Детство без матери: как однажды маленький Чарльз не узнал Елизавету II

Отношения между королевой и её старшим сыном, наследником британского престола, всегда были источником большого интереса и споров. Дело в том, что официальные королевские обязанности Елизаветы II начались, когда её первые двое детей были ещё совсем маленькими — как известно, она и Филипп, сразу же после коронации отправились в шестимесячное турне по странам Содружества, оставив детей, Чарльза и Анну в Англии на попечение домашнего персонала.

Подробно об этом периоде из жизни королевской семьи рассказывает документальный фильм «Королева Великобритании: замечательная жизнь», выпущенный в 2002 году. По словам королевского биографа Сары Брэдфорд, когда Елизавета была лишь принцессой, у нее было больше времени на личную жизнь. Но как только она взошла на трон, ей предстояло многое сделать, многому научиться, много где побывать — и это в те времена, когда реактивные самолеты не были распространены, когда туры по стране занимали месяцы. В фильме описан случай, когда за долгое отсутствие королевы дети, и даже старший Чарльз, просто забыли, как выглядит их мать, и выглядели крайне смущенными при встрече. Они стеснялись, жались к няне и боялись подойти к королеве.

Сложилось мнение, что у Чарльза в его детстве не могло быть такой сильной связи с матерью, как с нянями и любимой бабушкой, занимавшейся воспитанием юного наследника. По словам историка Роберта Лейси, бывшего советника королевской семьи и автора книги «Корона: официальный компаньон», Елизавета II считала, что уж лучше дети будут находиться с нянями, чем ездить с родителями по всему миру. Для королевы это было обычным делом — Елизавета II и сама в детстве нечасто видела родителей, а её обучением занимались гувернантки и домашние учителя.

В скандальной биографии принца Чарльза 1994 года писатель Джонатан Димблби цитирует воспоминания Карла III о собственном детстве: «неизбежно няни и домашний персонал» учили его играть, были свидетелем его первых шагов, наказывали и награждали его за послушание.

Аналогичной точки зрения придерживается и еще один автор биографии принца Чарльза, ныне короля Карла III, — американская журналистка Салли Беделл Смит, которая пишет: «Когда Елизавета стала королевой после смерти своего отца, ее преданность обязанностям означала, что детям она будет уделять еще меньше времени. В принятии важных семейных решений она все больше полагалась на мужа. Она зависела от нянь, которые заменили ее в повседневной жизни». Смит также пишет о том, что Елизавета II и принц Филипп видели детей после завтрака и чаепития и «в манере высшего класса ни один из них физически не демонстрировал любовь к ним».

А вот с бабушкой, королевой-матерью, у принца Чарльза в его детстве сложились очень близкие отношения. Как описывают историки, Елизавета Боуз-Лайон во внуке души не чаяла. В 2013 году было найдено частное письмо дочери, в котором она просила её отправить юного Чарльза учиться в Итон, поближе к Лондону, но в итоге королева отослала старшего сына в Гордонстоун в Шотландию.

На похоронах королевы-матери в 2002 году принц Чарльз был эмоционален: «Для меня она значила все, и я боялся, боялся этого момента вместе с, я знаю, многими другими людьми. Почему-то я никогда не думал, что это произойдет. Она казалась восхитительно неудержимой, и я с детства обожал ее».

Для Чарльза учёба в Гордонстоуне осталась одним из самых чёрных периодов в его детстве. Будущий король постоянно страдал от буллинга одноклассников, тосковал по дому, часто украдкой плакал. «Я всегда предпочитал одиночество либо общение с кем-то один на один», — говорил позже Чарльз. Мальчика обзывали толстяком, смеялись над его торчащими ушами, во время школьных матчей по регби Чарльза били как соперники, так и товарищи по команде. А по ночам в школьном общежитии ещё и устраивали тёмную.

Биограф королевской семьи Дермот Морра, в книге «Быть королем», писал, что эта школа заставила принца Чарльза «ещё глубже уйти в себя». Чарльз до сих пор не смог забыть, как был несчастлив в детстве. Кузина короля, Памела Хикс, как-то сказала: «он так и не смог ничего оставить в прошлом».

Ещё один эпизод из детства Чарльза, о котором вспомнила Памела Хикс. Как-то за ланчем в поместье дяди принца Филиппа, графа Луиса Маунтбеттена, подали землянику. Юный Чарльз начал очищать ягоды от черешков. Но хозяйка дома, леди Эдвина Маунтбеттен, остановила мальчика: «Не отрывай черешки, за них можно браться и обмакивать ягоды в сахар». По словам Памелы Хикс, «бедный ребёнок стал пытаться прикрепить черешки обратно. Это было так грустно и так характерно для него»...

Чарльз с самого своего детства никогда не был самоуверенным, напротив, окружающие говорили, что он, словно «слеплен из другого теста», чем остальные члены королевской семьи. Мальчик рос нервным, замкнутым и крайне ранимым.

Позже, вспоминая своё детство, принц Чарльз неоднократно критиковал своих родителей за методы воспитания детей. В 1994 году будущий король публично заявил, что ему очень не хватало родительского внимания, всё своё детство он страдал от холодности матери, Елизаветы II, и отца, принца Филиппа. Помощник личного секретаря Елизаветы II, Мартин Чартерис, как-то рассказал, что Чарльз «судя по всему, толком не представлял себе, что такое нормальные взаимоотношения матери и сына».

Биографы королевской семьи нередко писали о сложных взаимоотношениях Елизаветы II и её первенца, принца Чарльза. По мнению экспертов, королева всегда испытывала болёё тёплые чувства к третьему сыну, Эндрю, который больше походил характером на своего отца, герцога Эдинбургского.

Клайв Ирвинг, королевский эксперт, автор книги «Последняя королева: Семидесятилетняя битва Елизаветы II за спасение Виндзорского дома» написал о детстве принца Чарльза: «Королева постоянно расстраивалась из-за Чарльза. Она никогда по-настоящему его не понимала и была озадачена его поведением. Вот почему она более открыто демонстрировала любовь к Эндрю и была более снисходительна к Эндрю, чем к Чарльзу».

Ещё более точно описал короля Карла III в детстве историк Доминик Сэндбрук: «Думаю, этому способствовало ощущение, что Чарльз не совсем вписывался. Он был квадратным колышком в круглом отверстии и всегда оставался им».