«Я хочу к маме»: страшная история малыша Джеймса Балджера, убитого 10-летними детьми

В ту холодную февральскую пятницу к ней забежала девушка брата и позвала прогуляться до торгового центра.

«Это было близко, мы собирались буквально туда-обратно, и я впервые за все время жизни Джеймса решила не брать с собой коляску, – говорит Дениз. — Мы были в торговом центре совсем недолго, а обратном пути я зашла в мясной отдел. Джеймсу стало скучно, он начал бегать по магазину, я взяла его за руку, чтобы держать около себя, но выпустила её, чтобы достать кошелек и расплатиться. Когда я обернулась, Джеймса уже не было. Я запаниковала. Это был мой самый большой страх – потерять ребенка в людном месте. Я побежала к стойке информации, сказала, что потерялся маленький мальчик в темно-синей ветровке с воротником горчичного цвета, серых штанишках и белых кроссовках, и стала искать его везде сама».

Осмотрев территорию торгового центра и не найдя ребенка, служба охраны вызвала полицию. Через 40 минут после исчезновения Джеймса на место прибыла констебль Мэнди Уоллер. «Я получала такие звонки постоянно. Торговый центр Strand – многолюдное место, иногда дети заигрывались, отставали от взрослых, но всегда находились. Дениз плакала, и было очень сложно узнать от нее дополнительные детали, одной из моих задач было успокоить её. У меня не было ни тени сомнения в том, что мы найдем Джеймса Балджера целым и невредимым», — рассказывала Мэнди.

Прошло четыре часа. Торговый центр закрылся в 17:30. Тогда к поискам подключились детективы из криминального отдела полиции графства Мерсисайд. «Это был необычный звонок, — вспоминал детектив-инспектор Джим Фитцсиммонс, — потому что обычно, если ребенок теряется в торговом центре, то он непременно находится до того, как подключают нас. В небо подняли поисковые вертолеты, сотрудники начали прочесывать округу. Все полицейские Бутла, которые были свободны на тот час, были вовлечены в поиски ребенка. Но на улице уже было темно, и мы были ограничены в том, что можем сделать до наступления утра. Тем временем, мы получили ключи от всех магазинов торгового центра и 200 человек начали обыск в нем».

Был уже второй час ночи. Дениз оставалась в полицейском участке. Она не хотела уходить домой без ребенка, с которым пришла. В это же время детективы начали изучать записи камер наблюдения. Это был 1993 год, и технологии были соответствующие. В Strand было 16 камер в разных точках, которые делали фотографии каждые три секунды. «Мы увидели Джеймса, который держался за руку подростка. По снимкам стало очевидно: мальчик не убежал сам из торгового центра, как мы считали, его целенаправленно увели. Это было похищение», – говорит Фитцсиммонс.

Кроме того, камеры зафиксировали, что от момента, когда Джеймс вышел из мясной лавки, до того, как из неё выбежала Дениз, прошло всего несколько секунд. Мать металась в поисках сына по одному этажу, а Джеймса выводили из торгового центра этажом выше. На это у злоумышленников ушло меньше полутора минут.

Наутро во время пресс-конференции было объявлено об исчезновении 2-летнего мальчика Джеймса Патрика Балджера. Он потерялся 12 часов назад. Когда Дениз дали слово, она попросила вернуть её малыша и зашлась в рыданиях. История вызвала огромный отклик. В Ливерпуле люди говорили только об этом, горожане переживали и за Джеймса, и за своих детей.

«Тогда нам казалось, что подростки – это даже хорошо. Хорошо, что ребёнка увели не взрослые. Может, они подумали, что он потерялся и захотели отвести его домой? Или решили забрать временно домой к себе? Или пошли с ним погулять, но заигрались, протянули время и теперь боялись показаться на глаза? Мы были уверены, что получим звонок, и нам скажут, что с ним все в порядке», – рассказывал журналист Марк Томас, который следил за развитием событий.

Наступило воскресенье, 14 февраля. Прошло почти 40 часов с момента исчезновения ребенка, минула вторая ночь Джеймса без его родителей. В полицейский участок в другом районе прибежали испуганные дети. Они обнаружили тело ребенка на железнодорожных путях, которое поначалу приняли за куклу. Это место находилось всего в 150 метрах от задворок полицейского участка. Прибыв туда, полицейские увидели тело ребенка, перерезанное поездом. Но, как покажет расследование, мальчик умер до того, как это произошло.

