«Он мне не муж!» Единственная любовь Лаймы Вайкуле
От испуга до протеста
Лайма родилась в обычной рабочей семье, где родители, чтобы прокормить четверых детей, много работали. Когда девочка немного подросла, ее отдали в детский сад на пятидневку: отвозили в понедельник, а забирали в пятницу. Страх, что она больше никогда не увидит маму, стал самым главным ее впечатлением тех лет. На выходных Лайма отчаянно требовала родительской любви и внимания, а в будни училась отстаивать свои интересы перед воспитателями и другими детьми.
Закаленный таким образом характер сыграл свою роль в подростковом возрасте: Лайма стала независимой и самостоятельной. В 11 лет она впервые выступила на сцене, где ее заметил маэстро Заходник, разглядевший в девочке талант. Начались уроки вокала, параллельно с которыми Вайкуле поступила в медицинское училище — становиться певицей она все еще не собиралась.
Когда Лайме исполнилось 15, Заходник отвел ученицу на прослушивание к Раймонду Паулсу. «Заходник поступил мудро. Я, не видя Паулса, как ни в чем не бывало распевалась в темном филармоническом зале, и вдруг сзади ко мне подошел человек, похлопал по плечу и сказал: "Малышка, я тебя беру". Это и был Раймонд», — вспоминала Лайма их первую встречу.
Несмотря на уроки и выступления, музыка тогда занимала далеко не главное место в ее жизни. Шестнадцатилетняя Лайма, наконец, поняла, что нравится мальчикам — и стала крутить романы сразу с несколькими кавалерами. Вместе с подругой Рутой они познакомились с компанией девушек старше себя. Те научили их пить в подъезде портвейн, иногда к ним присоединялись и парни — «крутые мачо», стремившиеся произвести впечатление на девочек.
Когда Лайму несколько дней подряд вырвало по утрам, она забила тревогу. Верная Рута сохранила ее секрет в тайне и помогла найти врача, сделавшего аборт. Выводы Лайма сделала правильные (с плохой компанией было покончено), но простить себе этот поступок она не может и теперь. «Я отношусь к аборту как к убийству. Ведь человек внутри тебя — он уже живой. Тогда я этого не понимала, не чувствовала. То, что я сделала, — моя непреходящая душевная мука, тяжкий крест, который предстоит нести до конца...», — говорит певица.
Окончив медучилище, по специальности Лайма не проработала и дня — ее затянула сцена.
Русская Мадонна
Раймонд Паулс предложил ей место в своем ансамбле, но молодая Лайма соблазнилась другим предложением: ездить по Кавказу с концертами от Аджарской филармонии. Паулс получил отказ, о чем певица очень скоро пожалела. Переезжая из одного города в другой, машина с музыкантами попала в аварию, водители сцепились в драке, которая закончилась перестрелкой. Лайма провела очередную работу над ошибками: лучше быть одной из нескольких солисток в коллективе надежного Паулса, чем единственной — в ненадежной компании.
Предложение знакомого бас-гитариста Андрея Латковского поработать певицей в ленинградском «Интуристе» показалось ей надежным. Всю жизнь прожив в Латвии, она хотела своими глазами увидеть северную столицу Союза — и согласилась. В Ленинграде Андрей ее встретил и стал опекать: не разрешил отдыхать в компании девушек из подтанцовки («Нечего сидеть в прокуренных барах!»), водил смотреть на развод мостов, помогал советами.
Они полюбили друг друга. Сотрудничество, начавшееся более сорока лет назад, переросло в чувство на всю жизнь, которое так и не закончилось свадьбой. Лайма не разрешает называть Андрея ее мужем: он друг, партнер, с которым ей хорошо и комфортно. «Мы с Андреем похожи. В каком-то смысле вырастили друг друга, сформировали под себя, поэтому какие бы у нас ни были разлады, они не смертельны. Мы научились подлаживаться один под другого», — признается Лайма.
Вернувшись из Ленинграда, они сообщили родителям, что будут жить вместе, и тут же отправились в круиз — работать. Карьера Лаймы развивалась быстро: варьете «Юрас Перле», собственный ансамбль «Лайма», учеба в ГИТИСе — из любительницы она превратилась в профессионала.
Звездным часом Вайкуле стал советско-итальянский концерт звезд эстрады, на котором она спела дуэтом с Валерием Леонтьевым песню «Вернисаж». Яркую, необычную манеру исполнения Лаймы заметили и за границей. В начале 90-х она отправилась записывать диск в США, где ее окрестили «русской Мадонной». Но в Америке ей стало не до музыки.
Приговор и победа
Оказавшись в США, Лайма решила обследоваться в известной клинике и, сама того не зная, спасла себе этим жизнь. Врачи обнаружили у певица рак груди и честно сказали, что не могут дать гарантий даже после удаления опухоли. Лайма разозлилась на весь мир: ей казалось, что она стоит на одном берегу, а все остальные, даже самые родные и близкие — на другом, а между ними непреодолимая пропасть.
«Только на Андрея не распространялась моя ненависть. Потому что его боль была равна моей. "Не бойся, — говорил он. — Если все безнадежно, мы просто сядем с тобой в машину, разгонимся и врежемся в стену".
До этого, к счастью, не дошло — операция прошла успешно. Ближайшие десять лет она с ужасом ждала очередного осмотра, каждый раз готовясь к худшему. Пережитый опыт заставил Лайму обратиться к религии и с большим вниманием относиться к людям.
Аборты и болезнь привели к тому, что они с Андреем так и не стали родителями. Усыновить ребенка Лайме не благословил ее духовник, поэтому всю нерастраченную материнскую любовь артистка направляет на племянников и свою крестную дочь Моник-Ивон — внучку Раймонда Паулса.
