Три личных эпохи Вивьен Вествуд, создавшей панк-стиль и изменившей высокую моду

Если бы кто-то искал знаки судьбы в обстоятельствах её рождения — что-то, что связано с её дальнейшим поведением, революцией в моде, бесконечным трикстерством и любовью к тому, чтобы ярко привлечь внимание к острым и неудобным вопросам — можно было бы уцепиться сразу за три обстоятельства.

Первое — Вивьен родилась в графстве Чешир. Так что недаром она порой напоминает Чеширского кота, задающего каверзные задачки и ведущего себя не то, чтобы надлежащим образом (для кота и особенно для кота английского).

Второе — она родилась 8 апреля. Сейчас в этот день празднуется международный день цыган, одного из самых ярких национальных меньшинств Европы, исподволь влияющих на европейскую культуру и постоянно оказывающихся противопоставленными системе.

Третье — годом рождения Вивьен был сорок первый. Год очередного, знакового витка во Второй Мировой войне, когда войска Гитлера вторглись в СССР, и началось великое крушение немецких планов.

На самом деле, детство и юность Вивьен прошли настолько обычно, насколько это возможно. Она родилась в типичной английской семье. Её отец был представителем рабочего класса, мать — обычной домохозяйкой. Также и Вивьен была простой школьницей, проще некуда: сидела со всеми в классе и училась писать металлическим пером мудрёные английские слова. Её жизнь круто изменилась в семнадцать, да так круто, что никто не ожидал.

В 1958 году семья Суайров (а именно такова девичья фамилия Вивьен Вествуд) переехала в большой и современный город Лондон. То есть, для иностранцев, конечно, Лондон — это место, где можно соприкоснуться с английскими историями и традициями, но Вивьен-то ходила не по туристическим местам. Перед ней разом открылись множество возможностей, и она не преминула ими воспользоваться.

Вивьен пошла учиться рисовать, по-настоящему, по-взрослому. Затем перешла на обучение ювелирному делу. Она, девочка из местности, где судьба каждого казалась предопределённой классом, в котором он родился, принялась вращаться там, где, кто угодно мог стать... может быть, не чем угодно, но чем-то радикально не тем, чем были его предки.

Увы, весь этот взлёт оказался оборван в самом начале. Вивьен встретила славного парня Дерека Вествуда — из рабочего, конечно, класса — и моментально вышла за него замуж и забеременела. На богемной жизни ей пришлось поставить крест. Миссис Вествуд стала преподавательницей в начальной школе, как многие девушки из её среды в начале шестидесятых.

По счастью, скоро ситуация разрешилась сама собой. То ли Дерек, как многие мужчины, не мог смириться с шокирующей мыслью, что в семье взрослые должны заботиться о потомстве, а не прыгать вокруг одного из взрослых — то ли Вивьен начала заявлять, что её не устраивает их образ жизни, но через три года после свадьбы прозвучало слово «развод». Дерек исчез из судьбы Вивьен, оставив ей на прощание свою звучную, почти эльфийскую фамилию: «Западный лес», Вествуд.

Очень быстро Вивьен нашла новую любовь. Он был панком, шотландцем и его звали Малькольм Макларен. Ну да, менеджер группы Sex pistols. Тогда этот коллектив не был классикой рока. Тогда это был сомнительный и очень яркий проект, с грубой музыкой и текстами, вызывающими возмущение в душе почти каждого англичанина — неважно, насколько традиционного или современного.

Именно с Маклареном Вествуд создала стиль панк в одежде — тех панков, что мы знаем визуально. То, что нам кажется сложившимся стихийно, было создано в магазинчике, который то и дело — с каждой новой коллекцией одежды — менял не только дизайн интерьера, но даже название на вывеске.

Грубые швы. Рваные джинсы и футболки. Забрызганная краской блёклая ткань. Гигантские карманы. Декоративные шипы. Цепочки от велосипедов и даже туалетных бачков, на которых позвякивали ничего теперь не открывающие замки. Свитера, которые сразу выглядели растянутыми — крупной и грубой вязки. А ещё — элементы фетиш-культуры (и вовсе не в религиозном смысле), которые не принято было демонстрировать вне спальни: кожаные ремни и ремешки, булавки и клёпки, чокеры на шее...

В некотором смысле выступления Sex pistols были заодно и модными показами тандема Вествуд и Макларен. Зрители, молодые панки, выходили с концертов (за организацию которых можно было запросто оказаться под арестом) с твёрдой уверенностью, что хотят такой же прикид. И на одной из улочек Лондона его как раз можно было купить!

В тридцать лет Вивьен, наконец, признала очевидное: она создаёт одежду, это её ремесло и это её искусство. Она основала свой брэнд (поначалу — совместный с Маклареном) и устроила настоящий показ. Коллекция называлась «Пираты»: пышные блузки, кожаные пояса и стилизованные треуголки вызывающе сочетались с деталями панк-стиля, а демонстрировали их густо накрашенные модели с начёсами. Вивьен же предъявляла миру игры с гендерными стереотипами и разрушение традиционных гендерных образов, когда и слов таких в общественных местах вслух не произносили.

