Воспитание Дианы или сильная Меган Маркл: как принц Гарри отрекся от семьи

Настоящая любовь или холодный расчет? Отношения Меган Маркл и принца Гарри с самого начала были предметом споров. Противники обвиняли Меган в плохой актерской игре в скандальном интервью Опре Уинфри, а поклонники делали ставки, как влюбленные назовут дочку, которая родилась в июне 2020 года. Как объясняет леди Колин Кэмпбелл решение герцога и герцогини порвать с королевской семьей?

Гарри давал понять, что он и Меган должны иметь абсолютный контроль над своим выбором. Зачем ему, второму сыну, ставить интересы монархии выше своих собственных — что и было целью дворца, — раз он никогда не станет номером один?

Он и Меган «казались неспособными рассматривать любой вариант, кроме высшей должности, и поскольку они никогда не станут королем и королевой Соединенного Королевства, должны были получить свободу, чтобы стать королем и королевой чего-то другого», сказал один придворный. Сассексы искренне не понимали, почему их планы на будущее должны быть свернуты или контролироваться дворцом. Они не могли осознать, почему абсолютная свобода заключать сделки так, как и тогда, когда им заблагорассудится, может противоречить их неизменному долгу перед британской короной и народом.

В основе проблемы лежала дилемма о том, смогут ли Гарри и Меган когда-нибудь стать полностью свободными деятелями без малейшей ответственности перед короной и ее подданными и будут ли они обязаны постоянно заботиться об этих сообществах, независимо от того, являются ли они полноправными членами королевской семьи или полностью отошедшими от дел. Этот вопрос все еще остается нерешенным.

Я в курсе того, что Уильям был особенно разочарован поведением брата. Он чувствовал, что все они несут ответственность, которая гораздо масштабнее их личных желаний и даже счастья. Гарри, однако, всегда был склонен мыслить в более приватных категориях, чем его старший брат, даже когда другие сочли бы более подобающим думать в институциональном контексте. Это, в сущности, было результатом того, как Диана воспитывала Гарри. Она растила его без ограничений, научила мыслить более эгоистично и эмоционально, нежели объективно, избегать последствий своих поступков и делать так, как ему заблагорассудится, считать себя особенным не потому, что он принц, а потому, что он обожаемый Гарри.

Немного меньше индивидуализма и немного больше роялизма, возможно, исправили бы баланс. Факт заключается в том, что если некоторые особенности Гарри обусловлены природой, еще больше его черт сформировано положением, которое он занимал с рождения. Сама Диана нарушила тонкую грань между потаканием своим слабостям и тем ущербом, который ее действия наносили короне. Однако она, по крайней мере, понимала, что должна действовать осторожно, даже когда пыталась саботировать своего бывшего мужа или наносила удары по королевской семье. В глубине души она всегда знала, что однажды ее сын унаследует трон. Поэтому не могла позволить себе слишком сильно раскачивать лодку, и это оказывало на нее сдерживающее влияние.

Относительно Гарри у нее подобных колебаний не было. У Гарри полностью сформировался мотивирующий синдром второго сына, но ему не было свойственно чувство долга, которое сдерживало бы его в удовлетворении личных потребностей и ограничивало в целях или действиях. И как только он и Меган поняли, что их амбиции будут реализуемы скорее за пределами королевского дворца, чем внутри, они начали вести себя с безрассудством, отсутствовавшим даже у Дианы. Гарри перестал обращать внимания на последствия своих действий, чего его мать никогда не делала. У него была жена, которая не хотела провести всю свою жизнь, играя вторую скрипку при герцогине Кембриджской, так же как самому Гарри не нравилось быть в тени Уильяма.

Кроме того, между двумя женщинами имелись трения личного свойства, которые облегчали самооправдание. Меган пренебрежительно отзывается о Кэтрин, как о «скованной», и чувствует себя неловко рядом с ней, потому что их стиль столь радикально различается. Кэтрин традиционно величественна, а Меган — квинтэссенция калифорнийской неформальности, в то время как Гарри перенял презрение Меган к традиционализму и теперь с презрением относится к осторожной и сдержанной позиции Уильяма.

