Как закончили свою жизнь пять самых любвеобильных мужчин прошлого

Так, одной из женщин, никак ему не уступавшей, он овладел в карете, пользуясь тем, что она устыдится кричать и сопротивляться. А в другой своей истории он с удовольствием описывает, как покупал одну за другой девочек-подростков, сестёр, пока не дошёл до одиннадцатилетней (и не прошёл мимо).

Помимо того, что Казанова так и этак тешил свою плоть с разными женщинами и девочками, он не брезговал и авантюрами совершенно не любовного характера. Он выдавал себя за офицера несуществующего полка, за юношу намного младше себя, делал карьеру музыканта-скрипача в театре и как-то раз спас жизнь высокопоставленному чиновнику, сенатору, повелев смыть с него, задыхающегося, ртутную мазь с груди, нанесённую по инициативе врача.

Сенатор после спасения заботился о Казанове, как о сыне, полностью оплачивая его нужды и желания. Три года всё шло отлично, но Джакомо сам всё испортил. Чтобы проучить местного жителя, с которым он повздорил, Казанова добыл труп его давнего друга и, так сказать, театрализованно предъявил. Жертву розыгрыша парализовало, и это событие привело к цепочке разоблачений и обвинений, которые и закончились необходимостью бежать из тюрьмы.

В попытках подняться высоко, не делая притом ничего особенного, Казанова вступал в ряды масонов, мистиков-розенкрейцеров, помогал организовать и проводить первую государственную лотерею во Франции, выдавал себя за нумеролога и алхимика, подчищая карманы любителей эзотерики. Пытался он заняться и настоящим бизнесом. Завёл себе в Париже шёлковую мануфактуру, но неминуемо разорился – доходы от предприятия он пускал на подарки работницам.

За долги его арестовали, но выпустили и отправили со шпионской миссией в Голландию. Миссия провалилась, Казанова пытался стать монахом (отвлекла женщина, которую очень хотелось затащить в постель), потом – развести на деньги давнюю покровительницу, кормя её обещаниями вот-вот превратить из пожилой дамы в прекрасного юношу, заработать новой лотереей в Лондоне, профессиональной карточной игрой – в Вене (откуда был изгнан как шулер), и снова и снова оказывался в тюрьме по самым разным поводам, не уставая при каждом повороте событий совокупляться с женщиной-другой.

Удивительно, но при всех этих жизненных поворотах Казанова не умер на дуэли или от сифилиса, не был бит до смерти карточными игроками или рогатым мужем, не был казнён за шпионаж или колдовство, не погиб где-то в очередной дороге от бандитской пули... Он провёл тихую старость на содержании графа Йозефа Карла фон Вальдштейна в Чехии, номинально числясь смотрителем графской библиотеки. Именно там он написал свои обширные мемуары (не пересказанные тут, в статье, и на десятую часть) и испустил последний вздох, в возрасте семидесяти трёх лет. Умер Казанова от общей изношенности организма.

Ещё один легендарный персонаж, имя которого стало нарицательным, дон Жуан, однако – лишь преломление истории испанца по имени Хуан Тенорио, или дона Хуана, в человеческой фантазии. Тенорьо жил в Испании четырнадцатого века и был одним из придворных и дружков молодого короля Педро Жестокого. Совместно с Педро Хуан предавался тому, что сам считал любовными похождениями. Они шатались по вечерним улицам и искали, в какой бы дом им забраться, чтобы овладеть женщиной – непременно дворянки, чтобы преступление было слаще. На их счету несколько десятков жертв за довольно короткий период времени.

Естественно, женщин пытались защитить их родственники. После жестокого убийства одного из них, командора де Ульоа, общественность наконец-то решила что-то предпринять. Ну, как – общественность... Конкретно подчинённые командора, рыцари ордена Калатравы. Они назначили дону Хуану от имени молодой женщины свидание, ночью, в той самой церкви, где был похоронен убитый командор. И встретили его с кинжалами в руках...

