследствии происходили русские цари.

Считается, что кроме Рогнеды женами Владимира были также «чехиня» и «болгарыня», которые также стали матерями будущих князей русских земель.

Крещение Владимира и Руси связывают с его женитьбой на принцессе Анне, сестре византийских императоров-соправителей Василия II и Константина VIII. Брак с Анной был политически выгоден Владимиру, так как позволял установить прочные отношения с Византией. Одним из условий этого брака было принятие Владимиром христианства, так как брак с язычником считался для христианки невозможным.

Предполагается, что Анна Византийская сыграла определенную роль в распространении и укреплении христианства на Руси: она занималась строительством церквей и религиозным просвещением своего мужа, вряд ли хорошо разбиравшегося в христианских обычаях и правилах. Именно Анна (по предположениям) была матерью первых русских святых – Бориса и Глеба, за убийство которых князь Святополк и получил прозвание Окаянного.

Усиление Руси как государства и принятие крещения сделали Рюриковичей полноценной европейской династией, способной заключать браки и политические союзы с сильнейшими государствами и правящими родами. Ярослав Мудрый, сын Владимира Святого, быстро оценил роль династических браков как инструмента внешней политики. После смерти первой жены, норвежки, он женился на Ингигерде – дочери Олафа Щётконунга (Олафа Святого), первого христианского короля Швеции.

Скандинавские саги упоминают Ярослава как «конунга Ярицлейва», а о его жене говорят, что она была «умнее своего мужа». Желание неизвестного автора саги польстить соплеменнице вполне понятно, однако роль Ингигерды (в крещении Ирины или Анны) и без этого представляется значительной. Благодаря ей значительно укрепились и связи с Северной Европой, и христианство на Руси. Ею, например, был основан первый женский монастырь. В православной традиции Ингигерда почитается как святая Анна Новгородская.

Примечательно, что дети Ярослава и Ингигерды также вступили в браки с иностранцами. Дочь Анна стала женой короля Франции, Елизавета – короля Швеции, Анастасия – короля Венгрии. Сын Изяслав женился на дочери польского короля, Святослав – на немецкой принцессе Оде (что, впрочем, оспаривается некоторыми историками).

Особенно интересен с исторической точки зрения брак одного из младших сыновей Ярослава – Всеволода Ярославича. Его женой была греческая царевна, дочь императора Константина Мономаха. Личное имя ее не сохранилось в веках, и в историю она вошла как Мономахиня. Именно по матери получил свое прозвище самый влиятельный из ее сыновей – князь Владимир Мономах. Примечательно, что второй женой Всеволода после смерти Мономахини стала половчанка, о чем имеет смысл сказать несколько слов позднее.

Сам Владимир Мономах первым браком был женат на английской принцессе Гите Уэссекской, дочери последнего англосаксонского короля Гарольда II Годвинсона. После гибели отца и захвата родной страны норманнами Гита вынуждена была бежать к своему родственнику, датскому королю, который и устроил ее брак с Мономахом. После смерти Гиты Мономах женился вторично, происхождение его жены Ефимии с осторожностью предполагается как греческое.

Наследником Мономаха стал его сын от Гиты Мстислав, прозванный Великим. Женой его была дочь шведского короля Христина, оставившая многочисленное потомство. После смерти Мстислава Киевская Русь распалась на отдельные княжества, более не признававшие над собой власть Киева.

Во внешней политике Руси кроме «западного» направления играло немалую роль и «восточное» – связи с «Великой степью», откуда на Русь издревле приходили с целью завоевания тюркские народы – печенеги, затем половцы, а после – татаро-монголы. К XI веку печенеги как народ были практически уничтожены, им на смену пришли половцы. Отношения с половцами на протяжении их истории были разными: степняки бывали и врагами, и союзниками русских князей. Неудивительно, что союзы с половецкими ханами иногда закреплялись и браками. Например, на половчанках были женаты двое сыновей Владимира Мономаха. Один из них – Юрий Долгорукий, основатель Москвы.

Вообще же к этому времени род Рюриковичей разделился на множество ветвей – отдельных родов и княжеских династий, в свою очередь продолжавших дробиться на более мелкие веточки. Русские земли представляли собой не единое государство с одним правителем, а конгломерат княжеств, каждое из которых вело собственную политику и могло иметь с другими княжествами (и с другими Рюриковичами) отношения вражды или союзничества.

