«Тебе некому жаловаться»: история насилия, которая началась с любви и заботы

В апреле 2019 года я познакомилась в социальной сети с 48-летним мужчиной — Виталием Анатольевичем Ш. Сначала мы с ним общались онлайн, потом он начал приезжать ко мне. Виталий проявлял себя хорошо со всех сторон. Был внимательным, нежным, заботливым, занимался спортом — я сама спортивный человек, это мне по вкусу. Он сразу предложил переехать к нему и начал уговаривать, чтобы я развелась.

Эту связь я не стала скрывать от мужа и обо всем ему рассказала. Думала, он поймет. Сначала он согласился расстаться мирно, но потом у нас произошел скандал, после которого я попросила Виталика приехать за мной — и в результате в июле 2019 года я переехала в Москву, забрав с собой младшего восьмилетнего сына. С мужем я развелась через адвоката.

В Москве мы начали жить вместе с Виталием, я не работала, у нас всё было хорошо примерно месяц. Он все умеет делать, великолепно готовит, научил моего ребенка правильно выговаривать букву «Р», плавать его учил. Когда я знала его только с положительной стороны, я им восхищалась. Мне казалось, он спокойный и рассудительный, говорил правильные и умные слова.

Потом он начал меня сильно ревновать. Вроде как нормальный человек — и вдруг необузданные вспышки ярости. Вот мы идем по улице — и он меня хватает за горло при свидетелях и начинает душить. Еще у него была привычка большими пальцами давить на мои глаза: ему казалось, что я на кого-то смотрю — в метро, в магазине, в спортзале, в бассейне. Находясь с ним, я всегда смотрела в пол, потому что боялась, что он снова себе что-то выдумает, устроит скандал и начнет меня душить. Дома его тоже все раздражало — я все делала не так, полотенце не так подала, чай не так подогрела, суп не такой. Любые звонки — друзья, родственники, он просто делал всё, чтобы я ни с кем не общалась. В итоге я осталась совершенно одна, мне некуда было пойти. Он мог посреди ночи проснуться и начать меня оскорблять, потом всю ночь мозг выносить.

Когда он меня в первый раз сильно избил — то есть не просто душил и глаза выдавливал, а по лицу бил — то сказал: «Что ты мне сделаешь, ты развелась, тебе некому жаловаться». Тогда он поднимал меня за волосы в воздух, бил не кулаками, а ладонями, чтобы синяков не оставалось, по ушам бил, чтобы оглушить меня. Я теряла сознание — он продолжал меня бить.

Когда он мне рассказывал про своих бывших, то все были плохими, все б****, все хотят денег. Но он не рассказывал мне, как с ними поступал. После того, как он в первый раз меня избил, я нашла телефон его бывшей жены, созвонилась с ней и объяснила ситуацию, мне было важно поделиться с тем, кто меня поймет. Мы с ней подружились, начали общаться, она многое про него рассказала — то, чего я не знала. Оказалось, что он сидел в тюрьме, например. Её он тоже сильно бил, она с ним оставалась потому, что у них были дом и дети. Он ее бросил с новорожденной дочкой на руках, когда нашел себе другую — ее он тоже избивал, и она родила ему ребенка. А третья девушка, прожив с ним четыре года, сбежала и бросила все свои вещи, даже документы — вот после нее появилась я.

С каждым разом, когда он меня избивал, становилось все хуже и хуже. Когда он меня душил последний раз, он придушил меня так, что я не могла есть, не могла даже разговаривать, шея была синяя вся. Синяки я замазывала толстым слоем крема, чтобы сын не замечал. Иногда сын слышал, как Виталий меня бьет, забегал в ванную и видел, что происходит.

Когда у меня после очередного избиения открылась сильная рвота и начались обмороки, он меня отвез в Склифосовский институт. У меня все тело было синее. Мы сказали, что я упала с велосипеда. Сделали МРТ, провели обследование, у меня было сотрясение мозга.

11 сентября 2019 года я от него сбежала, схватив ребенка. В тот день мы должны были ехать в суд — по бракоразводному процессу. Сын был в школе, адвокат меня забирала на машине, и Виталий нас отпустил. Вообще он меня редко одну из дома выпускал, потому что боялся, что я уйду от него.

