«Нашёл настоящую любовь». История Вениамина Смехова

«Мне кажется, в течение первых сорока лет своей жизни я растратил все свое эмоциональное имущество на других людей. Я сгорал от долженствования, от ответственности», — вспоминал он годы спустя. Это касалось, в основном, работы, но и семьи тоже. В первые сорок лет своей жизни Смехов чувствовал себя даже не в гостях у жизни, а как будто на службе у нее. Все было каким-то государственным, что ли. На всем как будто стояли невидимые инвентарные номера. Это шло из детства и юности: первые 25 лет Вениамин провел в родительской коммунальной квартире, а квартира была казенной, в академическом общежитии. Смехов с самого начала смотрел на свою комнату, как на гостиничный номер. У него не было ничего своего.
«Эта жизнь в гостях началась очень рано», — скажет он потом.

Дядя будущего артиста, известный график Лев Смехов (дети, которые читали в детстве «Пионерскую правду», помнят замечательные рисунки, подписанные «рис. Л. Смехова»), посоветовал поступать в Щукинское училище. Вениамин поступил, но на первом курсе почувствовал, как отстает от других ребят: они были свободными, веселыми, яркими, а он — зажатым и тихим. Смехов стеснялся своего странного имени и не только не нуждался в постоянном внимании других, а вообще не любил, когда на него смотрят.

Мастер курса, Владимир Этуш, не скрывал разочарования, и однажды попросил Смехова: иди в математики, не выйдет из тебя актера. Кстати, Этуш считал, что актера не выйдет еще из одного студента, Александра Збруева. На полгода парней перевели в «вольнослушатели с испытательным сроком», но потом их восстановили, и дальше все шло уже хорошо. Смехов нашел свою актерскую нишу, свою дверь в свободу: он отлично читал стихи, сразу становилось понятно, какой это глубокий, тонкий человек, сколько всего в нем есть.

Личная жизнь складывалась как-то сама собой. Вениамин познакомился с Аллой в доме отдыха. Рано женился. Жили сначала трудно, но ведь все так жили: какие-то барачные комнаты, где на ночь приходилось утепляться лыжными штанами, переезды... Со временем все наладилось, появилась хорошая двухкомнатная квартира, куда часто заходили в гости Золотухин и Высоцкий. Подрастали дочери, Елена и Алика. Алла работала по специальности, технологом пищевой промышленности, но хотела заниматься совсем другими вещами – Смехов ее поддержал: она окончила вечернее отделение ГИТИСа и пошла работать на радио.

Все изменилось после «Трех мушкетеров». Оказалось, что у Смехова были совершенно материальные желания, которые не особенно отличались от желаний других советских мужчин 70-х годов прошлого века. Он купил дубленку и «Жигули». Женщины стали смотреть на него другими глазами, и это было приятно.

Домой к Смеховым пришла телепередача «Кинопанорама». Телевизионщики делали сюжет про повседневную жизнь мушкетерской четверки. По телевизору показали, как Смехов готовит еду на своей московской кухне. Это увидела совсем юная женщина Галя Аксенова. Она смотрела на телеэкран и твердо знала, что с этим мужчиной в ее жизни будет связано что-то важное. Это было странное, но сильное чувство: из тех, которые налетают иногда, как будто откуда-то не отсюда.

Когда Галя Аксенова, девятнадцатилетняя студентка-театровед, пришла на практику в Театр на Таганке, она, конечно, первым делом обратила внимание на Смехова – хотела проверить, не обмануло ли ее предчувствие. Посмотрела: интересный, в дубленке, очень интеллигентный. Но и все, ничего особенного в тот момент она не почувствовала. Смехов, конечно, заметил Галю – ее все заметили, она была очень красивой и очень обаятельной. Но мало ли красивых и обаятельных... Сел в свои «Жигули» и поехал к семье.

Но почему-то в семье все было уже не так, как раньше. Вениамин вдруг увидел, что его жена выглядит не так хорошо, как ему хотелось бы, стал указывать ей на лишний вес... Алла любила мужа, дорожила им как отличным отцом своих дочек, к тому же в те годы женщины были сильно зависимы от того, как они выглядят в мужских глазах – в общем, неимоверными усилиями ей удалось сбросить 16 килограммов. Но это ничего не исправило: Смехов потом говорил, что любовь с женой закончилось задолго до того, как он встретил свою Галину, Глашу.

С Галиной у него все началось на гастролях в Минске. Девушка прилетела туда, и Смехов понял: к нему. Она приходила к нему в номер втайне от всех, они стали мастерами конспирации и скрывали свой сумасшедший роман, но такое шило в мешке не утаишь: скоро все знали о новой любви благородного Атоса. «Мы жили в гостинице, где у меня был большой отдельный номер... Галя приходила ко мне так, чтобы не засветиться. Мы думали, что наш роман держим в тайне, но оказалось, вся общественность уже в курсе».

После этих гастролей отношения с Аллой становились все хуже: Смехов не решался уйти от семьи, и оставаться там не мог. Ссоры, упреки... С Галей убегали в кино, целовались на последнем ряду, он провожал ее и не мог насмотреться, не мог отпустить. Брал ключи у друзей, встречался с любимой в чужих квартирах... У Гали тоже была семья, она вышла замуж в 18 лет. Все так запуталось, и казалось, этот узел вообще не развязать. Однажды Смехов написал Глаше прощальное письмо: «Прости, прощай», но жизнь без нее не имела никакого смысла.

Так продолжаться не могло, и Смехов, и Галина ушли из своих семей. Разводились тяжело, через суд. Галина не чувствовала себя разлучницей: «Думаю, он не бросил бы семью, несмотря на влюбленность и на то, что я была хорошенькой девушкой. А раз ушел, значит, ему там было плохо. Я могла только предполагать это, потому что Веня никогда ничего не рассказывал. Но по тому, как проходил развод, поняла, что там действительно все неблагополучно».

С Галиной Смехов прожил уже сорок абсолютно счастливых лет. Алла замуж так и не вышла, ее счастьем стали любящие дети и внуки. Правильно ли поступил актер, поменяв семью на любовь? Потом, через годы, он спросил уже взрослых дочерей: «Неужели для того, чтобы вы были счастливы, я должен был остаться в семье, несмотря на все скандалы?» – Они ответили: «Да, нам было бы лучше!»

Но кто его знает, что было бы. Детям нужны счастливые родители... С годами Смехов стал понимать, что должен только себе, и никому больше, «ни партии, ни правительству, ни звонким химерам, ни родным – никому». С Галиной он много путешествовал, работал, думал. «Главное, я обрел настоящую любовь, а все остальное...» остальное не так уж и важно.