«За годы работы я видел много трагедий, но это было что-то совершенно иное, – рассказывал детектив-сержант Фил Робертс. – Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это не несчастный случай, а убийство. На ребёнке не было живого места. В воздухе висел вопрос – ПОЧЕМУ? Повреждения на теле мальчика говорили о том, что действовал настоящий маньяк, и нашей задачей было поймать его как можно скорее».

В это время Дениз вместе с констеблем ездила по улицам в патрульной машине, пристально оглядываясь по сторонам в поисках Джеймса. «Мне позвонили и сказали возвращаться в участок, а еще, зная, что Дениз со мной, попросили выключить радио...» – вспоминает констебль Мэнди Уоллер.

Дениз сидела рядом и, по реакции констебля, сразу поняла, что её сына нашли и то всё плохо. «Но даже тогда я думала, что они ошиблись, это просто не может быть правдой. Я не пожелала бы даже злейшему врагу испытать то, что испытала я, узнав о смерти своего ребенка», – говорит Дениз.

Опознанием Джеймса занимался его дядя, брат Ральфа, отца мальчика. Даже будучи предупреждённым, он не ожидал увидеть то, что увидел, и буквально онемел. На теле Джеймса Балджера криминалисты насчитали 42 различных повреждения, включая переломы черепа в десяти местах. Смерть наступила в результате множественных черепно-мозговых травм, нанесенных ногами, кирпичами, камнями, металлическими предметами. Его лицо было залито синей краской. Это было долгое и жестокое истязание.

Теперь полиция расследовала убийство Джеймса Балджера. Описать шок местных жителей было невозможно. Они оставляли цветы и записки с соболезнованиями у торгового центра, где мальчика видели живым в последний раз, и неподалеку от места, где было обнаружено его тело.

Под подозрение полиции попадали любые белые подростки в возрасте 12-15 лет – это было то немногое, что удалось установить по изображениям с камер наблюдения. Местные юноши, у которых были проблемы с законом, были допрошены в первую очередь. Однако, как скоро выяснилось, рост и возраст тех, кто уводил Джеймса, неправильно определили из-за ракурса. Хозяин одного из магазинов на ближайшей улице поделился с полицией кадрами видеонаблюдения, на которых малыш с похитителями проходил мимо на фоне невысокого парапета. Сопоставив его высоту с ростом похитителей, полицейские поняли, что подозреваемые были не такими высокими, как предполагалось. «Это означало, что они были младше, чем мы думали. Речь шла уже не о подростках, а о детях приблизительно десяти лет. Сама мысль о том, что это могли сделать дети, не укладывалась в голове», – вспоминали следователи.

На четвертый день расследования в полицию поступил звонок. Женщина рассказала, что в день, когда Джеймс Балджер был похищен и убит, 10-летний сын её знакомых пришел домой грязным, на его одежде были следы краски, что он похож на фото с камер, но это может быть и не он, а зовут его – Джон Венейблс. Полицейские связались со школой, в которой учился мальчик, и выяснили, что в пятницу на занятиях его не было, а вместе с ним прогуливал уроки его приятель Роберт Томпсон.

«За годы работы я несколько раз арестовывал детей, но не мог себе представить, что ребёнок может совершить убийство. Мы поехали к Томпсонам, другой наряд – к Венейблсам, но я говорил коллегам, чтобы они особо ни на что не рассчитывали, ведь мы едем к 10-летним детям, – рассказывает Фил Робертс. – Дверь открыла мать Томпсона, позвала Роберта. Его взгляд бегал, но в нём не было ни малейшего беспокойства. Я сказал, что нам нужно, чтобы он поехал с нами в участок и ответил на несколько вопросов, и тогда он начал плакать. Но я думал, что мы ошибаемся».

Джона Венейблса в это время привезли в другой полицейский участок, с ним была его мать, Сьюзен. Мальчик был очень напуган происходящим и боялся не только следователей, но и реакции матери. Джон принялся отрицать, что был в тот день в торговом центре. «Клянешься богом?» – спрашивала его мать. «Клянусь, мы там не были и никого не уводили», – отвечает на архивной записи тонкий детский голосок.

«У меня внутри все упало. Мы были перед фактом: это реальные убийцы Джеймса, и им по 10 лет. Еще несколько месяцев назад они могли бы избежать ответственности за содеянное (в Великобритании возраст уголовной ответственности наступает в 10 лет. - Прим. ред). Обычно, когда работаешь над раскрытием убийства, испытываешь своеобразную эйфорию от ощущения, что скоро ты докопаешься до правды. Мы были близко к правде, но никакой эйфории у нас не было не было», – говорит Джим Фитцсиммонс.

