«Две стороны одной медали». Татьяна Волосожар и Максим Траньков о спорте и любви

Еще через пару месяцев мы вернулись на лед и уехали на шоу. В перерывах я читала то, что уже было написано. И мы вдвоем вспоминали, а точно ли все было так, или память услужливо подсказывает свою версию событий? Но главное, я поняла, что хочу именно прочесть эту книгу, а не писать ее, что мне интересны события с точки зрения Макса, пусть мы и тысячу раз это проговаривали. Мне интересно посмотреть на все со стороны и просто сказать о чем-то своем в прологе и эпилоге. Книгу продолжил писать Максим. Я же думала, что именно могу сказать — то свое, что он не может или даже не знает. И продолжала задавать себе вопрос: «Что рассказать о своей жизни?» — снова и снова возвращаясь в детство. И вдруг в какой-то момент поняла, что мне есть что сказать. Не читателям — себе.

Оглядываясь назад, мне есть что сказать себе 4-летней, или 7-летней, или 15-летней, а значит, и сегодняшним 4-летним, и 7-летним, и 15-летним — тем, кто идет в спорт, кто только начинает. Не только в фигурном катании. С высоты олимпийского пьедестала мне есть что им объяснить. Ведь это сегодня все хорошо, можно сказать, что спортивная жизнь и карьера сложились, получилось все задуманное и даже больше. Но когда я начинала, то понятия об этом не имела.

Для меня лед и вся связанная с ним жизнь начались в Днепропетровске. Как и Максима, меня поставили на коньки родители, когда мне было 4 годика. Моя мама — огромная поклонница фигурного катания, и зимой раз в неделю мы всей семьей обязательно ходили на каток — просто для души. С ее слов, мама в детстве сама расчищала лед, потом возвращалась, надевала коньки, спускалась с третьего этажа и выходила под открытое небо, чтобы покататься, насладиться звуком лезвий по льду, ощущением свободы.

Фигурное катание было очень популярно, особенно в Днепропетровске. Тогда как раз была очень известна фигуристка Оксана Баюл, в 1994 году стала олимпийской чемпионкой в одиночном катании. И многие девочки вдохновлялись, глядя на нее, и шли на каток. В моем плюс-минус поколении, например, были Юлия Обертас, Алена Савченко и Татьяна Навка. Последняя, кстати, тоже из Днепропетровска — мы с ней земляки.

Когда меня отвели на каток, то там нам с мамой сказали, что я пухленькая, маленькая и не очень подхожу в абонементную группу. «Группа здоровья» — так называлась наша секция для совсем маленьких детей. Помню, как я сдавала какой-то тест, который проходил на полу. Нужно было прыгнуть то ли с тумбочки, то ли со скамейки, в общем, выполнить некий элемент — он у меня не получился, и решили, что я не подхожу. Мама упросила дать мне испытательный срок, и всего за месяц мнение обо мне изменилось. Да я и сама загорелась, как и мама, фигурным катанием — мне нравилось все.

Помню, когда мы начали уже кататься с Максимом и я узнала, как он не любил каток, то была очень удивлена. У меня абсолютно обратная ситуация: я обожала и обожаю фигурное катание. Наверно, мне передалось это по наследству от мамы. Мне очень нравится кататься, нравится этот свист в ушах, причем с детства, музыка, которая подталкивает меня к новым идеям, то, как в какой-то момент начинают получаться элементы.

До 14 лет я выступала в одиночном разряде, тренируясь у Антонины Васильевны Пашковской. Я очень хорошо шла, выиграв свои первые соревнования в 7 лет. В качестве награды, как сейчас помню, мне подарили вымпел, и на нем папа сделал гравировку: число, месяц, год выигранных соревнований и мои фамилию и имя. Вымпел был у меня в комнате, и я, глядя на него, хотела идти еще дальше, завоевывать еще больше наград.

Сейчас забавно все это вспоминать — мы все катали одинаковые программы, практически в одинаковых костюмах... Но это было неважно. Я смотрела фигурное катание по телевизору и была уверена, что буду еще лучше.

Я привыкла занимать первые места, но однажды мы приехали на соревнования в Киев — мне было 14 лет, мы все выступили, и вдруг, несмотря на чистое катание, на первом месте оказалась не я. Мне это объяснили тем, что девочка собиралась уйти в парное катание и ей нужно сделать это красиво. Меня, подростка-максималиста, шокировали эти игры.

Да, не опускать рук и не сдаваться, несмотря ни на что. Я вернулась в Днепропетровск и начала заниматься еще усерднее. Парадоксально, но именно я и ушла в парное катание через некоторое время после этой отобранной у меня победы.

У нас был потрясающий директор Валерий Борисович Долгов, у него был наметанный глаз, и он всегда точно понимал, что лучше для молодых спортсменов. Он сидел на втором этаже спорткомплекса «Метеор» и часто спускался посмотреть на тренировки к нам вниз, на лед. Он знал всех своих спортсменов и мог вдруг подойти и сказать, что кому нужно сделать.