Через год была представлена коллекция «Ведьмы», на которой впервые миру были предъявлены женские кроссовки от «Рибок», только недавно разработанные и пущенные в продажу. Наверное, не будет ничего удивительного в открытии, что стиль работ Вествуд во многом определил моду восьмидесятых и на десятилетия вперёд повлиял на модные луки готов.

Коллекция за коллекцией были детищами сотрудничества и партнёрства с Маклареном. Был и настоящий совместный ребёнок — Джозеф. Позже он вместе с женой создаст брэнд белья Agent Provocateur, пойдя по стопам родителей. Больше ничего особо хорошего в сожительстве с Маклареном не было. Он много пил, много орал и всячески трепал Вивьен нервы.

Но в мире, где все прочие твердили, что она должна в фартучке и с улыбкой встречать мужа со свежей выпечкой на противне, мужчина, который открывал ей, куда, так сказать, катится мир искусства, оказался нужен ей как воздух. Это не значит, что она постоянно чувствовала себя учеником при сэнсэе. «Я чувствовала себя мессией панка», — признается позже она.

Но и эти полные напряжения и высокопродуктивные отношения себя исчерпали. Вивьен нашла себя и своё признание, а быть вечно возле мужчины, ведущего себя как Малькольм, не хочет ни одна женщина. На память о тесном общении с Маклареном ей остались любовь к тартану, который она обильно применяла во многих своих коллекциях, и уверенность в том, что Шотландии Англия не нужна.

Со своими смелыми, эксцентричными нарядами Вествуд моментально взлетела на вершину модного Олимпа. Ей заказала костюм лично Маргарет Тэтчер, тогдашняя глава британского правительства. Вествуд, прежде чем отдать костюм заказчице, снялась в нём для «Татлера», эффектно взмахнув длинной, строгого стального цвета юбкой — так, что каждому было ясно, что под колготками белья она не носит. Снимок моментально стал легендарным: чиновничий костюм сверху и панковский эпатаж снизу.

Одежда, которую создавала Вествуд, могла оказаться непохожа ни на что, к чему уже было привыкли, как к её личному стилю. Она могла быть андрогинной или откровенно женственной, грубой и ассиметричной или полной исторических мотивов и отсылок к эротическим рисункам прошлых веков. Что бы ни вышло из рук Вествуд — рано или поздно оно становилось классикой.

Можно, к примеру, вспомнить, насколько обычно, без вызова, выглядят теперь в наших глазах бесчисленные рваные джинсы, в которых разгуливают девушки по улицам. Эпатаж от Вествуд мог выглядеть как нарочито вытянутые локти свитеров — или как образ королевы Елизаветы I, который она примеряла на себя.

После Макларена она сменила несколько мужчин, не задерживаясь ни на одном слишком долго. Когда она начала встречаться с молодым — четвертью века моложе — австрийским дизайнером Андресом Кронталером, их роман тоже казался временным. В конце концов, она была его преподавательницей в венской академии прикладных искусств, он — одним из множества студентов. Интрижка, которыми в те годы грешили повсеместно.

Она не строила ему глазки и не обещала зачёт за примерное поведение. Просто после лекций они разговорились раз и два, и вскоре обнаружили, что проводят вместе всё время снаружи аудиторий и спален: ходят в кафе, гуляют в парках... И бесконечно говорят. Сближение было, пожалуй, стремительным. В конечном итоге Кронталер стал её мужем, и одежду они создавали уже вместе. Этот союз длится примерно тридцать лет.

Глядя на них — рыжую, эпатажную, и голубоглазого, с лицом положительного героя — многие предполагали, что она вносит в его жизнь то количество экстравагантности, которого ему не хватает в силу общей положительности характера. На деле всё наоборот, признаёт Андреас. Вивьен отличают воля и самодисциплина, а он — вечное хаотичное движение, которому она придаёт форму.

Рука об руку с Андреасом Вивьен шла годами своей всё возрастающей славы. Стала дамой-командором Ордена Британской Империи, признанной гуру в мире моды, одной из самых ярких активисток Британии за экологию и гуманизм. Это она подкатывала к дому премьер-министра на танке, требуя прекратить добычу сланцевой нефти, которая так негативно сказывалась на окружающей среде.

Это на её модном показе модели выходили в майках с надписями «Я не террорист!», чтобы заставить мир говорить о дискриминационной политики Британии по отношению к иммигрантам. Вегетарианка (как это ни странно для женщины, начавшей карьеру модельера с кожаных портупей в клёпках), противница перепотребления (и да, даже если это значит, что её продукции будут покупать меньше).

Но что самое крышесносное — при этих взглядах она умудрилась в середине нулевых переметнуться из лагеря лейбористов к консерваторам. Впрочем, кто сказал, что панк-движение уже не относится к старым добрым историческим традициям Британии?