Владимир Высоцкий: женщины и страсть их сочетать (пять некрасивых историй)

Она родилась в тридцать седьмом. Родители дали ей красивое имя из старинных баллад – Изольда, но всю жизнь она предпочитала быть Изой, просто Изой. Сначала Мешковой, потом Жуковой, потом Высоцкой – Владимир был у неё не первым мужем. При том что, когда они дошли с Высоцким до ЗАГСа, ей было двадцать три, ему – годом меньше. Конечно же, она была актрисой. Высоцкий любил актрис – ярких, талантливых женщин.

Через много лет журналисты будут наседать на неё, пытаясь выяснить какие-нибудь пикантные факты о бывшем муже. А она будет отвечать: мы просто были счастливы, как дети. И беды у нас были ещё детские, и радости... Мы же были страшно молоды. И только в своих воспоминаниях, изданных книгой, немножко приоткроет подробностей. Любителей жареного эти подробности разочаруют.

Она расскажет, что именно тогда, в первом браке, он стал учиться играть на гитаре. И пел, и играл он поначалу не ахти. Упражнениями с гитарой он мучил уши домашних. А когда распелся, по кругу повторял песни в гостях, где они бывали частенько, и уже тем сводил с ума. Разглядеть талант с такого расстояния было трудновато. Впрочем, из-за профессии Иза то и дело расстояние увеличивала – уезжала выступать. Однажды услышала, как записи Владимира льются из окон студенческого общежития. И вдруг поняла – талантлив, да, талантлив.

Тогда же, в первом браке, он начал выпивать. Не от жизни сложной, а так, из компанейства. Тогда же, в первом браке, его впервые задержали за пьяный дебош. В окружении Высоцкого такими дебошами показывали удаль молодецкую – и он был благодарным учеником. Ему всегда нравилось быть популярным, чего стесняться. И только один эпизод, можно сказать, постельный: мать Высоцкого орала над ними, голыми в кровати, что не желает становиться бабушкой, и как из-за этого уже беременная Иза ребёнка потеряла. А ведь и он, и она этого ребёнка хотели...

Владимир Изы был человеком-праздником. Он постоянно находил способ порадовать её какой-то мелочью. Принести конфетку, воздушный шарик... Поднять настроение меткой шуткой. А главное, вспоминала она, любую бытовую мелочь Владимир принимал как подарок. Стираную рубашку или стакан чая. Видимо, в окружении Изольды такое поведение было для мужчины необычным, так что вызывало нежность и радость. Она решила его таким и помнить – мужчиной-праздником.

Потом Высоцкий честно признался, что у него уже другая женщина: пока Иза работала в Киеве, а он в Москве, он фактически завёл вторую семью. С детьми. Договорились о спокойном разводе. Иза спросила разрешения оставить фамилию – можно сказать, на память, и получила его. Дошли до ЗАГСа и навек распрощались. У Изольды потом была своя карьера (и очень неплохая!), новый муж, долгожданный сын, в общем – совершенно отдельная жизнь. Но короткий, почти мимолётный брак с Высоцким она помнила до конца.

С Людмилой Абрамовой Высоцкий познакомился в Ленинграде. Шёл только второй год его брака с Изой, но для Владимира это был как раз тот срок, за который он переключается на другую. Однажды вечером он подошёл на улице к Людмиле с просьбой одолжить денег. Нечем оказалось заплатить за ужин. У Абрамовой денег тоже не было. Она посмотрела на молодого мужчину и... отдала ему бабушкин перстень со своей руки – в залог оставить. Позже Высоцкий этот перстень выкупил и вернул.

Им также довелось сниматься в одном фильме. После этого как-то очень быстро сошлись и к шестьдесят пятому году, когда Высоцкий развёлся с Изой, завели уже двух сыновей. Владимиру некоторое время было не до того, чтобы рассказать о них официальной, но уже как-то не очень фактической жене. Зато сразу после развода женился на матери своих детей. Сыновей назвали Аркадий и Никита. Они тоже выросли актёрами.