Чтобы вызвать приятелей на откровенность, полицейские стали использовать их слова друг против друга. Венейблсу сказали, что Томпсон показал, что именно он схватил ребенка за руку и потащил из торгового центра. «Я не брал мальчика, и не убивал его, мам!» – отвечал тот. Но, не выдержав напряжения, Венейблс все же начал говорить. Он рассказал, что увел ребенка, но идея убить его принадлежала Томпсону. В конце концов, днем 19 февраля следователи намеренно оставили Джона Венейблса наедине с его родителями. Сьюзен и Нил заверили сына, что даже если он сделал что-то ужасное, они не перестанут его любить, и убедили рассказать всё, что он знает. И тогда он признался им в убийстве, а после этого попросил встречи с детективами.

– Мы пошли к каналу...

– Для чего?

– Не знаю. Роберт сказал, давай столкнем его в воду. Он уговаривал Джеймса подойти ближе и встать на колени, чтобы сбросить его, но тот не хотел. Тогда Роберт поднял малыша на руки и швырнул на землю, вот откуда у него были шишки на голове.

– Зачем вы вели его так далеко?

– Мы не знали что делать. Мы привели его на пути и стали бросать в него кирпичи.

Венейблс старался выгородить себя и рассказывал, что ударил ребенка всего несколько раз, да и то лишь потому, что Томпсон заставил его это сделать. Эту информацию сообщили на допросе Томпсону, который впал в истерику из-за того, что теперь во всем обвинят его. «Это Джон швырнул ему камень в лицо, – говорил Томпсон. — А еще это он ударил Джеймса металлическим прутом по лицу и сбил его с ног». – «И что он делал?» – «Просто лежал». – «Он что-то говорил?» – «Я хочу к ма-а-а-ме», – изображая плачущий детский голос, говорит Томпсон. Этот момент, сохранившийся на записи допроса, с содроганием вспоминают даже маститые детективы с огромным опытом работы.

Допросы преступников продолжались. Кроме прочего выяснилось, что они с утра ошивались в торговом центре, из хулиганства стащили в разных магазинах пачку батареек и маленькую баночку синей краски – той самой. И ещё, что в какой-то момент им пришла в голову идея найти маленького ребенка, увести его на улицу и толкнуть под колеса автобуса на дороге возле торгового центра. Действительно, как удалось установить, за час до похищения Джеймса Балджера Томпсон и Венейблс попытались похитить другого маленького мальчика. Однако, ему очень повезло. Мама малыша была в магазине и видела, что её сын и дочь играют с двумя ребятами постарше. Расплатившись за покупки, она поняла, что её сын исчез. Выбежав на улицу, она увидела тех же мальчиков, и они звали её сына пойти за ними. Она окликнула ребенка, и он вернулся.

Самые молодые убийцы в истории

20 февраля 10-летним Роберту Томпсону и Джону Венейблсу были предъявлены официальные обвинения в попытке похищения, похищении и убийстве. Они стали самыми юными обвиняемыми в убийстве в Великобритании за предыдущие 250 лет.

Через десять дней с момента убийства Джеймса, его убийцы были доставлены в суд Бутла – настоящий взрослый суд – для определения меры пресечения. Местные жители находились в шоке и ярости, они не пропускали к суду минивэны с преступниками и требовали выдать их для расправы. Судья вынес решение оставить их под арестом до суда.

1 марта 1993 года состоялись похороны Джеймса Балджера, на которых собрался весь город. Примерно тогда же Дениз снова забеременела. Сейчас она говорит, что если бы не ожидание ребенка, её бы уже не было на этой земле.

У общественности были справедливые вопросы к семьям Томпсона и Венейблса: в каких условиях росли эти дети, если они оказались способны на подобное зверство? Конечно, довольно скоро выяснилось, что дела там обстояли совсем не благополучно. Социальные работники были частыми гостями в семье Роберта Томпсона. Он жил со своей матерью, младшей сестрой и братом, а четыре старших его брата уже были взяты под опеку. Мальчик с самого раннего возраста подвергался физическому насилию со стороны отца – так же, как и его мать, братья и сестра. Когда отец наконец ушел из семьи, братья продолжили неистово драться между собой, и Роберту, как одному из самых младших, доставалась больше всех. Их мать, Энн Томпсон, беспробудно пила. «Это был по-своему умный ребенок, воспитанный улицей. Во время следствия он не проявлял никакого волнения. Каждый раз, когда ему задавали неудобный вопрос, он начинал рыдать. Но при этом он не проронил ни единой слезинки. Он был настолько уверен в себе, что пытался провести меня», – говорил детектив Фил Робетс.

