Рыцарь русской сирени: как селекционер-самоучка вырастил сад мечты и потерял его

Впрочем, тогда мальчик увлекался вовсе не цветами, а техникой. Выучился на шофера, и Первую мировую прошел — точнее, проехал — за баранкой военного автомобиля. Революция не позволила ему окончить институт. И всего остального тоже лишила. У семьи отобрали все, кроме того самого земельного участка, на котором росла сирень. И участок обрезали, оставив минимум.

Военные годы Гражданской снова усадили Леонида за баранку. Теперь он колесил в составе Первой Советской автороты Москвы — возил грузы на передовую. Многое пришлось повидать: кровь, смерть... Но самое большое впечатление на молодого парня произвели заброшенные усадьбы, из которых выселили дворянские семьи. За садами и парками никто не ухаживал, и там буйно разрослись сиреневые кусты. Одичавшие, густые. Леонид не мог удержаться и, чтобы сохранить эту красоту, выкопал несколько кустиков и посадил их в 1919 году на своем участке.

А потом сирень полностью захватила его. Где бы он ни был — присматривал новые образцы, выпрашивал или покупал у друзей и знакомых, привозил саженцы из всех многочисленных поездок по стране. Не всегда они принимались. И Леонид стал учиться. Сам, по книжкам. Разыскивал дореволюционные издания, изучал каталоги, посещал ботанические сады... У него были кусты, на каждом из которых благодаря его смелой селекции цвело до 20 сортов одновременно! Уже в 1923 году о его коллекции заговорили повсюду: она стала лучшей в стране. Но этого было мало. Леонид поставил перед собой цель: вывести такую сирень, которая будет не хуже знаменитой французской, самой густой и пахучей. В свободное от работы время, по вечерам, по выходным, он без устали прививал, скрещивал, растил, наблюдал...

Пришлось сделать перерыв во время Финской кампании. На время своего отсутствия Леонид доверил свой драгоценный сад жене, Олимпиаде Николаевне. А потом разразилась долгая и страшная Великая Отечественная. Если до сих пор Колесникову везло, то на этот раз и ему пришлось «поймать» вражескую пулю. В декабре 1942-го его направили в госпиталь, а после лечения оставили в Москве, и он снова уселся за привычную баранку. Работы было много. Но Леонид все равно находил время на любимую сирень. Еще Великая Отечественная не закончилась — а в его саду появились новые сорта. Он твердо знал: после Победы люди вернутся к мирной жизни, и им нужен будет не только хлеб, но и красота. И старался изо всех сил: привязывал веточки к кусту, смазывал сиропом, накрывал марлевым пологом, чтобы по дни скапливались насекомые и переносили пыльцу...

Новые сорта называл бесхитростно: в честь людей, которых любил и уважал. «Олимпиада Колесникова», например: в честь любимой жены. Она была, по рассказам, редкой красавицей, а главное — первой помощницей Леонида Алексеевича. А еще были сорта «Феликс Дзержинский», «Михаил Калинин», «Знамя Победы», «Привет Отчизне». Была сирень «Колхозница» и «Большевик». Всё, чем жило его сердце, всё, во что он верил. После Победы добавились «Зоя Космодемьянская» и «Лиза Чайкина», «Александр Матросов» и «Марина Раскова», «Алексей Маресьев» и «Маршал Жуков»...

1947-й стал годом его триумфа: «Красавица Москвы», выведенная к 800-летнему юбилею столицы, была признана самым красивым сортом сирени в мире. И это звание сохранилось за «Красавицей Москвы» до сих пор! Сад Колесникова прославился на всю страну. В 1952 году ему была вручена Сталинская премия — за достижения в области селекции. Тогда у него росло уже более 300 сортов сирени. Сад разрастался. Скоро это было уже более трех тысяч квадратных метров, 500 сортов сирени, а еще — гладиолусы, розы, ирисы, тюльпаны, лилии, пионы... Он ухаживал за цветником с помощью уникальной системы, которую изобрел и сконструировал сам — провел воду от речки, автоматизировал полив. В его саду постоянно были толпы посетителей.