В этом браке развод тоже случился через пять лет от росписи. Через много лет и Людмила выпустит свою книгу о знаменитом муже. Иза, подбирая слово для бывшего мужа, назовёт его «нежным». Людмила – «лёгким». Мать Владимира, которая за год до рождения Аркадия кричала официальной невестке самые жестокие слова и бабушкой становиться вроде бы не собиралась, тут же отдала Владимиру свежеполученную квартиру в Черёмушках – ради внучка.

Людмила не успела выйти из декрета, как Владимир снова полюбил. Надолго он с одной женщиной оставаться и не умел, и не хотел. Абрамова чувствовала себя, конечно, разбитой. Ей, по её же признанию, было очень тяжело, что она уже – и привыкнуть не успела быть замужней! – не нужна. Когда сыновья подросли, в школу они пошли под фамилией мамы, и многие до сих пор спорят, действительно ли мама боялась привлечь к ним лишнее внимание или ей было неприятно слышать фамилию их отца. В кино она вернуться пыталась, но не смогла. И красота при ней остались, и талант, но как будто что-то оказалось потеряно или украдено...

Она вышла замуж снова, родила дочь и надолго посвятила себя семье. И потом она посвящала себя в основном другим. Снималась в документалках о Высоцком. Устраивала публикацию и выставку подруге. Помогала сыновьям создавать музей отца. Учила детей в школе-лицее. Возможно, именно в этом и оказалось её признание.

В шестьдесят шестом году – да, через год после росписи Высоцкого с Абрамовой – в Театр на Таганке пришла свежая выпускница театрального, Татьяна Иваненко. Невероятной красоты, похожая на французских кинозвёзд – её постоянно потом сравнивали с Бардо. И, конечно, уже замужняя. Но муж оказался не готов к тому, что Татьяна серьёзно нацелилась сделать карьеру, и с началом карьеры, собственно, закончился брак. Впрочем, это лишь одна из версий, почему Татьяна с ним вышла из отношений и была готова к новой любви.

Мимо самой красивой женщины театра Высоцкий спокойно пройти не мог. Вскоре их везде на актёрских вечеринках видели вместе. Предполагают, что рождённая примерно в то время дочь Татьяны Анастасия может носить в себе гены именно Высоцкого. Но ещё их роман описывают словом «сложный».

Сначала Владимир всё никак не мог развестись с Абрамовой. Потом сразу женился на Марине Влади. Когда Марина уезжала, его снова видели с Татьяной. Но она возвращалась – и Татьяна как будто бы исчезала. И только в семьдесят седьмом, в Париже, Иваненко подошла к Влади и сказала: «А знаете, я очень люблю вашего мужа». «Я тоже люблю своего мужа», – ответила Марина.

Татьяна представила его родителям. В киноэкспедициях держалась так, словно других постоянных женщин у него нет. Ссорилась с ним бурно, на людях (а поводы для ссор были и без его жён). Мирилась. Говорят, он так никогда с ней по-настоящему и не расстался. Перед смертью приезжал стучаться в дверь – не открыла. А потом точно так же не открывала журналистам. И книгу о Высоцком не написала. Так что поди разбери: то ли девушка была в жизни Высоцкого, то ли видение. Анастасия Владимировна политику мамы продолжила.

Марину Влади, француженку русского происхождения, весь мир узнал и полюбил за роль в фильме по русскому же писателю. Повесть писателя, Куприна, называлась «Олеся»; в процессе превращения в кино она стала «Колдуньей». Так Влади и называли теперь поклонники. К моменту знакомства с Высоцким уже, наверное, половина советских девушек ходили с причёской «колдунья» — распущенными волосами и чёлкой. А сама Влади только развелась со вторым мужем.

Когда Марина увидела Владимира, он бился в цепях. На сцене, во время репетиции. Когда он увидел её, она была француженкой, ветром со стороны весеннего Парижа, воплотившимся в женщину. Очень быстро Высоцкий начал ухаживать за ней. Сочинял песню за песней. Мотался на переговорный пункт – звонить в Париж. Подал, наконец, на развод А Марина со своей стороны лихорадочно собирала документы, чтобы получить возможность выйти замуж за советского гражданина. Даже во французскую компартию вступила.

