«Мой многолетний позор»: свободная любовь Коры и Льва Ландау

Наверное, Кора Ландау предала себя в тот миг, когда подумала, что академик Дау — бог, великая личность, гений, на несколько столетий опередивший остальное человечество. А в служении божеству ничего зазорного нет. Она каждого долго оценивала только по одному критерию: как он относится к ее «Дауньке». Обожает? Хороший человек. Позволяет себе не обожать? Никчемный, глупый человечишка, не способный разглядеть величия гения.

Будущий академик Лев Ландау еще в юности пообещал себе никогда «не курить, не пить и не жениться». Кору Дробанцеву он встретил двадцатишестилетним доктором наук — и сразу же влюбился. Не удивительно: по фотографиям видно, какой красавицей была Кора, сколько в ней было солнца и жизнелюбия. И сначала она, конечно, морщилась на все разговоры подающего большие надежды физика про то, что им надо заключить «пакт о ненападении супружеской жизни», что отношения должны быть свободными. Обязанность человека быть счастливым, а стало быть, не отказывать себе в связях с красивыми женщинами («а ты можешь сколько угодно встречаться с другими мужчинами», — говорил он).

«Брак – это кооператив, ничего общего не имеющий с любовью. Главное, что должен сделать человек в своей жизни – это быть счастливым. Поэтому гуляйте, любите и радуйтесь каждому дню! Жениться при этом можно, но помните, что супруги – это абсолютно свободные люди!» — говорил Лев Ландау.

Академик Ландау хотел жить в свободном браке, своей, отдельной личной жизнью. И при этом Кора не должна была иметь «кислый вид» — за это предусматривались денежные штрафы, потому что: «Муж не может быть счастлив, если у него несчастная жена. Роль неудачника, страдальца и вообще никакая унылость меня не устраивают. У меня другие планы».

Ландау решил, что женится на Коре Дробанцевой, за несколько дней до рождения их сына Игоря. Но перед этим он взял с нее обещание не ревновать, не мешать ему встречаться с другими женщинами, и самой встречаться с другими мужчинами тоже. И однажды она решилась, но так и не смогла перейти последнюю черту, сказала «нет» в самый последний момент. «Другой» отвесил ей пощечину, после которой она едва устояла на ногах.

Личная жизнь Коры Дробанцевой была совсем не такой простой, как представлял себе ее муж. Однажды Лев Давидович попросил Кору положить в шкаф комплект чистого постельного белья и уйти погулять: вечером к нему придет женщина. Кора положила белье в шкаф и сама спряталась в шкаф тоже, из мазохистского желания узнать, будет ли ее муж говорить этой женщине те же нежные слова, что и ей.

Оказалось, что «Даунька» вообще больше помалкивал, щебетала женщина. Дау открыл шкаф, Кора вышла с высоко поднятой головой, гордая — той, другой он слов любви не говорил! Жена Ландау ходила по улицам, думала о своей жизни, плакала. Вернулась и начала собирать чемодан. Пришел Ландау, потребовал извинений: «Человек, совершивший бестактность, должен просить прощения!»

И Коре сразу же стало стыдно за бестактность, она разрыдалась: «Даунька, я сама себе это простить не могу! Дауличка, милый мой, прости, прости меня, я раскаиваюсь, я больше никогда не посмею посягнуть на твою свободу и никогда не вмешаюсь в твои интимные дела».

И потом, когда он спросил: «Коруша, я могу располагать своей половиной квартиры?», жена академика сказала: «Да, конечно, я буду оставлять ужин на двоих и уходить».

Этот брак продержался 34 года. Зимой 1962 года «Волга», в которой ехал академик Лев Давидович Ландау, врезалась в грузовик. После страшнейших переломов (было сломано даже основание черепа) физик выжил чудом. Ученые всего мира присылали ему дорогие и дефицитные лекарства. Кора не отходила от его постели, и была по-настоящему счастлива, когда ее муж настолько пошел на поправку, что «освоил» хорошенькую медсестру.

Через полгода Ландау получил Нобелевскую премию, но к науке уже не вернулся. Еще шесть лет он мучился от болей, а потом умер.

Кора Ландау-Дробанцева писала свои мемуары десять лет. Игорь, сын Коры и Льва Ландау, позже подтвердил, что в них не было ничего, кроме правды: «Что до отношений между родителями, то там существовала полная свобода. Подобная жизнь была не очень простой для моей матери, которая хоть и согласилась с таким положением вещей, но немало от этого страдала».

Фото: TASS