Рита Хейворт: звезда, из-за которой появилось выражение «секс-бомба», и её боль

Через пять лет брака она развелась и с ним – чтобы через год стать женой принца беглой персидской династии, офицера французского Иностранного легиона. Снова развод через пять лет, и следующие её два мужа – известный актёр и голливудский продюсер. Хейворт казалась искательницей сладкой жизни, разменивающей мужчин, как перчатки. Но её жизнь никогда не была сладкой. Ни в замужествах, ни до них.

Маргарита Кармен – так её звали полностью – родилась в смешанной цыгано-ирландской семье. Это значит – вдвойне стигматизированной, поскольку в США пренебрежительно относились и к цыганам, и к католикам (а уж тем более ясно, как смотрели на цыган-католиков). Мать её, Волга Хейворт, была хористкой; отец, Эдуардо Кансино – знаменитым в Нью-Йорке танцором фламенко. Кроме Карменситы, в семье было ещё два мальчика – Эдуардо-младший и Вернон.

Когда будущей звезде было девять, Кансино переехали в Голливуд. Поближе к карьере... и подальше от всех связей и родственников маленькой Риты и её мамы, которые могли бы им помочь или защитить. Волга, которая сама когда-то хотела стать актрисой, прочила дочери именно эту карьеру. Эдуардо-старший был уверен, что его дочь обязана танцевать фламенко. И что-нибудь ещё, что тоже хорошо оплачивается. На актрис он смотрел, как на проституток.

Танцевальные репетиции для Риты-Карменситы начали в три с половиной года – едва она начала уверенно бегать. Нагрузка казалась непомерной для маленькой девочки: репетиции по нескольку часов в день. Карменсите это не нравилось совершенно. Но отец был настолько страшным для неё человеком, что она не смела и слова сказать.

В Голливуде Кансино неплохо устроился. Он открыл танцевальную студию, в которой обучал многих звёзд кино – например, Джин Харлоу. Волга, напротив, оказалась не при делах. Точно так же, как она не смогла бы опереться на друзей и родных – слишком они теперь были далеко, не могла бы она опереться и на карьеру, если бы что-то пошло не так. А оно, конечно, пошло, как часто бывает в семьях со слишком авторитарными мужчинами. Только главной пострадавшей стала не жена, а дочь.

Когда Рите исполнилось двенадцать лет, её отец объявил, что она уже большая. Прежде всего, это значило, что она вместе с ним начала выступать по ночным клубам. А ещё – то, что отец начал её насиловать. Он называл это учёбой. Он «учил её, как нравиться мужчинам». Она боялась пожаловаться, но мать, что-то почуяв, стала забирать Риту к себе в постель на ночь. Да и с выступлениями вышло не очень – Кансино очень скоро пришлось объясняться с полицией, ведь по закону двенадцатилетняя девочка не должна была плясать ночами. Она должна была спать.

Кансино обхитрил и мать, и закон. Он собрал дочь и увёз её в Мексику, в Тихуану – город, куда постоянно приезжали за яркими впечатлениями американцы. Там девочка продолжила выступать ночами, и отец уже откровенно называл её своей жёнушкой, рядил в откровенные платья – и насиловал. Эти годы серьёзно сломали Риту – так же, как сломали её способность вовремя распознавать опасных мужчин. Раз за разом она оказывалась возле тиранов, слишком похожих на её отца.

А пока он гордился тем, как делал из неё звезду. Поклонники осыпали сцену цветами, и уже в шестнадцать лет Маргарита Кармен снялась в фильме. Правда, роли ей светили только... характерные. Девочке с яркой цыганской внешностью в Америке не светили главные роли. Для американцев она была «цветной». Никто (или почти никто) не стал бы делать афишу, которую украшала бы личико явно не североевропейского типажа.

Жертвы семейного насилия – не обязательно сексуального – рано выходят замуж. Они сбегают из дома туда, где надеются найти настоящий дом и настоящую любовь. Маргарите Кармен повезло – на неё обратил внимание богатый мужчина, способный продвинуть её карьеру или до конца жизни содержать в холе и неге. Во второе Рита не очень верила, а первым было грех не воспользоваться.

Он расточал комплименты до свадьбы и распускал руки после. Но Рита уже знала, что от тирана можно сбежать. Она сбежала от отца – сбежит и от мужа. Когда накопит ресурса. А для начала она брала то, что предлагал ей Эдвард Джадсон. Так звали её нового учителя-мучителя.

Джадсон открыл ей глаза на место таких, как она, в Голливуде. Маргарита Кармен Кансино стать звездой здесь не могла. А вот Рита Хейворт (по девичьей фамилии матери) – да. Дальше: с носом надо было что-то делать. Такой нос в Голливуде не приветствовался, это был нос цыган, испанцев, итальянцев, явных евреев и других не приветствуемых в индустрии личностей. Рите сделали новый нос.