Надо сказать, примерно так же – от острой стали – принял смерть и дружок Хуана, король Педро. Недовольство им нарастало давно. На третий день после свадьбы он заточил свою законную жену, чтобы она не мешала ему развлекаться с любовницей и не задавала вопросы относительно ночных прогулок в город.

В знак несогласия с поведением короля часть дворян покинула его двор, удалившись в свои поместья. Узнав об этом, Педро пришёл в бешенство и отдал приказ об их убийстве. Приказ был выполнен его верными людьми. Сам Педро лично запытал до полусмерти магистра ордена Калатравы де Прадо, добиваясь его отказа от должности. Как только де Прадо под пытками уступил королю, Педро объявил присутствующему там же брату любовницы о том, что магистром ордена теперь становится он, и предложил убить де Прадо. Новый магистр немедленно так и поступил.

Всё закончилось переворотом. При поддержке шокированных выходками Педро дворян его брат по отцу, бастард по имени Энрике, лично заколол его в драке кинжалом прямо в его спальне. Правда, удар, похоже, был не смертельным, поскольку затем Педро добивали кинжалами вошедшие сторонники Энрике. Но, возможно, последнее было нужно для круговой поруки. Три дня после этого тело лежало без обрядов и похорон, и на него приходили посмотреть и посмеяться над ним все придворные.

Византийский имератор Андроник I Комнин отметился в истории и восточных, и западных христиан очень активно. Его сравнивают с Иоанном Грозным – он начал с реформ и закончил кровавым террором. Впрочем, до реформ он тоже пролил кровь, убив по очереди вдову предыдущего императора и её четырнадцатилетнего сына Алексея. Он также сменил нескольких жён, причём третьей его женой была французская принцесса на пятьдесят лет младше, изначально – невеста того самого убитого Алексея.

Общением с жёнами Андроник свою половую жизнь не ограничивал. Ещё в юности он открыто сожительствовал со своей кузиной – оба они принадлежали одной императорской династии. При жёнах он открыто заводил постоянных любовниц. Уже совсем молодым юношей Андроник прославился своей красотой и умением сладко говорить, и они, вместе с происхождением, помогала ему соблазнять чужих жён. Он не оставил этих привычек и заняв престол, правда, теперь уже трудно было сказать – только ли его красоте и манерам уступают женщины или теперь они просто боятся отказать.

За своё явно доминирующее над разумом и христианской совестью либидо Андроник получил прозвище Приапа – в честь древнегреческого бога похоти, которого изображали или с эрегированным членом, или полностью в виде одного только члена. В ответ на насмешки Андроник отвечал насмешками же, приказывая развешивать на площадях оленьи рога, потому как, мол, нет в столице таких улиц, где он искал бы благосклонности у мужних жён и не находил её.

В конце концов Андроника скинули в ходе переворота. Он пытался бежать морем, но его захватили и притащили в цепях к новому правителю, его собственному дальнему родственнику Исааку Ангелу. Ангел обошёлся с пленным не по-ангельски: разрешил своим гостям развлечься, как они пожелают.

Гости, среди которых буквально все кого-то потеряли из-за Андроника, вырвали ему бороду по клочку, выбили все зубы, отрубили правую руку. Низложенному императору дали, так сказать, несколько дней отдохнуть в тюрьме – без еды и воды – а потом отдали на растерзание черни. Терзали его несколько часов. Андроник успел пару раз кротко вопросить, зачем мучить уже сломанного, и умер.

Английского монарха Карла II, жившего в семнадцатом веке, поминали всегда как Весёлого короля. Он любил балы, веселье, шутки и – женщин. Если быть совсем точными, он любил вступать с женщинами в половую связь, а это, конечно, не то же, что любить их самих. Список его любовниц слишком длинный, чтобы его вообще приводить. Одни побывали в его постели разок, другие – крутили с ним романы месяцы или годы, но ни одна не могла претендовать на его сердце. Даже законная жена (или – тем более законная жена).