Речь шла о Петро Харченко — он стал моим первым партнером, как и я, перейдя из одиночного. Мы оба были неопытными, но хорошо подходили друг другу по антропометрическим данным. И смотрелись на льду так мило — прямо Ромео и Джульетта. Тренировал нас Вячеслав Ткаченко. Вначале, как и многие другие пары, мы притирались на льду. Нам нужно было понять, как работать в паре. К сожалению, из-за тренировок поздно вечером, уже после хоккея, иногда даже без заливки, мы недорабатывали. Исполнение сложных элементов просто было опасно делать.

Несмотря на все это, нас приметили в Киеве, и через два года меня и Петю позвала к себе тренер Галина Владиславовна Кухар, в девичестве Гржибовская — известная советская фигуристка. Она стала нам второй мамой на долгое время — мы даже жили у нее в доме. Я вспоминаю ее с теплотой — Галина Владиславовна всегда была к нам добра, и такие люди на жизненном пути очень важны для молодых спортсменов...

Нам с Петей льстило такое внимание, ведь у нее уже были чемпионы мира среди юниоров. В частности, Алена Савченко — та самая, которая через несколько лет станет нашим с Максом главным противником на льду. Она каталась в паре со Станиславом Морозовым. Выиграв свой чемпионат, Алена и Стас разошлись. Савченко приняла судьбоносное решение и уехала из Украины — после старта в немецком Оберсдорфе она поняла, что хочет жить и работать в Германии. Стас же остался в Киеве — вторым тренером у Галины Владиславовны. Так и прошел еще год, для меня — без особых успехов.

Честно говоря, для меня это было неожиданно — Стас был старше, отношения с Петей у меня были отличные, мы вместе приехали в новый город к новому тренеру, даже стали чемпионами Украины, нужно ли что-то менять? Правда, высоких результатов на международной арене не было, за исключением призовых мест на этапах юниорской премии Гран-при.

Помню, я советовалась с мамой, взвешивала все за и против, и в результате согласилась. Стаса я знала как человека опытного, все-таки чемпион мира среди юниоров, и мы могли сделать куда больше вместе. Мы прокатались 5 лет, и за это время никаких особых результатов так и не достигли. Четыре раза мы были чемпионами Украины, и максимум 4-е место на чемпионате мира — в Японии. Лидировали в основном российские пары. 4-х мест вообще было много: тогда было очень обидно, это потом мы уже смеялись, что я могла бы построить дом из своих деревянных медалей.

В 2007 году, как раз после 4-го места в Японии, мы со Стасом начали тренироваться не только с Кухар. Я познакомилась с очень важным для меня человеком — Николаем Морозовым, о котором так много рассказывает Максим. Он нам со Стасом ставил программу перед Олимпиадой в Турине 2006 года. Он предложил просто потренироваться у него и одновременно у Галины Владиславовны. Морозов жил в США, и на лето мы перебрались к нему. Думали остаться надолго, но уже через полгода вынуждены были вернуться в Киев на родной каток «Льдинка». У Морозова была интернациональная команда, и его частые переезды никак не совпадали с графиком наших тренировок, смысла сидеть в Америке не было.

Я следила за успехами Алены Савченко. В тот момент она каталась в паре с Робином Шолковы в Германии у тренера Инго Штойера. Он пригласил нас тренироваться у него — ему нужна была вторая пара для здоровой конкуренции с Аленой и Робином. Для нас в этом тоже был плюс — перестать вариться в собственном соку, узнать больше, научиться новому, зарекомендовать себя на международной арене с международным тренером.

С Галиной Владиславовной мы расстались хорошо, как мудрая женщина, она взвесила все факты и сама сказала, что в Германии нам будет лучше. Мы хотели медалей, и немецкий тренер мог нам в этом помочь.

И после Олимпиады, где мы выступали с немецким тренером и под украинским флагом, Стас надумал заканчивать. Но перед этим сам решил найти мне новую пару. Он поговорил с Максом и выяснил, что Траньков хочет со мной кататься. Он так и сказал Стасу, что перед ним стоит достаточно простой выбор — либо уходить из спорта совсем, либо оставаться, но только со мной.

Было несколько вариантов, с кем бы я еще могла встать в пару, но Максим мне был очень симпатичен. К тому моменту мы были знакомы, но и только, однако интуиция подсказывала — надо ехать в Россию к Максиму.

Меня всегда это одновременно и подстегивало, и страшило — надо было доказать, что мне не просто так дали возможность кататься за эту страну. Наши успехи говорили сами за себя. Мы брали медаль за медалью, старт за стартом. И чуть ли не с первого сезона стало понятно, что на нас делают ставку в соревнованиях: мы можем занимать высокие места, мы действительно пара топового уровня и готовы бороться за медали в Сочи...

У нас были очень разные пути к той самой Олимпиаде, мы встали в пару взрослыми людьми, но быстро доказали, что мы можем многое, просто не надо бояться что-то менять...