Несомненно, Гарри и Меган стали мощным дуэтом, который хорошо сработал в Соединенных Штатах, пусть даже это не было оценено таким же образом в Великобритании. Они также искренне любили делать что-то вместе. У них много общих целей, ценностей, амбиций и интересов. Каждый любит быть в центре внимания.

Сассексам действительно нравится быть суперзвездами, которыми стали. Они трепещут от осознания своей мечты стать светилами филантропии на мировой арене, признанными и прославленными за свои уникальные дары как единственная королевская супружеская пара суперзвезд, которые теперь могут функционировать как независимые деятели. Гарри уже давно раздражало, что он играет на вторых ролях. Нет сомнений в том, что, если бы он женился на такой девушке, как Челси Дэви или Крессида Бонас, он смирился бы со своей участью и вел традиционную британскую жизнь. Однако стоило такой пришелице, как Меган, открыть перед ним другие возможности, его глаза распахнулись, и любовь к ней ослепила его. Благодаря ей он уловил проблеск ранее невообразимого образа жизни, который позволил ему потворствовать себе так, как он до сих пор находил немыслимым.

Гарри, скорее всего, был бы счастливее, оставаясь в Британии и не разрывая своих связей так, как он это сделал позже, однако он понимал, что единственный способ, который поддержит его брак, — это следовать за Меган в ее видении того, какой может быть их жизнь. С ее точки зрения, единственный вариант стать крупными игроками состоял в том, чтобы переместить сцену действия из Великобритании в Соединенные Штаты, и не просто куда-нибудь, а в Калифорнию. Там знания Меган в области индустрии развлечений станут активом, который, возможно, принесет им щедрые награды — не только финансовые, но и в плане престижа и того международного признания, которого они жаждут.

Приняв тот факт, что лучший способ достижения их цели — создать собственную платформу, а не делиться ею с братом и невесткой, Гарри и Меган почувствовали себя раскрепощенными. Несомненно, Гарри приходилось принимать трудные решения, многих из которых он предпочел бы избежать и в которых не было бы необходимости, если бы он женился на другой женщине. Но была и обратная сторона медали. Сассексы больше не будут ограничены системой, в которой всегда оставались бы игроками второго плана. Они смогут выйти из тени и стать первопроходцами, каковыми считают себя сами и были признаны в родной стране Меган. Им, особенно ей, было крайне неприятно, что оба они — часть того образа жизни, который всегда будет отнимать у них центральное положение, какого требовали их видение и амбиции.

Только вступив на новый путь, они получат возможность создать платформу, на которой смогут ярко блистать как центровые игроки, а не делить сцену с Кэтрин и Уильямом, где эти двое имели столь очевидные преимущества. Хотя небольшое число общественных деятелей в Великобритании, таких как актриса Хелен Миррен и писательница Хилари Мэнтел, понимали потребность звезды ярко сиять, такой взгляд не имел поддержки на национальном уровне. По общему мнению, Гарри и Меган не просто покинули королевскую семью и британский народ, но и проявили неуважение к ним, заявив об отъезде без предварительного уведомления кого-либо в монаршей семье.

Этот факт был подтвержден Букингемским дворцом, который сообщил королевскому корреспонденту BBC Джонни Даймонду, что он «разочарован» их решением, что королевская семья «пострадала» от этого объявления и что они «ни с кем из ее членов не консультировались». Для разъяснения ситуации дворец опубликовал свое собственное обращение, противоречащее заявлению Гарри и Меган: «Переговоры с герцогом и герцогиней Сассекскими находятся на ранней стадии. Мы понимаем их желание использовать другой подход, но это сложные вопросы, на решение которых уйдет время».

На дворцовом языке это означало: «Меган и Гарри пытались провести у нас кардинальные перемены. Мы готовы уступить дюйм, может быть, даже два, но они хотят пройти милю еще до начала гонки. Они поторопились, набросились на нас с кулаками, а Также взяли всевозможные привилегии, которые мы не можем позволить им иметь без ущерба для монархии. Хотя они были неразумны, мы рассчитываем быть конструктивными и дать им столько, сколько можем».