– Я знаю правду, – говорит на записи детектив.

– Я тоже знаю, – отвечает Томпсон. – Но я там был, а вы – нет.

Родители Джона Венейблса, Сьюзен и Нил, развелись, когда Джону было три года. У них была совместная опека, по правилам которой они проводили с детьми равное количество времени. Однако известно, что отец то уходил, то возвращался в семью, в доме царил полный хаос, потом отец ушёл окончательно, и Джон тяжело переживал это событие. Сьюзен Венейблс страдала от депрессии и часто жаловалась на то, что чувствует себя «перегруженной» родительскими обязанностями. В некоторых источниках есть сведения о том, что мать частенько поднимала на него руку. Венейблсы не были богаты, но в финансовом отношении чувствовали себя намного более комфортно, чем Томпсоны. Их другие дети имели серьёзное отставание в развитии, и родители уделяли больше своего времени им. Джон же, хоть и отставал в развитии тоже, но не так сильно, поэтому ему не хватало родительского внимания. Компенсировал он его тем, что вел себя агрессивно, подражая старшему брату. В школе Джон был частым зачинщиком драк.

1 ноября 1993 года начался судебный процесс, дело рассматривал суд присяжных. Власти, оценив градус общественного гнева, перенесли слушания в город Престон. Чтобы соблюсти правила, защищающие малолетних преступников, во время судебного разбирательства Томпсон упоминался как Ребёнок А, Венейблс — как Ребенок Б. Показаний в суде они не давали, было решено использовать записи их допросов полицейскими. Запись их финального совместного допроса никогда не была обнародована, ее содержание сочли слишком шокирующим и представили для ознакомления только присяжным.

При этом сами детективы, работавшие над делом говорят, что хотели максимального наказания для убийц и опасались, что, несмотря на веские доказательства, на присяжных окажет эффект их возраст. «Семья Джеймса и сам Джеймс заслуживали того, чтобы убийц судили по всей строгости. Да, это были дети, но в конце концов они сделали то, что сделали, и если их так пугал суд - ну что ж, они сделали это сами», - говорила констебль Мэнди Уоллер.

«Я хотела, чтобы они провели за решеткой много-много лет. Они забрали жизнь моего ребенка, разрушили мою, и они не должны были избежать наказания. Я не понимаю людей, которые говорили , что "им всего лишь 10 лет". Они были достаточно взрослыми в свои десять, чтобы убить моего сына», — говорила Дениз. Будучи беременной, на заседания суда она решила не ходить.

Продавщицы видеомагазина, которые визуально знали Ребенка А (Томпсона), рассказали суду, что он заходил в их магазин с другим мальчиком около 7 вечера в день исчезновения Джеймса, уже после его убийства. Они смотрели видео, когда в магазин вошла женщина, схватила Ребенка А и стала кричать на Ребенка Б (Венейблса). Это была Сьюзен Венейблс, и она вывела обоих мальчиков из магазина. Несколькими минутами ранее она сообщила в полицию о пропаже своего сына. В 19.15 Сьюзен сообщила, что ребенок нашелся; а в 19.48 мать Томпсона пожаловалась в полицию, что ее сын подвергся атаке со стороны миссис Б.

38 свидетелей того, как Венейблс и Томпсон вели малыша Джеймса, были приглашены в суд. Один их них рассказал, что видел плачущего ребенка в сопровождении детей постарше, возле канала. Другая свидетельница тоже видела мальчиков, она рассказала, что самый младший их них выглядел испуганным, а на его голове были большие шишки. Она сказала Томпсону и Венейблсу, чтобы они отвели ребенка домой, подумав, что все они – братья. Все свидетели корили себя за то, что не вмешались.

«Я не виню людей, которые видели Джеймса, но ничего не предприняли. Они не могли знать о том, что в головах у этих двоих. У них было почти полтора часа на то, чтобы отказаться от своего дьявольского плана. Но они предпочли убить моего сына – просто так. Я много лет винила себя. "Если бы я в тот день взяла коляску, этого бы не случилось". "Если бы я не отпустила его руку в магазине, этого бы не случилось". У меня ушло много времени на то, чтобы понять, что в убийстве виноваты только убийцы, — рассказывала Дениз.

