«Творчество невозможно без свободы». История тату-художницы, которую до 16 лет не выпускали из дома

С самого детства мне нравилось рисовать. Сначала я изображала на своей коже различные рисунки и узоры. Затем творчество распространилось на стены, ткани и другие вещи.

Заметив мою любовь к живописи, родители купили мне художественные принадлежности. Я много времени проводила за рисунками, мечтая создавать шедевры, как великие живописцы, чтобы и мои картины когда-нибудь появились в музеях. Мысль о том, что я должна стать художником, укоренилась в голове и была не просто желанием, а целью всей жизни.

В минуты творчества все вокруг переставало для меня существовать: я пропадала в своих фантазиях и идеях. С тех пор рисование стало моей страстью, способом самовыражения и спасением от семейной тирании.

Родители развелись, когда мне было 5 лет. Воспитывали меня с сестрой, которая была старше на 4 года, самым строгим образом. Агрессивное поведение, грубое отношение мы видели с детства. К нам не было ни малейшей жалости и сострадания.

Отец бил нас буквально за все. Он не был пьющим, много работал, а мать занималась домашним хозяйством, поэтому осмелюсь предположить, что постоянная работа и тяжелое детство сказались на нем таким образом. Но окружающим мы казались обычной семьей.

После развода родителей новым тираном стала мать. В доме царил тотальный контроль и слежка. Проверка телефонов и допросы были обыденным делом. Причиной избиений и унижений могло быть что угодно, любая мелочь: не такой взгляд, смех, прическа, поздний приход из школы из-за нестабильного расписания, плохие оценки, обычное общение со школьными друзьями, немытая посуда, отсутствие уборки в доме, невыполненное домашнее задание, просьба о помощи с уроками... Со стороны матери практиковалось подслушивание телефонных разговоров и чтение смс. Когда возвращалась из школы, телефон приходилось подчищать и просить друзей не идти рядом со мной возле дома.

Нас с сестрой запирали дома, не оставляя ключей. Чтобы хоть как-то спасти проходящее мимо нас детство, мы выходили погулять через окно. Это было огромной радостью и одновременно большим стрессом, ведь мы очень рисковали.

Мать запрещала общаться со сверстниками, особенно с мальчиками. Она не хотела, чтобы мы с сестрой были красивыми девочками, с соответствующими манерами и привычками. Стрижка выбиралась ею самостоятельно, как и ежедневная одежда для нас. Стригли меня против воли очень коротко, зная, что длинные волосы — моя слабость. Каждое посещение парикмахерской оборачивалось слезами и большим стрессом. Разглядывая журналы с красавицами с длинными волосами, я мечтала, что когда-нибудь и у меня будут такие же. Краситься, разумеется, тоже было нельзя: за это полагалось избиение.

Единственным моим спасением в этом аду оставалось рисование. По мере взросления мне дарили обучающие книги по живописи от известных зарубежных мастеров. Долгое время я самостоятельно училась по ним, ставила себе натюрморты, пытаясь их изобразить, осваивала колористику, работу разными материалами и техниками, а также построение, анатомию, композицию.

Мир воображения был для меня «глотком свежего воздуха». В нем я растворялась, когда проводила время за живописью. Мечты и фантазии были единственным, что нельзя было у меня забрать.

Каждый день я умоляла отдать меня в художественную школу, и это случилось. Сначала — кружок рисования. Спустя некоторое время сестра настояла на том, чтобы меня определили в серьезное профильное учреждение, где я смогу получить документ и хорошее образование. Я поступила в центральную детскую школу искусств, где мой новый преподаватель был уже профессионалом с большим опытом. Я обрела здесь новых друзей, конечно же, тайно. Художественная школа стала моим вторым домом. Там я проучилась 5 лет.

По окончании обучения я задумалась о том, чтобы поступать в колледж на реставрацию монументальной живописи. В детстве, чтобы избежать наказания, мне приходилось склеивать случайно разбитое или сломанное, что отлично получалось. Я увидела в этой профессии что-то необычное, так как никогда в жизни не встречала профессиональных реставраторов. Хотелось быть ближе к искусству, к детской мечте научиться рисовать, как величайшие мастера. Конечно, учеба по тем временам стоила недешево, около 90 тысяч рублей. Но преподаватели посмотрели мои работы, одобрили (я даже не сдавала экзамены), и меня зачислили.

По мере взросления, я начала активнее бороться за свои права, причёску и внешний вид, что приводило к ещё большим скандалам и избиению. Когда сестре исполнилось 17-18 лет, она сбежала из дома, оставив меня в одиночестве в домашнем аду. В свои 16, будучи студенткой колледжа, я последовала ее примеру.

Однажды меня пригласили отметить Новый год в компании друзей (странно, что у меня вообще они были). Но мама была категорически против и забрала ключи. Когда она ушла на работу, вечером я написала записку о том, что чувствую, и сбежала через окно (мы жили на первом этаже). Просто приняла решение, забрала вещи и больше не возвращалась.

