Как Пётр Нестеров придумал «мёртвую петлю», чтобы лётчики оставались в живых

Как сына умершего офицера-воспитателя, Петю приняли в кадетский корпус Нижнего Новгорода. И мальчик старался изо всех сил: быстро стал одним из первых учеников, с отличием окончил корпус и с благодарностью принял направление в артиллерийское училище. В 19 лет он покинул стены училища, получив диплом с отличием, и начал службу в стрелковой артиллерийской бригаде. Ему всё было интересно — и учиться, и служить, особенно молодой военный увлекался всевозможными техническими новинками. Но больше всего его привлекало небо — он мог часами следить за полётом стремительных стрижей, пытаясь разгадать тайну их движения.

Решающий момент настал, когда его перевели служить во Владикавказ. Там Нестеров познакомился с пилотом Артемием Кацаном, и тот «заразил» его своей страстью к созданию планёров. А потом Пётр, приехав в отпуск на родину, в Нижний Новгород, вступил в клуб воздухоплавателей. К тому времени он уже твёрдо знал, что хочет стать пилотом. В 24 года он поступил Петербургскую воздухоплавательную школу для офицеров, и скоро совершил свой первый самостоятельный полёт.

Молодой офицер, впрочем, остался недоволен: он считал методы пилотирования, которыми пользовались авиаторы, несовершенными и постоянно убеждал, что при правильном подходе самолёт в руках человека способен творить в воздухе чудеса. Нестеров отлично разбирался в математике и механике. Оставалось лишь набраться немного опыта в воздухе. После этого Нестеров начал те самые «чудеса», которые обещал. Он шокировал офицеров смелым экспериментом, решившись посадить самолёт с выключенным двигателем. Прежде такого не делал никто: забравшись на самолёте на максимальную для того времени высоту, лётчик выключал мотор и плавно спускался на землю, искусно лавируя в потоках воздуха, описывая восьмёрки и круги.

Вы спросите — зачем было так рисковать, если можно пользоваться мотором? В этом был практический смысл. И Нестеров доказал это на собственном опыте: однажды в карбюраторе самолёта, прямо в воздухе, загорелся бензин. Двигатель перестал работать. Но лётчика это не смутило. Он уже знал, что делать в таких случаях: хладнокровно привёл машину на землю, на аэродром, сохранив и свою жизнь, и самолёт, который быстро потушили.

Его следующей безумной идеей стало выполнение «мёртвой петли». Друзья-лётчики, слушая его, только крутили пальцем у виска: Пётр утверждал немыслимые вещи, он собирался пойти на невиданный риск. Когда Нестеров рисовал схемы «мёртвой петли», товарищи пририсовывали внизу могильный холмик с крестом: так, по их мнению, должен был закончиться этот опыт. Но Нестеров доказал свою правоту. 27 августа 1913 года самолёт, за штурвалом которого он сидел, выполнил безукоризненную «мёртвую петлю» в вертикальной плоскости. На высоте около 1000 метров лётчик выключил мотор и ринулся в пике. Дойдя до высоты 600 метров, самолёт развернулся, полетел вверх и, описав петлю, снова пошёл отвесно вниз. Нестеров снова запустил мотор и по красивой спирали приземлился.

Казалось бы, страна и весь мир должны были восхищаться отважным пилотом-новатором. Но... Буквально через несколько дней «мёртвую петлю» показал французский лётчик по имени Адольф Пегу. И вот о нём и стали писать газеты во всем мире, восхищаясь его смелостью. К счастью, Нестеров не захотел терпеть такую несправедливость: он выступил с заявлением, предлагая русскому императорскому аэроклубу подтвердить своё первенство. Надо отдать должное французу Пегу: желая во всем разобраться, он лично прибыл в Россию, сравнил даты в документах и во всеуслышание объявил Нестерова первым.

Когда началась Первая мировая, Пётр Нестеров командовал авиаотрядом. Он и здесь не прекращал смелых экспериментов: например, первым использовал технику бомбометания с воздуха. И так успешно, что командование противника назначило награду за его голову. Тогда ещё никто не слышал о воздушных боях: считалось, что самолёты можно использовать исключительно для разведки. Даже пулемёты на воздушных машинах не полагались. Нестеров «порвал шаблон». Он предложил в воздухе напасть на самолёт противника, ударить по нему сверху своими колёсами и таким образом сбить.

Пётр считал, что, если сделать всё «аккуратно», то таранящий пилот вполне может спастись. И, как обычно, не замедлил продемонстрировать своё изобретение на практике. Заметив в небе вражескую машину-разведчик, он бросился к своему самолёту и поднял его в воздух. То, что случилось потом, навсегда вошло в историю как первый в мире воздушный таран. Лёгкая машина Нестерова быстро догнала тяжёлый самолёт противника и на полном ходу коршуном врезалась в него сверху.

Как потом объяснили коллеги Петра Нестерова, пилот вовсе не собирался жертвовать собой: по его расчётам, шасси его аэроплана должны были нанести удар по несущей плоскости вражеского самолёта. Об этом свидетельствует и его статья, незадолго до рокового дня опубликованная в газете: «Я не зелёный юноша, служу офицером 8-й год, имею жену, двух детишек и мать, которой по возможности помогаю, — следовательно, рисковать собой ради получения клички вроде "русский Пегу" и т.п. мне не приходится; что же касается аппарата, то, кажется, я мог бы и рискнуть им, так как до сих пор за мной ни в школе, ни в отряде не числится ни одной поломки».

Но что-то пошло не так. То ли сказалась накопившаяся усталость, — ведь полёты не прекращались ни днём, ни ночью, то ли воздушный ас в чём-то ошибся, только вместо края плоскости он врезался в середину машины. Всё было кончено. Нестеров, по-видимому, погиб в момент столкновения. Но при этом он уничтожил и самолёт противника с двумя пилотами внутри. Погибшего лётчика-героя Петра Нестерова похоронили с наивысшими воинскими почестями. А его подвиг положил начало новому приёму в тактике ведения воздушного боя: в годы Великой Отечественной уже новые «Нестеровы» отважно шли на таран вражеских самолётов и благодаря своему мастерству оставались в живых, нередко даже сохраняя в целости машину. Мы уже рассказывали о героизме лётчика Алексея Маресьева, а также о легендарной бомбардировщице Магубе Сыртлановой.