Вынесение приговора было назначено на 24 ноября 1993 года, это единственное заседание, которое мать убитого Джеймса Балджера посетила лично. Присяжные совещались шесть часов и признали Томпсона и Венейблса виновными по всем трем пунктам. «Роберт Томпсон и Джон Венейблс, убийство Джеймса Балджера было актом беспрецедентного зла и варварства», – обратился к обвиняемым по их настоящим именам судья Морланд, перед вынесением приговора. Он определил их наказание: неопределенный срок (то есть пока власти не решат, что они не представляют угрозы для общества), но минимум – восемь лет.

Казалось, что у них с Ральфом появился новый смысл жизни, но случившаяся с ними трагедия непоправимо повлияла на их брак. В 1994 году они развелись. В 1998 году Дениз снова вышла замуж, во втором браке она родила ещё двоих сыновей. Ральф Балджер также повторно женился, во втором браке у него родились три дочери.

Дениз и Ральф расстались, но продолжили вместе добиваться более справедливого, по их мнению, наказания для убийц их сына. В том же 1994 же году они начали борьбу за то, чтобы преступникам увеличили срок заключения. Лорд-главный судья повысил рекомендуемый минимальный срок наказания с восьми лет до десяти. Затем, в июле 1994 года, министр внутренних дел повысил этот срок до 15 лет. Но вмешательство правительства в судебные дела было оценено обществом негативно, и Палата лордов отменила это решение. В 1999 году Европейский суд по правам человека рекомендовал пересмотреть срок наказания в сторону его уменьшения до первоначальных, согласно приговору, восьми лет.

22 июня 2001 года и Томпсон, и Венейблс были освобождены и включены в программу защиты свидетелей – пожизненно. Им были выданы документы на новые имена, их поселили в разных частях страны для обеспечения безопасности. Специальное судебное решение запрещает прессе по сей день публиковать о них какие-либо новые данные.

Роберт Томпсон, как бы его сейчас ни звали, больше не появлялся в поле зрения полиции. Однако Дениз Фергюс обнаружила его место жительства в 2004 году, но решила с ним все же не встречаться. Томпсон, по слухам, уже 12 лет состоит в стабильных отношениях, и его партнер знает о том, кто он на самом деле, и что он сделал.

Экс-Джон Венейблс сам дважды рассказывал знакомым, кто он есть, и эта информация распространялась дальше, в итоге имя и документы ему меняли уже два раза. Если это случится снова, МВД Великобритании сможет предложить Венейблсу в качестве последней меры по защите его безопасности пластическую операцию по изменению внешности и переселение в Канаду, Австралию или Новую Зеландию. Все это уже обошлось налогоплательщикам не меньше чем в 60 000 фунтов стерлингов, и это, естественно, не вызывает их одобрения. 23 июля 2010 года 27-летний Венейблс получил новый тюремный срок — за распространение детской порнографии. Освободившись в 2013 году, он получил запрет на любой доступ в Интернет. Однако в 2017 году полицейские выяснили, что он продолжает заниматься тем же самым. В его ноутбуке были обнаружены более 1000 непристойных изображений детей в возрасте 6-13 лет. Он был приговорен к 40 месяцам тюрьмы, но стараниями Дениз Балджер срок был увеличен.

«Вы бы не хотели, чтобы этот человек жил по соседству с вами, не так ли?», – говорил Ральф Балджер в телеэфире, добавив, что предоставление Венейблсу пожизненной анонимности было «неудачным экспериментом», и что власти очевидно не могут управлять его действиями. Однако пока это не принесло результата.

Все эти годы родители Джеймса не могут перестать думать о чудовищных страданиях сына перед смертью. Но они не хотят, чтобы другие помнили его только в связи с жестоким убийством. Он был веселым, активным, непоседливым мальчиком, и он дарил радость всем вокруг. Вот что ещё они хотели бы оставить в памяти людей. «Моего сына убили почти 30 лет назад, но я думаю о нём каждый день, – говорит Дениз Фергюс (бывшая Балджер). – В этом году ему могло бы исполниться 33 года. Был бы он уже женат? Я не знаю. Стал бы он отцом? Я не знаю. Я не знаю, каким бы был его характер, какую профессию он бы выбрал для себя. На все эти вопросы у меня ответов. Но я стараюсь сохранять позитив и хочу, чтобы о Джеймсе Балджере помнили».