В семидесятом году они расписались в суперпопулярном в Москве Грибоедовском ЗАГСе. Пришли запросто, в водолазках и джинсах (впрочем, по тогдашним советским меркам это было почти что шикарно). После росписи отправились в свадебное путешествие в Тбилиси – пригласил Зураб Церетели. Это путешествие запомнилось Марине – яркое, полное шашлыка и вина, грузинских песен и грузинских видов... Через два года после него у Иваненко родилась дочь Настя, о чём знал весь Театр на Таганке и не знала Влади.

Отношения двух кумиров своего времени описываются очень точно в статьях и книгах о созависимых отношениях с алкоголиком. Владимир принимался пить, Марина принималась спасать. Запивший Владимир исчезал, уходил, уезжал, не оставляя записок, никого не предупреждая. Марина мчалась по Москве, разыскивая его по знакомым и незнакомым, или висела на телефоне в Париже.

Она поддерживала его талант и во многом способствовала творческому взлёту и взлёту славы. Она осыпала его деньгами, подарками, преподносила автомобили, которые он разбивал, чтобы пересесть на новый. Он катал на этих автомобилях и родных сыновей, и случайных любовниц; шиковал, накрывая для спутницы на ночь или на три шикарный стол в ресторане. Широким жестом покупал подарки и своим сыновьям, и сыну первой жены – уже от совсем другого брака, ну так, по-товарищески.

С Влади Высоцкий официально был дольше всех. Их разлучила смерть. По крайней мере, именно Влади, как вдове, пришлось его хоронить. Но, конечно, она была не последней его постоянной женщиной.

Семьдесят восьмой год. В этом году Оксане Афанасьевой исполнилось восемнадцать. И в этом году её заметил Высоцкий – красивую девочку в мини. Она забежала в администрацию Театра на Таганке, где бывала часто «в гостях» — хотела сделать срочный телефонный звонок. Телефон был занят каким-то хриплым мужчиной. Девушка постучала по кабинке с аппаратом, торопя мужчину. Он обернулся. Это оказался Высоцкий. Оглядев её всю, он предложил Оксане – нет, велел – найти его после спектакля: довезёт её до дома.

Он красиво, нежно, неторопливо ухаживал. К тому моменту он был не только алкоголиком, но и наркоманом – но девушка этого не знала. А даже если бы и знала? Кто задумывается о том, что это не просто «жизнь суперзвезды», а тревожное предупреждение? Она бросилась с головой в созависимые отношения. Снова по классике, с запоями, пьяными мужскими истериками, а потом – словами нежности и подарками. А она, кажется, была первой не актрисой из тех, кому суждено было стать его женой. Да, он в какой-то момент заговорил о разводе с Влади и новой свадьбе.

Это она ехала к нему в Узбекистан с его «лекарствами», чтобы спасти. Это она теперь бегала во время его запоев по Москве, разыскивая, притаскивая на своих плечах, откачивая. В промежутках он покупал ей самые модные туфельки и отказывался от приглашений на вечеринках – мол, вот, ради тебя бросаю это дело. Только в промежутках... Алкоголизм – не та болезнь, во время которой словам человека можно безоглядно доверять, увы.

— Я думаю, будет неприлично, если ты пойдёшь на похороны, — сказал ей так и не состоявшийся свёкор по итогам двух лет в статусе «девушки гения». Оксана вела себя прилично. На общую квартиру за своей одеждой не возвращалась – хотя именно она была там, вместе с врачом, когда Владимир умер. На похоронах не объявлялась. Книгу не стала писать. Книгу написала в результате Влади – о последних годах Высоцкого в том числе. А Оксана молчала долго, очень долго. Даже интервью не давала.

Она так и не стала актрисой – когда отучилась, пошла в театральные художники. Через два года после тяжёлого своего романа вышла замуж за Леонида Ярмольника – некогда дублёра Высоцкого во время его запоев и общего их знакомого. Никаких, говорят, созависимых отношений. Общая дочь, общий дом и общая жизнь.