Кажется, что при таких обстоятельствах разумно было бы заключать браки между представителями разных ветвей рода – это могло стать способом примирить враждующих, объединить земли и укрепить союзничество. Препятствием к этому стала византийская христианская традиция, которая запрещала браки «до седьмой степени родства». Такой степени разветвленности генеалогического древа Рюриковичи достигли только к началу татаро-монгольского завоевания, но количество потенциальных женихов и невест из Рюриковичей, достаточно далеко отстоящих друг от друга по родству, было все равно невелико.

Владычество Золотой Орды над Русью положило конец «европейскому» направлению в брачных союзах князей – Русь, утратившая политическую самостоятельность, перестала быть желанным партнером для западных монархий. Русские князья считались вассалами ордынских ханов и должны были получать ярлык на княжение – то есть в буквальном смысле разрешение хана, чтобы иметь хотя бы ограниченную власть в своих землях.

Во второй половине 13-го – начале 14-го века историки фиксируют браки русских князей с ордынками: так, например, московский князь Юрий Данилович был женат на Кончаке, сестре хана Узбека. Однако и это направление династических браков закрылось после того, как государственной религией Золотой Орды стал ислам, запрещающий браки с иноверцами.

С 14 века Орда понемногу ослабевает, в то время как на Западе начинает укрепляться Великое княжество Литовское, которое постепенно поглощает сопредельные древнерусские земли. Попытки наладить отношения с Литвой вылились, конечно же, в династические браки: Симеон Гордый, сын Ивана Калиты, женился на дочери литовского князя Гедимина.

Его внук, Василий Первый, сын Дмитрия Донского, поступил так же, взяв в жены Софью – единственную дочь великого князя литовского Витовта. После смерти мужа Софья Витовтовна осталась регентшей при малолетнем сыне Василии Васильевиче. Положение ее было очень сложным: пользуясь ситуацией, претензии на престол предъявил брат ее покойного мужа, звенигородский князь Юрий Дмитриевич. При поддержке отца, князя Витовта, Софья несколько лет обороняла права сына. Смерть Витовта лишила ее могущественной опоры, и Юрий Дмитриевич с боем занял московский престол.

Софье пришлось бежать вместе с сыном. Долгая и кровавая борьба за великокняжеский престол закончилась победой Василия, сына Софьи, но за победу они оба заплатили большую цену: Софья несколько лет провела в ссылке и плену, а Василий Второй был ослеплен в темнице и получил прозвище «Темный».

Правление Ивана Третьего, сына Василия Темного, отмечено окончательным свержением монголо-татарского ига, «собиранием земель русских» и оформлением русского государства под властью Москвы. Иван, уже именовавшийся в некоторых документах царем, после смерти первой жены заключил второй брак, весьма значимый для русской истории. Второй его женой стала Софья (Зоя) Палеолог – племянница последнего византийского императора Константина Палеолога. Византийская империя к тому времени пала, Константинополь был занят турками, и семье Софьи пришлось бежать в Рим, где девушка потом и воспитывалась. Брак московского князя с византийской принцессой был предложен не кем иным, как римским папой Павлом Вторым.

Предполагается, что политической целью этого брака была попытка подтолкнуть русского государя к унии – объединению православной и католической церкви под властью папы. Но на деле все получилось наоборот: этот брак способствовал укреплению православия на Руси и «узаконил» идею преемственности между православной Византийской империей и Русью как наследницей ее величия и продолжательницей православной традиции. Концепция «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать» сложилась во многом вследствие этого брака. Преемственность выразилась и в том, что многие обычаи были изменены в соответствии с византийскими образцами, что вызывало некоторое недовольство у приближенных царя.

Еще одной причиной недовольства и придворных интриг был вопрос престолонаследия. У Ивана были дети от первого брака, и наследником по всем правилам должен был стать Иван Иванович, старший сын; однако очевидно было желание Софьи сделать наследником одного из ее собственных детей. Когда Иван Иванович скончался от болезни, Софью подозревали в его отравлении. В конце концов Иван Третий сам положил конец противостоянию, пожаловав великим княжением сына от Софьи – Василия. Насколько это решение было принято под влиянием умной и хитрой византийки, вопрос спорный.

