Игрушка в руках отца: почему Маша Меншикова не вышла замуж за Петра II
Первый жених
Князь Меньшиков ценил свою дочь Машу больше, чем других детей. Она была самой умненькой и хорошенькой, самой обаятельной и милой. Данилыч любил дочь, но не мог не видеть в ней ценный ресурс – Маша должна была породнить его со знатным семейством, и тогда всякие чистоплюи перестанут воротить нос от него, безродного выскочки.
Самым достойным ему показался Петр Сапега, сын литовского гетмана. Для гетмана и Меньшикова женитьба детей была одинаково выгодной – Сапега рассчитывал, что Данилыч поможет ему заполучить польскую корону; Меньшиков, конечно, был бы рад видеть свою дочь королевой Польши.
И вот Петр Сапега приехал в Санкт-Петербург. Во дворце Меньшикова его принимают, как жениха – но невесте всего десять лет. Девочку заставляют вести себя, как барышню: она легко ведет светские беседы, танцует, музицирует. Со стороны она кажется замечательно образованной куклой, но познакомившись с Машей поближе, Сапега видит в ней чудесную и добрую девочку. Он совершенно очарован, Маша тоже – это ее первая любовь.
Свадьбу откладывают на пять лет, чтобы невеста хоть немного подросла. Через пять лет состоялась помолвка: пышная, торжественная, на ней присутствовала сама Екатерина I. Петр Сапега к этому времени стал важным вельможей, его влияние при дворе императрицы все время росло. Эту помолвку долго обсуждали: Екатерина подарила Машеньке 100 тысяч рублей и поместья, Меньшиков расщедрился на приданое: 700 тысяч золотых были просто баснословными деньгами. В этот день Маша была самой счастливой девушкой на всей земле.
Компенсация
Вскоре Меньшиков стал замечать, что императрица ценит Петра не только за его деловые качества. «Старый лис» быстро придумал хитрую интригу: Маша отказывается от жениха, а императрица взамен женит на ней наследника престола, малолетнего Петра II. Он буквально приплясывал от того, как удачно все складывается – наследник престола российской империи это вам не сын литовского гетмана! «Ай да Данилыч, ай да умница», — нахваливал он себя мысленно. Слезы дочери его только раздражали, и он постоянно откладывал свадьбу, то под одним предлогом, то под другим.
А Екатерина не на шутку увлеклась Сапегой, не могла отпустить его от себя ни на день, подарила ему дом в центре столицы, жаловала ему чин за чином... Она решила, что ее фавориту лучше жениться не на красавице Маше Меньшиковой, а на ее племяннице Софье Скавронской. Так Сапега всегда будет всегда при ней. Меньшиков потер руки и прямо потребовал у императрицы компенсации: ничего себе, обнадежили девку, и в кусты! Желаем в женихи Петра II.
Вторая помолвка
Екатерина вписала в духовное завещание пункт о том, что наследник должен жениться на Марии Меншиковой. Меншиков торжествовал. Он призвал дочь и объявил ей о переменах. Маша побледнела и упала без чувств. Новость ее подкосила: она любила Сапегу, терпеть не могла злого мальчика, которым был тогда наследник. Она знала, что не вольна распоряжаться совей судьбой, что за нее все решает батюшка. И как же несчастлива она была!
Петру II было тогда 11 лет, он горько заплакал, когда узнал, что его хотят женить. Маша же и раньше не искрилась весельем, а с тех пор, как расторгалась ее первая помолвка, никто и никогда не видел, чтобы она смеялась. Но их все же обручили. Маша стала Ее Императорским Высочеством. Никакой радости от этого у нее не было, совсем.
Сибирская ссылка
Весть это безумный взлет Меньшикова к российскому престолу длился всего несколько месяцев: скоро он заболел и ослабил хватку, этим воспользовались его враги – Верховный тайный совет лишил князя всех привилегий и состояния и отправил его в ссылку в Сибирь. У Маши отняли обручальное кольцо, а упоминать ее имя во время богослужений в российских храмах запретили специальным указом.
В Сибирь ехали в простой кибитке. Жена Меньшикова не вынесла этого путешествия и умерла, когда подъезжали к Казани. Данилыч с детьми поселился в остроге. Он не унывал, повторял: «С простой жизни начинал, ей и закончу».
Он сам срубил новый дом, занимался с детьми огородом, разводил коров. Маша в ссылке ни разу не пожаловалась. Она готовила еду на всю колонию поселенцев, шила покров на алтарь для церкви, который построил ее отец. Умерла она в тот день, когда ей исполнилось 18 лет, вроде бы заразилась лихорадкой. Ей так и не довелось выйти замуж – ни за любимого, ни за нелюбимого...