Один из лучших российских онкологов заболел раком и ведет онлайн-дневник

Журналист спросил Павленко, как тот узнал о том, что у него рак.

«Меня стали мучить боли в области желудка, особенно если я не успевал вовремя поесть и еще по ночам, — рассказывает Павленко. — Обычно это симптомы язвы либо гастрита. Ожидая услышать один из двух диагнозов, пошел делать гастроскопию — а потом попросил врача записать видео процедуры мне на диск. Посмотрел эту запись на своем компьютере дома и увидел, что у меня на желудке опухоль. Она распространяется на большую его часть, уже пошли метастазы в окружности желудка. Так я понял, что у меня агрессивная форма рака желудка; через сутки услышал подтверждение этому от коллег.

Я сразу же договорился о проведении компьютерной томографии и выяснил, что у меня уже как минимум третья стадия. Это значит, что в лучшем случае у меня есть 35-процентный шанс прожить еще пять лет. В тот день я пришел домой и сказал жене прямо: «Анют, у меня рак». От детей (у Андрея две дочки — прим. ред.) тоже не стал делать тайну: «У папы опухоль. Папа будет ее лечить».

Корреспондент также поинтересовался, насколько тяжело слышать такой диагноз, если ты врач и ясно представляешь все последствия.

«Когда коллеги в первый раз сказали, что у меня рак, у меня пробежала дрожь по телу, обдала горячая волна от головы до ног — это шок. Но по большому счету уже через несколько минут я пришел в себя — и точно понимал, что нужно делать дальше. Думаю, врачу узнать о таком диагнозе психологически труднее, потому что он уже видел своими глазами все осложнения, разговаривал с терминальными больными, а значит, ясно понимает, что столкнется со всем этим и сам.

Впрочем, чем более человек информирован о вариантах эффективного лечения, тем он спокойнее. Хорошо информированный больной, как правило, готов ко всем сложностям, которые будут ожидать его на пути.Другой вопрос, что в России информированы пациенты очень скудно. Врачи уделяют больным вдвое меньше времени, чем те в этом нуждаются. В пятницу я узнал свой окончательный диагноз, а в понедельник ко мне от других врачей на прием пришли за вторым мнением минимум три человека с раком желудка — все они смутно представляли свое положение и перспективы», — рассказал Павленко.

«Вы полностью доверите свое лечение коллегам или и сами принимаете в нем участие?», — спросил журналист «Медузы».

«Все тактические решения, которым пациент должен следовать, должны приниматься на мультидисциплинарной комиссии. В ней должны быть химиотерапевты, хирургические онкологи, лучевые терапевты, морфологи и лучевые диагносты. Хорошо взвесив все данные пациента, они должны принять то решение, которое для него будет наиболее эффективным.

Впрочем, мультидисциплинарная комиссия, о которой я говорю, работает далеко не во всех онкологических центрах — даже в хороших.

Сначала Павленко решил пройти четыре курса химиотерапии и лишь затем идти на операцию. В его случае хирургическое вмешательство, проведенное сразу, способно, по словам Павленко, лишь усугубить ситуацию и снизить шансы на выживание. Учреждение, где будет проводиться лечение, он выбирал по принципу благоприятной психологической обстановки, то есть то, где работает много его знакомых и друзей.

Журналист также задал вопрос — насколько несправедливым кажется Андрею то, что случилось.

После первой химиотерапии, проведенной 5 апреля, уже через три дня Андрей Павленко встал к операционному столу чтобы выполнять свой врачебный долг. Второй курс онколог планировал провести 18−19 числа, однако у него резко снизилось количество нейтрофилов — клеток, отвечающих за иммунитет, поэтому ему назначили постельный режим.

Фото: аккаунт Андрея Павленко в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)