Софья Палеолог стала последней значимой иностранкой в династии Рюриковичей. Иван Грозный, внук Ивана Третьего и Софьи Палеолог, вопреки всем ограничениям православной веры, был женат шесть или семь раз (историки даже не могут точно установить число его браков), и только четыре его первых жены считались законными, «венчанными». Второй по счету женой царя была Мария Темрюковна, дочь кабардинского князя (Кабарда – тогда независимое княжество на Северном Кавказе). Брак этот продлился около восьми лет, единственный сын скончался в очень раннем возрасте, а внезапная смерть самой Марии заставила Грозного подозревать бояр в ее убийстве и обострила его жестокость и манию преследования.

Примечательно, что Иван Грозный предпринимал попытки сватовства сначала к правящей королеве Англии Елизавете Первой, а затем к ее родственнице Марии Гастингс, но согласия, естественно, не получил.

Со смертью Федора Ивановича, не оставившего наследников, династия русских царей из рода Рюриковичей пресеклась.

Выбор невест для царей рода Романовых ограничивался старинными боярскими родами. Византийская традиция не предполагала принципа равнородства, когда монарх может выбирать себе супругу только из равных по статусу, так что для царя было допустимо жениться на подданной, тем самым возвышая ее положение до своего. Кроме того, за века монголо-татарского владычества русское государство оказалось на периферии европейской цивилизации и в политическом, и в культурном плане, поэтому разговор на равных с европейскими монархами, как это было при Ярославе Мудром, стал невозможным.

Играли свою роль и религиозные убеждения: после падения Византии не осталось православных династий, с которыми можно было бы заключать союзы, а смена веры не одобрялась ни католичеством, ни православием. Поэтому у первых царей рода Романовых не было ни особенной возможности, ни стремления заключать династические браки с иностранками.

Переломить этот ход вещей смог только Петр Первый, который буквально силой ворвался в европейскую политику, заставив крупнейших ее игроков обратить внимание на Россию (при Петре – уже на Российскую Империю) и вести с ней диалог. Польза династических браков для укрепления позиций в Европе была очевидна Петру; так, он женил своего старшего сына (от брака с Евдокией Лопухиной) на принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской, родственнице Карла Шестого, императора Священной Римской империи германской нации.

Тем большей иронией судьбы кажется то, что собственный брак Петра с иностранкой не преследовал (и не мог преследовать) никаких политических целей. Вторая жена Петра известна как Марта Скавронская (в крещении – Екатерина), точное место и даже дата ее рождения остаются спорными. Предполагается, что семья была крестьянской. Марта была захвачена в плен при взятии шведской крепости Мариенбург, к этому времени она успела побывать замужем – муж ее, как считается, был солдатом и пропал без вести.

Став любовницей Петра, она родила двух сыновей, довольно скоро умерших, и двух дочерей – Анну и Елизавету. Официальное венчание Петра и Екатерины состоялось в 1712 году, то есть без малого через 10 лет после начала их отношений. После венчания дети, рожденные до этого, стали считаться законными – «привенчанными». Интересно, что отчество – Алексеевна – было дано Екатерине по имени крестного отца, сына Петра от первого брака с Евдокией Лопухиной.

Как свидетельствуют современники, простоватая, но добродушная Екатерина оказывала на Петра умиротворяющее влияние и сопровождала его везде, в том числе в военных походах, мирясь со всеми тяготами подобной жизни. Снисходительно относилась она и к его любовным интригам, которых, вероятно, случалось немало. В 1724 году Петр короновал Екатерину как императрицу, чтобы закрепить за ее потомством право на престол. Увы, из 8 или 11 детей, рожденных Екатериной, выжили только Анна и Елизавета; сын Петр, официально объявленный наследником, прожил всего 3 года. За год до его смерти скончался и Алексей, старший сын Петра от первого брака.

Петр, понимая остроту ситуации, ввел возможность наследования престола по завещанию – и не успел ею воспользоваться. Смерть Петра, не оставившего прямых наследников и завещания, положила начало так называемой эпохе дворцовых переворотов. Родовитая русская знать считала законным наследником малолетнего Петра Алексеевича – сына покойного Алексея и Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Однако петровская «новая аристократия» во главе с Меншиковым, боясь потерять позиции, поддерживала Екатерину.

