Светлана Сурганова: «Хирурги совместили мою болезнь с жизнью»
Приёмная дочь
Светлана Сурганова родилась 14 ноября 1968 года. Про своих биологических родителей она ничего не знает, кроме того, что мать была совсем юной, когда ее родила. Да и не хочет знать: настоящей мамой она считает Лию Давыдовну Сурганову, а Зою Михайловну Сурганову – настоящей бабушкой: «...Девочка с целиакией, анемией, спущенным животом, часто болеющая ангинами. Они взяли меня, выходили, выкормили гречневой кашей, всячески восстанавливали. Это был лучший сценарий, который можно было придумать для меня».
И была такая семья: три женщины. Девочка, мама девочки, бабушка девочки. О том, что она приемная, Света узнала уже в юности, Лия Давыдовна бросила ей это в сердцах в крупной ссоре. Сначала был шок. А потом они стали ближе друг другу: не стало этой разделяющей стены тайны... Оказывается, первые свои три года Светлана провела в Ленинградском педиатрическом институте, там была кафедра, на которой выхаживали детей с малокровием, пороком сердца и другими патологиями.
«И у меня была куча патологий. Отсюда и мое отставание в развитии». Читать она научилась во второй половине второго класса, когда другие дети уже бегло болтали. Настоящим кошмаром была проверка скорости чтения: учитель стыдил ее перед всем классом. Но у нее была своя секретная калитка в пустоте: у нее была музыка.
Девочка со скрипкой
В их доме этажом выше жила учительница музыки. Каждый день она слушала, как Лия Давыдовна купает Светлану и они поют дуэтом советские песни, однажды не выдержала, позвонила в дверь: «Приводите девочку ко мне, я научу ее петь». Она и дала Светлане маленькую скрипочку. Все детство Светлана не выпускала скрипки из рук: спала с ней, как с мягкой игрушкой, окончила музыкальную школу по классу скрипки. В 14 лет начала писать песни, в девятом классе сколотила свою группу...
Есть люди, которым не надо искать призвание, оно само их находит. Светлана всегда знала, что ее жизнь – это музыка. Но не спорила, когда мама и бабушка говорили, что в жизни нужна твердая профессия, скрипкой много не заработаешь. И она окончила медицинское училище и Санкт-Петербургскую педиатрическую академию. В медучилище они с преподавателем обществоведения создали свой коллектив «Нечто иное», который стал интересным явлением в культурной жизни Санкт-Петербурга. Потом была работа с питерской поэтессой Светланой Голубевой: вместе они записали 44 песни.
Ночные снайперы
А потом – Сургановой тогда было 19 лет – она познакомилась с Дианой Арбениной. Был дикий 1993 год, и они были такие же, дикие, свободные, веселые. Познакомились на фестивале авторской песни, попробовали работать вместе, потом Диана улетела домой, в Магадан. Они писали друг другу длинные письма – бумажные, на дворе стояла доинтернетная эпоха, перезванивались... Магадан так далеко от Санкт-Петербурга, и однажды Светлана взяла скрипку, теплые вещи, попросила подругу объяснить все Лие Давыдовне и улетела в Магадан.
Летела, представляя счастливую встречу и счастливое будущее, а вышла из магаданского аэропорта и как будто очнулась: край земли, ветер... Совсем другая жизнь, и нужна ли она Диане в этой другой жизни? Пару дней Светлана ночевала на автовокзале, приезжала на автобусе к дому Арбениной, ждала, пока она выйдет из подъезда, смотрела на нее издалека. Потом оставила в почтовом ящике записку и скоро к ней прилетел «ураган по имени Диана». В Магадане они выступали в местном университете, в казино, на квартирах... Как-то таксист, который вез их ночью с концерта, съязвил: в этих ваших кофрах не гитара и скрипка, а винтовки. Так придумалось: «Ночные снайперы»...
Борьба с болезнью
Светлана со своим профессиональным медицинским образованием давно заподозрила, что со здоровьем что-то неладно. Все было как по учебнику: слабость, головокружение, острая боль в животе сразу после еды. Идти на обследование она не могла: кому не знаком этот иррациональный страх, когда что угодно, только бы не знать диагноз. Она старалась меньше есть, пила болеутоляющие, делала «клизмочки с чистотелом».... Ничего не помогало. Как-то в гостях попыталась поднять пудовую гирю и с надрывом кишечника попала на операционный стол. Так выяснилось, что у нее рак кишечника. Когда пришла в сознание после наркоза, врач сказал, что ей вырезали опухоль и вместе с ней — часть кишечника.
«Теперь я буду ходить в туалет в мешочек, который прикреплен у меня на животе...» Через 12 дней началось заражение, и Светлана снова попала на операционный стол. Она думала, что эту вторую реанимацию не перенесет: «Боли такие, что простыня постоянно была мокрой от пота». Певица тогда лежала и медленно считала до шестидесяти, и так пятнадцать раз. Больше 15 минут эту боль выдержать было невозможно, и Светлана звала медсестру, которая колола ей сильные обезболивающие. Друзья сдавали кровь, все время что-то приносили. Диана всегда была рядом, читала вслух «Жизнь насекомых» Пелевина, и Светлане постоянно снились какие-то жуки.
Из больницы домой она приехала слабой былиночкой: весила 43 килограмма, скрипку подняла с огромным трудом. Восемь лет она жила с этим мешочком на животе, со строгими ограничениями в еде, даже общаться с людьми стала меньше. И на сцену выходила с мешочком, приклеенным под одеждой. Приходилось жестко себя контролировать: лишнее неаккуратное движение — и все это «хозяйство» слетело бы.
За эти восемь лет Светлана перенесла пять полостных операций, последняя была в 2005 году. Тогда ей удаляли желчный пузырь, и доктор предложил: давай заодно восстановительную операцию сделаем. Операция прошла успешно, все срослось правильно. Она подумала: «Кажется, победила!». Светлана всегда говорит, что без Арбениной бы это «хождение по мукам» не одолела.
Дальше — сама
В 2002 году Диана Арбенина сказала Светлане, что дальше каждая пойдет своей дорогой.
Диана рассказывала потом про это так: «Мне нужен был больше рок-н-ролл, ее тянуло в другую сторону. Поэтому мы чуть-чуть повозились, как крысы в банке или тараканы, и потом я в какой-то момент просто позвонила ей и говорю: "Слушай, Светка, надо расставаться". Она спросила: "Когда?" Я говорю: "Сейчас".
И вот с 2003 года Светлана — лидер коллектива «Сурганова и Оркестр». Она рассказывала, что начало сольной карьеры было похоже на прыжок с парашютом: сначала страшно, потом здорово. Две-три секунды страха, а потом восхитительный полет. Все, как в жизни.
