Настоящая история доктора Спока: мать-тиран, которая подавляла детей

Поменять подгузник, покормить из бутылочки, погулять с ребенком, присмотреть... Дети до пяти лет не знали вкуса сладостей (что, в свете сегодняшних знаний о вреде сахара, может быть, не так уж плохо), спать их укладывали на террасе, под навесом, а вместо веселых игр со сверстниками они помогали матери по дому. Позднее Бенджамин вспоминал, что для его матери было единственное правильное мнение — ее собственное. Даже врачей она не считала авторитетами. Дети привыкли к ежедневной муштре и строгим наказаниям за малейшую провинность. И да, «никаких поцелуев»!

Бенджамин оказался самым стойким к такому воспитанию: троим из шести детей Милдред-Луиз потом пришлось лечиться у психиатра, и все они были несчастны в личной жизни. Бенджамин же сумел остаться самим собой, хотя и признавал, что вырос снобом и ханжой и, даже став взрослым, продолжал бояться не только матери, но и других людей. Домашняя тирания окончилась только тогда, когда он пошел учиться в Йельский университет. Это была свобода! Наконец-то он жил далеко от матери и мог поступать так, как считал нужным, не боясь наказаний. Бенджамин получил профессию врача, а потом женился.

Правда, прежде чем жениться, ему пришлось выдержать домашнюю бурю: Милдред-Луиз приняла будущую невестку, Джейн, в штыки и моментально симулировала сердечный приступ, пытаясь манипулировать сыном. И все же Бенджамин не отказался от любимой: несмотря на возражения матери, он повел ее под венец. Вскоре молодоженам пришлось пережить трагедию: они потеряли новорожденного первенца. Милдред-Луиз тут же обвинила во всем невестку: она каким-то образом узнала о болезнях, которыми страдал отец Джейн, и сделала вывод, что сыну досталась «бракованная» жена. Не в силах вынести такую жизнь, Бенджамин перебрался вместе с женой в Нью-Йорк.

С головой погрузившись в педиатрию и психиатрию, он увлеченно наблюдал за тем, как молодые мамы воспитывают своих малышей. Анализировал их поведение, подмечал предрассудки, накладывал все это на теории Зигмунда Фрейда и не забывал о собственном детстве, постоянно анализируя свои взаимоотношения с матерью и их последствия. Скоро у него появилась новая теория о правильном уходе за младенцами и воспитании детей. Спок написал и издал свою первую книгу: «Уход за ребенком в духе здравого смысла». Для американских родителей это пособие, написанное врачом, стало глотком свежего воздуха.

Бенджамин очень нервничал, везя свою книгу матери: в его душе продолжал жить подсознательный страх перед этой женщиной. Но, прочитав книгу, мать одобрила ее. Правда, скупо, лишь проронив снисходительно: «На мой взгляд, Бенни, это недурно». И он почувствовал себя счастливым: наконец-то мама его похвалила! Может быть, ради ее одобрения, ради этих скупых слов он и делал свою работу.

Что же касается молодых мам, то они чуть ли не молились на Спока: он разговаривал с ними как с разумными людьми, от чего женщины давно отвыкли. А главное — доктор Спок избавил молодых мам от постоянно навязываемого им чувства вины. Он дал понять каждой: ты — хорошая мать, даже если устаешь, злишься и с чем-то не справляешься! Спок высказывал поистине революционные для 40-х годов мысли: «Некоторые молодые родители считают, что они должны отказаться от всех удовольствий просто из принципа, а не из практических соображений. Но слишком большое самопожертвование не принесёт пользы ни вам, ни ребёнку. Если родители слишком заняты только своим ребёнком, постоянно беспокоятся только о нём, они становятся неинтересны для окружающих и даже друг для друга».

Многие молодые родители тогда восприняли совет доктора буквально: они перестали проводить время с детьми, поручая их заботам нянь (кстати, вы знаете, как правильно выбирать няню?) и соседок, «отрываясь» в клубах. Позднее Спока обвинили в том, что он вырастил поколение хиппи с длинными волосами, считающих, что им все позволено.

А еще он утверждал: даже самый маленький ребенок — личность. Нельзя на него давить, нельзя перегружать работой, у него должно быть детство, время на игры и развлечения. Это было странным для того времени, ведь все американцы знали: каждого человека с раннего детства нужно готовить к тяготам жизни, учить много работать, чтобы чего-то добиться. О том же, как критика и наказание влияют на личность ребенка, никто не задумывался, Спок стал практически первым. У этого «странного» доктора было мало пациентов. Зато о нем много говорили и спорили. А уж после выхода первой книги, которая стала бестселлером, Спок превратился в одну из самых популярных личностей в стране.

А что же с его собственной семьей? Когда у Спока родились дети, он, по его собственному признанию, проявил себя как чересчур строгий отец. Возможно, он просто не мог воплотить на практике свои теоретические советы родителям. Материнские гены? Засевшие в подкорке пуританские принципы воспитания? Как бы там ни было, но своих детей он не целовал и не баловал. И все же, несмотря на его холодность, дети его любили. Старший сын, Джон, решил продолжить дело отца — стал врачом. А младший, более творческая личность, выбрал для себя специальность архитектора. Как помочь детям стать самостоятельными, мы уже рассказывали.

Жена доктора, Джейн, в какой-то момент начала чрезмерно увлекаться алкоголем: по одной версии, она ревновала мужа к славе, по другой — чувствовала себя недооцененной после того, как активно помогала мужу в написании книг (и если так, ей можно только посочувствовать, в те времена женский вклад в дело мужа предпочитали не замечать). Когда Споку было уже за 70, семья распалась. Вскоре он женился вновь — новая жена была на 40 лет моложе него.

Его книги имели оглушительный успех и приносили Споку гигантские прибыли, но он мало интересовался деньгами: почти все отдавал на благотворительность. Поэтому, когда доктор серьёзно заболел, у семьи не оказалось средств для лечения. К тому времени ажиотаж вокруг его книг улегся, они почти перестали продаваться, и жена Спока вынуждена была обратиться за помощью к друзьям и поклонникам мужа. Начали поступать переводы, но было поздно: знаменитый доктор скончался.

Ему было 94 года, и в его книге «Спок о Споке» было написано: «Я всей душой ненавижу атмосферу казённых похорон. Ненавижу затемнённую комнату, людей с вытянутыми лицами, молчащих, перешёптывающихся или шмыгающих носом, безуспешно пытающихся изобразить скорбь... Мой идеал — негритянские похороны в духе Нового Орлеана, когда друзья идут, пританцовывая, под звуки джаз-банда».