Королева, принц Филипп и принц Чарльз, должно быть, испытали настоящее чувство дежавю, потому что уловка Гарри и Меган напоминала поведение Дианы во время переговоров о разводе, особенно в отношении ее будущего титула. Как и Меган с Гарри, она начала переговоры с семьей наедине, и когда ей показалось, что они идут не так быстро и не так удовлетворительно, как ей хотелось, она обманом заставила Чарльза встретиться с ней. Диана стартовала до выстрела сигнального пистолета, то есть до заключения окончательного соглашения, ложно заявив, что они с Чарльзом договорились по некоторым вопросам, хотя этого не было.

Среди прочего речь шла о том, что она была готова отказаться от титула «Ее Королевское Высочество» и именоваться как Диана, принцесса Уэльская. Поскольку она была матерью будущего короля, существовала вероятность того, что она вновь станет Ее Королевским Высочеством принцессой Дианой. С другой стороны, если бы она стала Дианой, принцессой Уэльской, и снова вышла замуж, например за Доди аль-Файеда, она была бы уже просто леди Дианой Файед, а не Ее Высочеством принцессой Дианой, миссис Доди аль-Файед. Она перехитрила сама себя, и мне рассказали, что королева, разъяренная тем, что Диана обманула Чарльза, решила поймать ее на слове, из-за чего та лишилась титула королевского высочества.

Никогда нельзя забывать и о человеческом факторе. Гарри — сын Чарльза, брат Уильяма, внук королевы. Они все его любят. Все они прекрасно понимали, что Гарри был бы совершенно счастлив оставаться действующим членом королевской семьи, заниматься благотворительностью и поддерживать свои военные связи, если бы не женился на женщине, которая хотела извлечь выгоду из его королевского статуса и начать самостоятельную жизнь вместе с ним.

Слова «финансовая независимость» вызывали ужас во дворце по всем ранее озвученным причинам. Никто из тех, кто любил Гарри, не верил, что он жаждет финансовой независимости. До женитьбы он был вполне доволен своим финансовым положением. Если бы он женился на Челси Дэви или на Крессиде Бонас, остался бы доволен тем, что предлагалось королевскому герцогу, а не желал бы некой экспансии и жизни богатого американского предпринимателя. У него было более чем достаточно денег для своих собственных мирских нужд, а также для жены, которая была бы довольна жизнью обычной королевской герцогини.

Меган, однако, не хотела такого уклада. Она не желала упорной тяжелой работы, предпочитая блеск и гламур мира развлечений. За те полтора года, что Сассексы были женаты, они познакомились со звездным образом жизни таких друзей, как Элтон Джон и Джордж Клуни, ближе, чем когда-либо раньше. Отношение Меган ко всему сибаритскому ничуть не изменилось с тех пор, как она призналась в The Tig, как ей нравятся привилегии большого богатства. Она хотела этого для себя, и Гарри, как всегда, стремясь угодить ей, был готов согласиться с ее амбициями.

Никто из членов королевской семьи не был доволен планом Гарри и Меган стоять одной ногой в королевском лагере в Великобритании, а другой — на коммерческом рынке Соединенных Штатов (Канада была признана всеми не более чем удобной промежуточной ступенькой). Тем не менее королева, принц Уэльский и Уильям были готовы работать над достижением modus vivendi, который позволил бы Меган и Гарри с честью покинуть королевское лоно и с равными почестями проложить свой собственный путь в мире. К этому времени они уже поняли, что Меган грозная личность, которая действует совершенно не так, как они. Она, несомненно, была одним из самых сильных людей, с которыми я когда-либо сталкивалась, сказала ее хорошая подруга Серена Уильямс, певшая ей дифирамбы.