И каждому, кто хотел, Колесников дарил черенки своей драгоценной сирени. Ни разу он не взял за них ни копейки, — считал, что красотой не торгуют, ее можно только подарить. Никто не покидал его сад без букета. Кажется, и сегодня сирень остается любимыми цветами множества людей: кто из нас в детстве не отыскивал, например, счастливые звездочки сирени и не ел их? Об этом и о других развлечениях советской детворы писала однажды наша Маруся Васильева.

Но нашлись злые люди: написали донос, будто Колесников «спекулирует» цветами. Его арестовали. Но не было доказательств — и Леонида Алексеевича выпустили. Так повторилось еще дважды. Колесников был потрясен: за что? Его обязали брать с людей расписки: что сирень им подарена, а не продана. Это было больно и унизительно.

А потом начались набеги вандалов. Пришлось завести огромного дога — только он и мог спугнуть бандитов. Сирень ломали, поджигали, выдирали с корнями... Нападали и на самого хозяина, когда он по ночам выходил патрулировать свои владения — однажды проломили голову, в другой раз ударили ножом. Но и это не заставило Колесникова ожесточиться. Он по-прежнему впускал в свой сад всех гостей. А среди них были и Никита Хрущёв, и Юрий Гагарин, и другие известные люди. Бескорыстие Колесникова поражает.

Только вот государству, как оказалось, все это сказочное богатство было не нужно. Гектары земли, на которых рос сад, Колесников продолжал оплачивать сам. За два года питомник пришел в плачевное состояние: не были выделены сотрудники для ухода за цветами. Помог язвительный фельетон в газете: тогда на такие вещи реагировали сразу. Колесникову предложили должность руководителя питомника. Он с жаром взялся за дело. Но денег выделяли ничтожно мало. И тогда он потратил на питомник всю свою Сталинскую премию. Ведь нужно было привозить грунт, удобрять землю, хранить и просушивать семена, покупать инвентарь, устраивать теплицы, уничтожать вредителей и грызунов... Восемь лет Колесников поднимал питомник. Почти в одиночку. У него была мечта: засадить сиренью всю Москву, всю страну, а потом и весь мир.

Но у него отняли всё. Москва расширялась. Понадобилась земля под новостройки. И у Колесникова потребовали большую часть питомника: стране не нужны сиреневые бульвары, стране нужно жилье! Когда он стал спорить — отправили на пенсию. Леонид Алексеевич перестал спать ночами: болело сердце, душили слезы. Вот-вот будет загублено дело всей его жизни, загублены уникальные сорта сирени... Остатки сада и его личный домик — скромный, без удобств — между тем определили под снос. В 1966-м ему дали квартиру, домик снесли, а сад приняли на баланс города. Поговаривали, что большую часть кустов развезли по дачам власть имущих. То, что осталось, высадили в Москве: на Сиреневом бульваре, в Сокольниках и нескольких других местах. Остатки питомника просто сровняли бульдозерами. Леонид Алексеевич уже не застал это варварство: он умер в 1968-м.

Множество уникальных сортов были безвозвратно утеряны. Из трех сотен сортов, выведенных Колесниковым, сохранилась едва ли пятая часть, да и то благодаря энтузиастам. И только в новом тысячелетии, наконец, интерес к былой коллекции селекционера-самоучки возродился. Благодаря проектам «Москва — город сирени» и «Сирень Победы» во многих местах столицы были высажены кусты с упоительным ароматом. И сегодня ими можно любоваться в Александровском, Сиреневом, Ботаническом саду. Мы рассказывали, как в посадке сирени участвовали звезды в 2010 году. А еще сирень Колесникова нашла свое место рядом с Букингемским дворцом, она растет и в Канадских ботанических садах, и в США, и в других странах. И везде помнят имя человека, который готов был отдать жизнь за сирень, — имя Леонида Колесникова.