Результатом этого стало провозглашение Екатерины «самодержицей всероссийской». Как правительница и политик она ничем себя не проявила – фактическую власть в государстве получили Меншиков и Верховный Тайный Совет, состоявший из главных соратников Петра Первого. Екатерина же посвящала свое время балам, пирам, нарядам и прочим развлечениям. Правила она всего два года и скончалась в 1727 году в возрасте 43 лет.

Недостаток мужчин в роду Романовых привел к тому, что после Екатерины Первой власть в Российской Империи стала передаваться по женской линии к потомкам племянниц и дочерей Петра, выданных им замуж за владетельных особ Европы, в основном из немецких династий. Петр Второй умер в 14 лет от оспы, не оставив ни вдовы, ни наследника. После него престол заняла племянница Петра Анна Иоанновна, герцогиня Курляндская, затем дочь другой племянницы Петра – Анна Леопольдовна, принцесса Мекленбург-Шверинская, как регентша при малолетнем сыне Иване Шестом (Иоанне Антоновиче).

После ее свержения на престол была возведена Елизавета, дочь Петра и Екатерины Первой. Ей наследовал Петр Третий (Карл Петер Ульрих, Петр Федорович) – сын второй дочери Петра, Анны, герцогини Голштинской, жены Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского.

Супругой Петра Третьего стала София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, в крещении Екатерина Алексеевна. В учебниках истории ее представляют как некую Золушку из знатной, но бедной семьи. Семья будущей императрицы действительно была небогатой и не имела обширных владений. Однако род считался одним из древнейших и знатнейших и имел очень серьезные династические связи с правящими семьями Европы – так, например, юная София приходилась племянницей королю Швеции. Второй ее дядя по материнской линии некогда был женихом Елизаветы Петровны, но скончался практически накануне свадьбы.

Семейная жизнь Екатерины не сложилась с самого начала: характеры супругов были полными противоположностями, к тому же Петр совершенно не интересовался женой, что ставило под угрозу перспективу появления наследника. Когда же после 10 лет супружества наконец родился сын, Павел Петрович, царствующая императрица Елизавета полностью отстранила невестку от воспитания ребенка. Став императором после смерти Елизаветы, Петр и вовсе перестал скрывать свою неприязнь к жене и открыто обзавелся любовницей.

Капризный, деспотичный, своевольный и «слишком прусский» Петр Третий, взойдя на престол, довольно быстро восстановил против себя дворянство, в том числе придворное, и был низложен в результате дворцового переворота, а затем (предположительно) убит. На престол была возведена его жена, ставшая Екатериной Второй – величайшей из русских императриц. Законный наследник, Павел, был удален от политики и придворной жизни; о нем, кажется, просто забыли в тени блеска его царственной матери.

Екатерина проявила себя как одаренный администратор и тонкий дипломат: ее способность создавать и поддерживать полезные связи обеспечила ей лояльность окружения и возможность претворять в жизнь свои планы. И хотя царствование Екатерины Второй можно оценивать по-разному, нет никакого сомнения в том, что по меркам своего времени она была действительно неординарной личностью и сильным правителем.

Павел Первый был женат дважды, и оба раза на иностранных принцессах. Его первый брак, с Августой Вильгельминой Луизой Гессен-Дармштадтской (в крещении Натальей Алексеевной), продлился всего около 3 лет и закончился смертью супруги, скончавшейся при родах вместе с ребенком. Второй женой стала София Доротея Вюртембергская (Мария Федоровна), дочь герцога Вюртембергского. Невесту для сына тщательно выбирала сама Екатерина. София Доротея была неглупа, образованна, хороша собой и не амбициозна – что, вероятно, и склонило выбор в ее пользу.

Брак был счастливым: в нем родились 10 детей, в том числе четыре сына. Можно сказать, что этот брак положил конец року, тяготевшему над династией Романовых: сложности с мужским потомством наконец закончились. Не особенно высоко оценивая способности сына и невестки, Екатерина полностью завладела правом на воспитание двух старших внуков – Александра и Константина. Когда Павел сменил на престоле свою мать, Мария Федоровна занялась развитием женского образования и благотворительностью – именно в ее часть названа Мариинская больница в Санкт-Петербурге.