С учетом поддержки мужа с его мантрой «чего хочет Меган, то она и получает», у королевской семьи не было другого выбора, кроме как смириться с новым способом их существования. Как выразилась бывшая фрейлина принцессы Маргарет леди Гленконнер, «Меган не задержалась надолго, потому что не понимала, что быть королевской особой — это очень тяжелая работа, а иногда и довольно скучная. Это не только веселье и гламур. Очень многое происходит за кулисами, так что это не должно быть напоказ». Меган не только желала больше блеска, более возбуждающего и захватывающего образа жизни, но, будучи деловой женщиной, она также хотела, чтобы это окупалось. Они с Гарри намеревались достичь всего этого, используя королевский статус для получения финансовой выгоды, купаясь в лучах славы и полируя лоск популярностью в голливудском стиле.

Примирение непримиримого было вызовом, стоящим перед королевскими особами. Они прекрасно понимали, что Меган, будучи американкой, пользовалась в Соединенных Штатах такой любовью, какой может пользоваться только королевская особа местного происхождения. Положительная реакция на отказ Гарри и Меган от королевских обязанностей была ошеломляющей. Американцы не понимали, насколько важно для британской короны и британского народа, чтобы отъезд герцога и герцогини Сассекских был осуществлен с минимальным ущербом для всех заинтересованных сторон, и американские СМИ не затрагивали ни одной из национальных озабоченностей британцев. Репортажи в США были по существу поверхностными, упуская тонкие моменты, которые касались британцев, и даже зачастую бестактно обходя информацию подобного рода.

Существовало также ошибочное мнение, что Меган стала жертвой расизма и снобизма. Обвинения в снобизме были просто смешны. Софи Рис-Джонс и Кэтрин Миддлтон тоже были девушками из среднего класса, и они успешно адаптировались к королевской семье, так что аналогичное происхождение Меган не могло быть проблемой. С расизмом та же история. На самом деле раса Меган работала в ее пользу. Людям по обе стороны Атлантики следовало бы просто признать, что такой зрелой женщине, как Меган, самодовольной и твердо стоящей на своем, почти неизбежно будет трудно приспособиться к новой среде с ценностями и ожиданиями, радикально отличными от тех, к которым она привыкла.

Обвинять британцев в предвзятости из-за неспособности Меган адаптироваться было бы столь же необоснованно, как и укорять ее за злонамеренные мотивы, побудившие ее к отказу сделать это. Тот факт, что герцогиня этого не могла и не хотела, не означал, что она скверная особа, точно так же, как неспособность Британии препарировать свои ценности, обычаи, традиции и ожидания ради ее удобства не делает нас, британский народ, расистами. Если бы Меган была абсолютно белой голубоглазой блондинкой, которая вела себя точно так же, она вызвала бы точно такую же реакцию. Скорее всего, это случилось бы быстрее и жестче по тону по очевидным причинам.

Вопросом, как лучше поступить с парой, которая так стремилась добиться своего, невзирая на издержки для семьи, нации и института монархии, теперь занималась королевская семья. Член одного европейского королевского дома рассказал мне, что королева, принц Уэльский и принц Уильям с самого начала «из кожи вон лезли, стремясь договориться» с Меган и Гарри. «Они все еще пытаются. Я полагаю, что они будут прилагать усилия еще очень долго, потому что то, чего хотят герцог и герцогиня Сассекские, действительно несовместимо с конституционной монархией».

Поэтому после встречи королевы с Гарри, Чарльзом и Уильямом была введена годичная пауза, чтобы посмотреть, как сложится их коммерческая деятельность. «Это будет долгий и трудный процесс проб и ошибок, причем гибкость в большей степени будет исходить от королевской семьи, а требования и жалобы — в основном от герцогской четы». «В данный момент члены королевской семьи считают, что герцог и герцогиня их предали».

Об авторе: Леди Колин Кэмпбелл — британская писательница-аристократка, теле- и радиоведущая, общественный деятель, автор многих книг о британской королевской семье, которые стали бестселлерами New York Times. Ее называют женщиной, которая знает все тайны королевского двора. Книги леди Кэмпбелл наполнены ранее неопубликованными в СМИ фактами и неизменно вызывают широкий общественный резонанс. Ее книгу «Настоящая Диана» критики признали лучшей биографией леди Ди.