Не могла она остаться и при своих волосах – они слишком явно высвечивали южные черты лица. Тёмные волосы стали рыжими, а характерный пушок у губ и слишком низко на лбу растущие волосы отныне и впредь Рита выжигала электричеством. Всю свою жизнь она надеялась только на свою безупречность, не давая себе возможности расслабиться ни в чём и никогда.

Она научилась шикарно выглядеть, шикарно ходить, шикарно одеваться и шикарно улыбаться. Это было довольно близко к тому, что давал ей опыт на сцене, в качестве танцовщицы – различались нюансы, которые превращали обычный блеск кабаре в настоящий голливудский гламур. Муж её тем временем откровенно предлагал продюсерам фильмов переспать с ней ради контракта. Перечить ему после пары уроков кулаками Рита не смела.

Всё это время, работая над собой, Рита продолжала сниматься. Ей обязательно надо было остаться в индустрии, и не ради того, чтобы тешить самолюбие мужа. Когда она подала на развод, она, по крайней мере, уходила из замужества не в пустоту. Она просто двигалась дальше.

Развод не был лёгким. Джадсон отнял всё, что мог отнять. Он угрожал уничтожить, буквально, оплаченный им новый нос Риты и изуродовать её так, что о кино придётся забыть – и она обязалась выплатить ему двенадцать тысяч долларов отступных. Гигантская сумма! Но в суде она не скрывала причину развода, и по крайней мере следующие пассии Джадсона были предупреждены.

Она научилась улыбаться, как бы ни устала, как бы ни хотелось плакать от ужаса, как бы больно ни было – ещё когда отец объявил её взрослой и стал делать из неё звезду своего шоу. С этой улыбкой она вошла во взрослую жизнь – и держала её перед камерами всегда, когда того, по её мнению, требовала роль, в жизни или под прицелом камеры. Поэтому все перипетии её личной жизни воспринимались посторонними как выкрутасы капризной актриски, не способной строить иные отношения, кроме как основанные на корысти.

Но 29-летнего Уэллса 25-летняя Хейворт выбрала не ради его гения и не ради его славы – а он был уже прославлен как режиссёр «Гражданина Кейна». Скорее, он казался ей противоположностью и её отца, и её первого мужа. Интеллигентный, с ясными чертами лица и не пытающийся ездить на чужом таланте. Своего хватает. Более того, можно было сказать, что это Уэллс выбрал Хейворт. В сорок первом году, незадолго до развода, портрет Риты появился на обложке журнала «Лайф». Быть может, уже тогда Уэллс впервые обратил на неё внимание.

Громкий же бракоразводный процесс дал и ему, и всему миру понять, что прекрасная Хейворт теперь свободна. Уэллс вернулся из Европы в США, чтобы познакомиться с ней. Сначала он долго искал контакты Риты, всем объясняя, что она обязательно станет его второй женой. Потом больше месяца пытался ей дозвониться. Наконец, она сняла трубку и сказала в ней: «Алло?» Контакт был налажен. Ещё через месяц Рита пала жертвой его обаяния.

Утром 7 сентября 1943 года она тишком, прямо в гриме, вышла со съёмочной площадки и села в машину с Уэллсом, чтобы поехать на собственную свадьбу. Президент кинокомпании был в ярости. В его представлении, актрисы себе не принадлежали и должны были выходить замуж за тех, кого им выдаст студия – ради пользы для студии, конечно же. Но Рита давно усвоила, что нет ничего хуже, чем ждать, пока твою судьбу решат. Её не хватало на открытый протест, но она всегда пыталась улучшить свою судьбу.

Практически сразу после свадьбы Рита забеременела и родила, наконец, дочь Ребекку. Прежде она себе рожать не позволяла. Ведь это был большой риск и для неё – для её карьеры – и для самой дочери, как всегда твёрдо помнила Рита. Но Орсон ей кажется идеальным мужем, её любовью навсегда.

Это была странная пара. Уэллсу нравились и слава, и ночная жизнь; он также активно интересовался политикой – и идущей Второй Мировой, и поддержкой Рузвельта. Рита не любила Голливуд, гламур и собственную славу. Она смотрела на них, к удивлению Уэллса, как на средство выживания – и не более того. Ночная жизнь ей претила, политикой – не интересовалась. Ей интересно было устраивать домашнюю жизнь, совершенно по-мещански. Словно нагнав, наконец, то, чего она лишилась в детстве.

Их союз то и дело омрачался, но вовсе не из-за разницы в интересах. То Уэллс загорался устроить шоу с Ритой – а студия отказывалась идти навстречу. То она приезжала с ним на какой-нибудь митинг, и его речь никто не слушал, потому что все глазели на Хейворт. То всплывал Джадсон, требуя больше денег и угрожая иначе ославить Риту как шлюху. То Уэллс просто и банально принимался пить.

Брак их разрушили его измены. Орсон завёл себе квартиру, на которую водил случайных знакомых и постоянных подружек. Рита ревновала. Сначала – устраивала сцены. Потом – демонстративно изменила с мультимиллионером Хьюзом и с парой киноактёров. В итоге они развелись. Уэллс позже говорил, что очень любил Риту, но она, мол, требовала невозможного. Принадлежать только ей. Эй!