При Павле Первом религиозные аспекты брака уже стали малозначимыми, зато приоритетным сделался принцип равнородства: брак с подданной отныне был для царствующей особы невозможным. Закон о престолонаследии, принятый Павлом, лишал потомство от неравнородных (морганатических) браков не только наследственных прав на престол, но и любых привилегий, полагающихся членам Императорского дома.

Наследником Павла стал его сын, Александр Первый. Супругу ему подбирала бабушка, Екатерина Вторая, и остановилась на сестрах Вильгельмине и Луизе, дочерях маркграфа Баден-Дурлахского и принцессы Гессен-Дармштадтской. Посредством своих доверенных лиц Екатерина некоторое время наблюдала за характером и поступками двух баденских принцесс. Старшая, Мария Луиза, получила восторженные отзывы доверенного лица Екатерины за красоту и приятные манеры.

Сестры были приглашены в Петербург, где представлены наследнику престола буквально на выбор. Его симпатией завладела Луиза (полное имя – Луиза Мария Августа Баденская, в крещении Елизавета Алексеевна). Между молодыми людьми быстро возникло чувство, и брак обещал быть счастливым. Однако застенчивая Елизавета с трудом привыкала к русской придворной жизни, а через некоторое время наметилось и охлаждение мужа по отношению к ней. В конечном счете их отношения совершенно разладились: Александр окончательно отдалился от жены и имел многочисленные любовные связи, она же некоторое время искала утешения в самообразовании и искусстве, а позднее – в обществе князя Чарторыйского.

Родители Александра тоже не стали ей опорой: отношения с ними, особенно со свекровью, были очень трудными. После пяти лет брака на свет появился первый ребенок императорской четы – дочь Мария. Одинокая, отверженная женщина обрела было смысл жизни в этом ребенке – но девочка прожила немногим больше года. Еще одним ударом для Елизаветы стало появление у мужа официальной фаворитки – красавица Марии Нарышкиной. Вторая дочь Елизаветы (рожденная, согласно некоторым источникам, от штаб-ротмистра Охотникова) умерла в первые годы жизни, оставив мать безутешной. В последние годы жизни Александра между супругами произошло нечто вроде примирения, но его смерть окончательно сломила здоровье Елизаветы – она пережила его всего на несколько месяцев.

Александр Первый наследников не оставил, и императорский титул должен был перейти к его брату Константину, однако тот отрекся от престола в пользу брата Николая. Женой Николая Первого была Фредерика Шарлотта Вильгельмина Прусская (Александра Федоровна). Брак преследовал цели укрепления связей между Россией и Пруссией, однако отношения между супругами вполне сложились. Александру Федоровну характеризовали как «хрупкое, безответственное и изящное создание», а отношение к ней мужа как «страстное и деспотическое обожание», что не мешало ему иметь интрижки, которые Александра переносила с тайным страданием.

Впрочем, при дворе императрицу скорее любили, отдавая дань ее красоте и жизнерадостности. В браке родились семеро детей. Беременности и роды сильно подорвали здоровье императрицы, однако она пережила мужа на год и скончалась в возрасте 63 лет.

Женой Александра Второго, сына и преемника Николая, стала Максимилиана Вильгельмина София Мария Гессенская и Прирейнская (Мария Александровна). С самого начала это была любовь: впервые встретившись с Марией, которой тогда было всего 14 лет, Александр был сразу же пленен ею. Однако его мать считала такую партию неподходящей из-за слухов, окружавших происхождение девушки, и лишь после долгих уговоров согласилась взглянуть на нее лично, чтобы принять решение – благословлять ли этот брак. Она отправилась в Дармштадт и была если не очарована, то как минимум очень удовлетворена внешностью и манерами избранницы сына.

С большой теплотой и восхищением впоследствии относился к невестке и Николай Первый. Став императрицей, Мария практически не вмешивалась в политику, отдавая свое время и силы благотворительности. В браке она родила восемь детей, воспитанием которых занималась с ответственностью и самоотдачей. Семейное счастье омрачила пока только смерть двух старших детей – дочери Александры и сына Николая, который умер от туберкулеза в возрасте 22 лет.