Сначала жила у друзей. Они поддерживали меня, так как не знали, что я действительно ушла из дома, считали, что просто задерживаюсь в гостях. Не понимаю, как мне хватило смелости это совершить. У меня даже не было паспорта и документов: лишь 350 рублей. Думаю, помогла вера в то, что все получится, образуется, и мысль о том, что другого выхода нет.

Когда не было возможности переночевать где-то, я могла просто спать сидя — то на вокзале, то на лавочке возле Кремля. Иногда, чтобы не замерзнуть, я садилась в вагон метро и доезжала до конечной станции, чтобы выспаться. Но сегодня знаю точно: все это нужно было для того, чтобы я стала тем, кто я есть сейчас.

К сожалению, мать так ничего и не осознала, несмотря на многочисленные мои попытки достучаться до нее как до побега, так и после него. Она никогда не хотела выслушать меня и понять свои ошибки.

Я с детства делаю выводы из поступков и безвозвратно отсекаю весь негатив. Прошлое для меня — это опыт, и мосты, связывающие с ним, сжигаются, чтобы не погружаться в те времена и воспоминания. В прямом смысле жизнь разделена на «до» и «после»: есть новая я, получившая жизненный опыт, который привел меня туда, куда хотела, и даже лучше.

Общение с матерью после всего этого кажется мне странным и неуместным; оно невозможно, так как точка невозврата пройдена. Считаю, что есть черта, когда можно простить. Но, если годами формировалось восприятие человека, его образ навсегда будет нести определенный набор паттернов при общении. Я тщательно фильтрую окружение, оставляя рядом людей которые мотивируют и заряжают энергией, позитивом и добром. А не забирают эти ресурсы.

Мне приходилось много работать над собой, чтобы пережить все это и наверстать упущенное. Я жадно впитывала знания из книг, читала работы по психологии, философии, бизнесу. Уже много лет каждый мой день начинается с планирования дел, а моя цель — ежедневно закрывать несколько пунктов и не стоять на месте.

Еще во время учебы в колледже я начала зарабатывать собственным мастерством — создавала картины на заказ и расписывала стены. Обучение как и всё остальное, приходилось полностью оплачивать самой, поэтому экономить приходилось буквально на всём. Но я продолжала двигаться к своей цели, несмотря на трудности.

Учёба на художественном факультете сыграла важную роль в моей жизни. В то время я познакомилась со своим будущим мужем. Вячеслав обучался на курсе дизайна и после получения диплома, выбрал путь тату-художника. В 2016 году мы стали одной семьей и решили объединить усилия, работая в одном направлении. Я старательно осваивала технику нанесения татуировок и перманентного макияжа, а мой муж выступал в качестве наставника.

Позднее я расширила практику, создавая реалистичные ареолы сосков, восстанавливая эстетику груди после онкологии, операций и травм. Сегодня наша совместная работа и взаимная поддержка помогает добиваться профессиональных высот. Так, весь пройденный путь привел меня к тому, что я так любила в детстве, — рисовать на коже.

Моё сложное детство и борьба за свободу оказали огромное влияние на мою карьеру и миссию как тату-мастера и специалиста по перманентному макияжу. Пройдя через трудности, я обрела силу и уверенность, которые теперь вкладываю в своё творчество. Моя цель — помогать людям через искусство Независимость, которую я завоевала, позволила мне стать успешным мастером и продолжать расти в своей профессии, вдохновляя других своим примером.

Создавая уникальные татуировки, которые отражают личные истории клиентов, я помогаю им обрести уверенность и свободу самовыражения. Подавление женственности в детстве стало причиной, почему я сделала своей миссией использование перманентного макияжа для раскрытия и подчеркивания женской красоты.

Я даю возможность девушкам почувствовать себя привлекательнее, подбирая выразительные образы, визуально корректируя форму и цвет губ, густоту бровей и моделируя взгляд. Зрелым женщинам я стремлюсь вернуть краски молодости и помочь полюбить себя в любом возрасте. Это не просто изменение внешности, а возможность открыть и принять свою уникальную женственность.

Моя работа укрепляет самооценку и самопринятие клиентов, исцеляет через искусство, вдыхая новую жизнь в их образы. Я делаю татуировки и перманентный макияж, помогая людям маскировать изъяны внешности, шрамы после ожогов, рубцы и другие несовершенств. Это помогает многим людям, пережившим травмы и болезни, начать новую главу, даруя уверенность и желание жить полной жизнью.

Каждая завершенная работа приносит мне чувство пользы и реализованности, осознание того, что я могу влиять на жизнь людей, помогая им раскрывать свою красоту и уверенность. Эта деятельность не только приносит удовлетворение, но и наполняет мою жизнь смыслом, позволяя мне постоянно расти и совершенствоваться как мастеру и человеку.