Уже живя раздельно, они вместе сделали фильм. Точнее, он делал, она – по настоянию студии – снималась. В роли злодейки. Уэллс к тому времени с Хейворт не разговаривал, но он пришёл в ужас от выбора студии и переступил через себя, чтобы объясниться с Ритой. Ведь этой ролью она могла погубить всю карьеру: зрители в то простодушное время искренне ненавидели актёров, сыгравших злодеев.

Но Рита упорствовала, она желала сняться – в роли девушки, которая некогда связалась с жестоким мужчиной много старше, которая сбежала от него, которую он шантажировал, пока она полюбила другого, моложе и добрее... Ей очень важно было сняться именно в этой роли. Она сыграла великолепно. Технически безупречно.

Чтобы по крайней мере героиня меньше ассоциировалась со всем привычной Хейворт, Уэллс настоял, чтобы на время съёмок она радикально сменила внешность – став платиновой блондинкой с короткой стрижкой. Это не помогло. Хейворт вернулась ко старой, всеми любимой внешности – но не ко старой всеобщей любви. Свою сверхпопулярность ей пришлось уступить более «положительным» актрисам. Впрочем, сниматься она продолжила. Она же делала это не ради славы. Такая работа.

Когда Рита и Али Хан познакомились, он был принцем – но это был титул вежливости. Его семья потеряла трон в родном Иране. Али Хан принадлежал к той самой династии, один из шахов которой снимал своих жён одетыми в балетные пачки. Кем была Рита? Она была женщиной, чей портрет нарисовали на атомной бомбе перед тем, как испытать её на атолле (говорят, после этого и появилось выражение «секс-бомба»). Она была актрисой, которая так в кадре сняла перчатку во время танца, что общественная нравственность серьёзно поколебалась.

Хотя для многих зрителей она стала той злодейкой из «Леди из Шанхая», что сильно поколебало славу Хейворт, для Али Хана она всё ещё была девушкой с обложки «Лайф». Когда на французской Ривьере он увидал её – то ринулся в атаку. Ей же то лестной казалась мысль бросить постылый Голливуд и стать принцессой – то становилось страшно.

Она говорила Али Хану, что счастливы они быть не могут, не приносит она счастья. Она спрашивала внезапно Уэллса, не стоит ли им пожениться снова. И она... всё равно вышла замуж за персидского принца, французского офицера и самого горячего, казалось, её поклонника. Студия, конечно, снова была в ярости. Хейворт же просто разорвала контракт. Ей так давно этого хотелось!

Рита и Али Хан засветились на фотографиях ещё до того, как он развёлся (с очень «выгодной», надо сказать, женой – дочерью крупного предпринимателя). И этот факт, и дальнейший развод со стремительным новым браком наделали скандала. А Рита была счастлива. У неё появился шанс номер два – шанс создать обычную семью, жить обычной семейной жизнью. Точно так же, как с Уэллсом, она поторопилась родить. Снова на свет появилась дочка – принцесса Ясмин.

Но жизнь снова не ладилась. Али Хан ожидал, что на редких домашних вечеринках жена будет блистать – а ей всё никак не давался французский. Али Хан ожидал, что жена будет понимать его право не то, чтобы на гарем – но свободно предаваться любви с женщинами, с которыми он знакомится на вечеринках вне дома... А её больно ранил каждый слух об очередной мимолётной пассии мужа. Она чувствовала себя нелюбимой. Отлично обставленный дом, наряды, покупки – ничто её не радовало, ведь она жаждала не просто «уровня жизни». Она жаждала любви.

Рита ушла от мужа на этот раз не так, как от Джадсона – без какой-либо подушки безопасности, просто в никуда. Засунула гордость, как делала всю жизнь, в кармашки модного костюма, чтобы не отсвечивала, и пошла на поклон к президенту родной киностудии. Но ритма Голливуда она теперь не выдержала. Слишком была разбита вместе со своей очередной мечтой.

Она бросила кино и нашла мужа, который умел – буквально – петь сладкие песни о любви. Его звали Дик Хэймс, он был певцом, любил выпить... и украсить личико жены по-своему. Такие украшения Рите были давно знакомы и ненавистны. Тянуть она не стала, и развод состоялся через два года после свадьбы. Не затянулся и следующий брак, и Рита завязала с семейными отношениями навсегда, позволяя себе лишь мимолётные романы. Карьера тоже шла под гору. Рите стала отказывать память (на съёмочной площадке ей подсказывали слова), её одолевала депрессия, она начала прикладываться к бутылке...

Далеко не сразу родные и врачи поняли, что у бывшей кинозвезды развилась болезнь Альцгеймера. Её дочери Ясмин пришлось оформить на себя официальное опекунство над матерью.

Американский киноинститут включил Хейворт в список «Величайших звёзд всех времён». В честь неё названа одна из премий за кинокостюмы. При жизни, работая в киноиндустрии, Хейворт не получила ни одной награды. Как ни старалась быть идеальной.