Взгляды Марии Александровны на жизнь современники называли «возвышенными и строгими»: она была добра, но сурова и требовательна, достаточно замкнута и очень религиозна. Возможно, именно это в конце концов отдалило супругов друг от друга: став императором, Александр начал изменять супруге. Его длительная и открытая связь с княжной Екатериной Долгоруковой причиняла Марии Александровне глубокие страдания и выглядела особенно унизительной для законной супруги из-за того, что Александр поселил любовницу и ее детей в Зимнем дворце, рядом с собой и своей официальной семьей.

Измученная страхом за жизнь мужа после покушений на него, молчаливой мукой из-за неверности супруга и многочисленными собственными недугами, Мария Александровна скончалась в 1880 году после 39 лет супружества. После ее смерти Александр Второй заключил морганатический брак с Долгоруковой, чем сильно повредил отношениям с законными детьми, которые боготворили мать и резко осуждали поведение отца.

Супругой следующего императора, Александра Третьего, стала принцесса Дагмара Датская (Мария Федоровна), носившая прозвище Минни. Брак этот даже не предполагался: Дагмара была невестой Николая, старшего сына и наследника престола; но он, как уже говорилось, скончался молодым. Горе сблизило Александра и Дагмару, которые вместе присутствовали при последних днях жизни Николая. Брак оказался счастливым и продлился почти 30 лет, до самой смерти императора.

По свидетельствам, Минни была поистине очаровательной женщиной: хрупкая, невероятно изящная (ее сохранившиеся платья и туфли поражают своим маленьким размером), но энергичная и жизнелюбивая, она была приятна и легка в общении. Политическая жизнь мало ее интересовала – по традиции, заложенной предшественницами, Мария Федоровна занималась в основном благотворительностью и искусством. В браке родились шестеро детей, в том числе четверо сыновей.

После революции 1917 года вдовствующая императрица вынуждена была уехать в Англию к своему племяннику королю Георгу Пятому, а затем на родину, в Данию, где королем был другой ее племянник – Кристиан Десятый. Скончалась она в 1928 году и была погребена в Дании, но в 2006 году ее останки были торжественно перезахоронены рядом с останками мужа в соборе святых Петра и Павла Петропавловской крепости.

История последнего русского императора Николая Второго и его супруги трагична. Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская (Александра Федоровна, Аликс), внучка британской королевы Виктории, с самого начала считалась неподходящей невестой для наследника российского престола – несмотря на то, что младший брат, великий князь Сергей Александрович, был женат на родной сестре Аликс.

В роли продолжательницы династии Романовых родители Николая видели другую женщину – принцессу Елену Орлеанскую. Однако твердость Николая в намерении жениться на Аликс в конце концов принесла свои плоды: Александр Третий, уже тяжело больной, разрешил этот брак. Современники описывают Александру Федоровну как добрую и внимательную, но властную и гордую женщину. Плохую службу впоследствии ей сослужила и некоторая склонность к православной мистике, смешанная с религиозностью особого рода.

Отношения между супругами были близкими и теплыми, но их союз омрачался отсутствием наследника: родились четыре девочки, и лишь через 10 лет после венчания наконец появился на свет долгожданный наследник – Алексей. Счастье было недолгим: мальчик оказался болен гемофилией – неизлечимой болезнью, нарушающей свертывание крови. При тогдашнем уровне медицины любая случайная травма могла стать причиной увечья или смерти наследника престола.

Современная наука считает, что гемофилия, будучи генетическим заболеванием, была унаследована Александрой от королевы Виктории. Известно, что из-за генетических особенностей этой болезни женщины сами ею не страдают, но могут быть носительницами дефектного гена, который проявляется у их сыновей.

Болезнь ребенка, судя по всему, сильно подорвала психическое благополучие императрицы и заставила ее подпасть под влияние Григория Распутина – личности одиозной и неоднозначной. Близость этого человека к царской семье отнюдь не способствовала популярности императорской четы в народе. Неблагоприятно для царской семьи складывалась и общая обстановка в стране и в мире: неудачная внешняя и внутренняя политика, революция 1905 года, затем тяжкая и разорительная Первая мировая, народное недовольство действиями императора... В 1917 году все противоречия вылились в революцию, и вынужденное отречение Николая Второго от престола уже не могло погасить этот пожар.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года Николай Второй, его супруга Александра Федоровна, дочери Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия и сын Алексей были расстреляны в Екатеринбурге.