От любовниц у короля родилось четырнадцать детей, каждого из которых он признал и каждому из которых дал звучные фамилию и титул, значительно пополнив количество пэров в стране. Происхождением от бастардов короля Карла в современной Англии могут похвастаться:

— герцог Баклю и герцог Куинсберри в одном лице, большой шотландский патриот Ричард Уолтер Джон Монтегю Дуглас Скотт,

— принцы Уильям и Гарри, как дети принцессы Дианы,

— музыкальный продюсер Гарри Графтон, или герцог Графтон, с полным именем Генри Оливер Чарльз Фицрой,

— герцог Сент-Олбанс, Мюррей Боклерк, и его сын, писатель Чарльз Боклерк, один из авторов теории о том, что пьесы Шекспира писали другие люди,

— владелец одного из крупнейших британских клубов автогонщиков, герцог Ричмонд, Чарльз Гордон-Леннокс,

— и много других людей, не засветившихся особо в СМИ.

Потомки Карла отметились в истории Англии как герои фронта, борцы с работорговлей, учёные и участники громких историй. Один из них, например, женился на актрисе много старше себя в те годы, когда это не было принято совершенно, а другой разбился на своём «Бугатти», принимая участие в автогонках в Ирландии.

Помимо собственно плотских утех он любил щекотать себе нервы пикантными ролевыми играми. Возмущение духовенства вызвала в своё время устроенная им потешная свадьба, где за жениха была одна его любовница, за невесту – другая, и после «венчания» они устроили под одобрительным взглядом главного зрителя горячую брачную ночь.

Он также любил брать у своих любовниц на память лобковые волосы – из них он смастерил роскошный парик. Парик этот позже заполучил шотландский джентльменский клуб, собрание принципиальных эротоманов, известных как «Благословение нищенки». В наследии Карла II щеголял обычно президент клуба.

А умер Карл от своей любви к науке. Или, точнее, от своего страстного увлечения алхимией, которая многим тогда науку заменяла. Ему было меньше пятидесяти пяти лет, когда после оргии он умер от инсульта. В наше время учёные в его волосах обнаружили высокую концентрацию ртути – любимого алхимиками сырья, и пришли к выводу, что инсульт случился по причине, в том числе, ослабленного этим токсичным металлом состояния сосудов. Возможно, Карл пытался добыть золото, чтобы радоваться жизни, не сбавляя оборотов.

Знаменитый писатель, знакомством в творчеством которого не стоило хвалиться советскому школьнику, был одержим сексом. Он любил устраивать шоу даже из своей эрекции. Мопассан приглашал с собой в бордель нескольких друзей, снимал там комнату и девушку и на спор вызывал у себя эрекцию, не прикасаясь к себе и не глядя на девушку, за короткое время – притом эрекцию несомненную и могучую.

Развлекался Мопассан не только в борделях. Он заводил себе временных подружек из числа приказчиц и швей, готовых за совсем небольшие подарки, серьёзно улучшавшие их жизнь, на всё, и обольщал дам из богатых или благородных семей. Считается, что не поддалась ему, играя с ним и доводя своими то провокационными, то холодными письмами до бешенства, только писательница и художница Мария Башкирцева. Остальные дамы, на которых падал его взор, рано или поздно становились его добычей.

При этом Мопассан с двадцати шести лет знал, что болен сифилисом. Его это не смущало. Тем более, что сифилис быстро перешёл в хроническую форму, поразив мозг. Первый симптом такого поражения – некритичная эротомания. Если и до болезни Мопассан был одержим сексом, то после его одержимость перешла в... литературную плодовитость. Он брал сюжет, в котором делал одним из ключевых моментов факт соития (или соитий), и писал то, что потом станет классикой французской новеллы. Часто он использовал истории из своей жизни.

Вполне ожидаемо умер Ги в неполные сорок три года, как раз от поразившего мозг сифилиса. В его поведении начались изменения, которые заставили близких поместить его в клинику для душевнобольных. Он бился в нервных припадках, пытался покончить жизнь самоубийством и в конце концов умер от прогрессивного паралича мозга.