Лилиан Гилбрет: как женщина сделала удобными жизнь рабочих и домохозяек

В быту же Гилбрет вспоминают чаще за её кухонные разработки. То, над чем в Европе работала антифашистка Шютте-Лихоцкая, в США заказали маме и жене известного инженера. Да, Гилбрет, строго говоря, инженером не была, да и никто от неё этого не ожидал. В 1878 году, когда она родилась, девушки в Америке занимались только семьёй и домом — чего бы ни хотели на самом деле.

Конечно, большинство девушек были скорее из тех семей, где с восьми лет приходилось уходить работать в поле, на фабрику, в услужение, а старость встречали худшим, тяжелейшим из трудов — прачкой, но не Гилбрет. Лилиан Моллер была дочерью преуспевающего бизнесмена.

С точки зрения окружающих, Моллеры свою дочку очень уж баловали. Нет, наряды и игрушки покупать было вполне принято в их кругу. Но Моллеры недостаточно следили за манерами Лилиан, не муштровали её, чтобы из неё выросла настоящая барышня — из застенчивой малышки, которая часами сидела с книжкой, а то и не одной. Это, кстати, считалось очень вредно, примерно как сейчас — сидеть с планшетом.

Старшая дочь многодетной семьи, Лилиан не вкусила ни крошки той доли, которая обычно перепадает старшим дочерям: не она со всеми сидела, а её все оберегали.

С раннего детства Лили отличалась высокой тревожностью. То ей казалось, что мама умрёт. То чудились монстры в тёмных углах. При попытках пойти в школу она болела от волнения и ужаса — матери пришлось самой обучать её до девяти лет, когда Лили немного окрепла духом.

В то время у миссис Моллер даже не могло быть того утешения, которое порой находят в тревожных, но даровитых детях матери сегодня — что, мол, зато она потом окажется невероятным талантом и прославится. Например, в науке — зря, что ли, над книгами сидит? Или станет писательницей.

Нет, миссис Моллер даже не задумывалась, что её дочь может стать кем-то, кроме жены или старой девы на содержании родных. Но она уважала особенности своей дочери и не пыталась решить дело угрозами и принуждениями. Точно так же и отец делал всё для того, чтобы дочь почувствовала себя увереннее и поменьше тревожилась.

Когда Лили, наконец, пошла в школу, выяснилось, что дружить ей там не с кем. В силу характера она не умела первая идти на контакт, а остальным казалась слишком странной. Чтобы Лили не чувствовала себя отщепенкой, мама подкидывала ей на день влюблённых валентинки якобы от мальчиков класса. Лили отлично знала это, но делала вид, что верит — чтобы порадовать маму.

Когда после школы Лилиан сказала, что хочет учиться в университете — в 1896 году — родители не схватились за сердце, а оплатили ей учёбу. Честно говоря, в надежде, что хотя бы среди таких же книгочеев Лилиан сможет найти мужа — а не предчувствуя, что она проснётся знаменитой.

Мужа Лилиан нашла, но совсем не на факультете английской словесности, куда поступила из любви к книгам и поэзии. Сначала она прославилась как мисс Всезнайка. У неё были настолько оглушающе прекрасны оценки и эссе, что на церемонии вручения дипломов её попросили сказать речь. И выпускница отлично с этим справилась — к тому времени она уже не была застенчивой мышкой.

Оказавшись в кругу таких же книжных червей, Лили быстро начала плавать, как рыба в воде, записалась актрисой в студенческий театр, посещала чаепития.

Профессор литературы посоветовал мисс Моллер получать магистерское образование в Колумбийском университете и выбрать научным руководителем профессора Мэттьюса. К конфузу Лилиан, как и её бывшего преподавателя, на месте оказалось, что Мэттьюс принципиально не сотрудничает с женщинами. Это перевернуло жизнь Лилиан. Потому что она ушла со словесности на психологию, найдя там руководителя, готового сотрудничать со студентами любого пола — профессора Торндайка.

Много позже Лилиан прославится как одна из первых исследовательниц психологии потребления (привет тебе, современная маркетология, что бы ты делала без мисс Моллер!), мотивации на рабочем месте и реабилитации раненых и людей с инвалидностью (включая тех, кто страдал от эпилепсии). Но вот чего точно не мог ожидать Торндайк — что она прославится идеальными кухонными решениями. В конце концов, это ведь сфера инженерной мысли — от психологии далековато.

Всё дело в том, что в жизни мисс Моллер случился второй поворот: она встретила некоего мистера Гилбрета. Фрэнк был десятью годами старше, бывшим школьным троечником и человеком, очень увлечённым ролью инженерного планирования в быту только начавшегося двадцатого века. Он был намерен строить технически совершенное будущее.

Насколько плохо он когда-то писал сочинения, настолько горячо и увлекательно рассказывал о своих планах и мечтах лицом к лицу, живой речью — и Лилиан заразилась. Это так легко, когда ты влюблена!

Миссис Гилбрет стала вернейшей соратницей своего мужа — и это несмотря на то, что, по сценарию матери, рожала ребёнка за ребёнком. Всего у четы Гилбрет родилось их двенадцать. Одиннадцать пережили детство и жили потом долго, были успешны и счастливы.

Самым удивительным эпизодом семейной жизни Гилбретов был тот момент, когда в тридцать первом году Лилиан за все её исследования и разработки дали медаль... имени её мужа. К тому моменту он уже был семь лет как мёртв — скончался от сердечного приступа. В этот момент он звонил домой жене...

Соратничество с Лилиан было сознательным выбором Фрэнка. В то время, как его семья выдвигала требования ко внешности и происхождению его девушек, сам Фрэнк искал такую, которая бы станет его бизнес-партнёром — официально зарегистрированным, всё честно!

Умную, прогрессивную, способную обучаться, с научным складом ума. На первом же свидании он вывалил на Лилиан список литературы. Пожалуй, только списком книг и можно было так расположить к себе мисс Моллер — так что очень скоро они стали идеальной парой, несмотря на яростное сопротивление семьи Фрэнка.

За время своей карьеры миссис Гилбрет чем только не приходилось заниматься. Ей заказывали разработку идеальной кухни производители бытовой техники — и она более, чем справилась.

Она сотрудничала с производителями детской одежды, помогая разрабатывать такую, за которой было бы легче ухаживать матерям.

Она провела с мужем тысячи измерений и опытов на заводах и в госпиталях, изучала особенности работы с пространством и предметами людей, перенёсших полиомиелит или с проблемами зрения вплоть до полной слепоты, чтобы сделать их дома дружелюбными. Разрабатывала больничную кровать, которая будет одинаково удобна пациенту и медсестре, которой приходится ухаживать за ним.

Уже в двадцать первом году Лилиан была почётным членом Общества производственных инженеров — и люди удивлялись, узнав, что диплом у неё совсем в другой области. Кроме медали имени мужа она получила медаль Ганта, награду Уоллеса Кларка, награду Общества инженеров Германии (Лилиан была этнической немкой) и много, много, много других наград за свою долгую жизнь — ведь она прожила девяносто три года.

Её принципы и наработки используются до сих пор, везде, от нашей кухни до расчёта дружелюбной среды для людей с инвалидностью, от больниц по всему миру до крупных заводов.

Можно было бы сказать, что она стоит того, чтобы её память была увековечена... Но она уже увековечена. Множество раз. Миссис Гилбрет того стоила, не так ли?