Всё получилось спонтанно. Я подумала, что вот, хороший момент для побега. Покидала какие-то вещи в сумку, взяла документы, села в машину к адвокату и сказала, что в суд мы не едем, едем за ребенком в школу и оттуда в аэропорт. Мы улетели к моим родителям в Мурманск.

Виталий, когда узнал, сошел с ума: оскорблял, потом прощение просил, потом опять оскорблял. В Мурманске я сняла квартиру, устроила ребенка в школу, начала проходить медицинские курсы для повышения квалификации. Виталий не оставлял в покое. Я ему не говорила, где живу, но он меня нашел.

Он приехал в мой день рождения, 4 октября. Просил прощения у моих родителей. Говорил, что больше никогда этого не случится, говорил, что болен из-за анаболических стероидов, которые он принимал для гипертрофии мышц. Он ходил к врачу-эндокринологу, звонил ей, передавал мне трубку, и на том конце провода объясняли: «Юлия Михайловна, у Виталия Анатольевича вспышки ярости из-за того, что он принимал анаболические стероиды. У него все пройдет, он подлечится, он будет хорошим. Вы уж его простите». Также звонила его мама, умоляла, чтобы я его простила. Все вокруг давили на меня, да и я сама понимала, что стала от него зависимой. Но мне было страшно, мало ли, что еще может произойти.

Он улетел обратно в Москву ни с чем, но спустя время снова вернулся в Мурманск, хотел забрать меня с собой. И вот, в Мурманске он снова сильно избивает меня, даже укусил за лицо в приступе ярости. Он избил меня и улетел в Москву, а я осталась с побоями в Мурманске.

Когда мне было 20 лет, я думала, что если мужчина когда-нибудь поднимет на меня руку, то это последнее, что может случиться между нами, это не прощается. В итоге, попав в такую ситуацию, я его всегда прощала. Я не знаю, что со мной творилось, я до сих пор себя не понимаю. Я с ним уже столько времени не живу, и у меня до сих пор нет мужчины. Во мне что-то сломалось, я никому не верю.

Прошло время, и я его опять простила. Сама виновата, как говорится. В начале декабря 2019 года я прилетела с ребенком в Москву. Почти месяц жили нормально, а в праздник, 31 декабря, он начал меня так сильно избивать, что у нас дома всё летело и билось. Я ползала по полу в стекле, а он ещё говорил убирать за собой. Улучив момент, я схватила телефон и позвонила заведующей отделения кардиологии, где на тот момент работала.

Это он меня устроил на работу медицинской сестрой в клинику. Там генеральный директор и заведующие отделениями — его хорошие друзья. После звонка заведующей в тот вечер к нам домой приехали мужчины, друзья Виталия, чтобы успокоить его и объяснить, что он не прав. А я сглупила и осталась с ним. Они ушли, и он начал бить меня опять. Он всю новогоднюю ночь меня избивал, и на работу я пошла вся синяя.

Вместе с сыном мы сбежали вникуда, жили на вокзале несколько дней в комнате матери и ребенка. Параллельно я искала квартиру, и на ЦИАН я познакомилась с женщиной-риелтором, мы с ней разговорились, она оказалась хорошим человеком, и я сняла комнату в ее квартире — здесь и осталась, по сей день живу в этом доме.

По иронии судьбы мой новый дом находится через дом от дома Виталия. Мне нравится, что рядом отделение полиции, где меня уже знают, у меня есть номер участкового. Как мне говорят в полиции, если бы я сильно боялась, то сняла бы квартиру в другой части Москвы. Но он бы меня и там нашел. Там другая полиция, другой участковый, все начинать заново.

Женщина, у которой я сняла квартиру, оказалась психологом, она для меня как настоятельница. Ей около 60 лет, она мне во многом морально помогла и до сих пор помогает, даже в полицию со мной ходила. Она пыталась меня как-то вразумить, что с такими людьми общаться нельзя.

Виталий не оставлял меня, продолжал терроризировать. Хватал на улице, тащил к себе домой, приезжал на мою работу, часами сидел на ресепшене, пугал там других женщин, записывался на ЭКГ, чтобы именно я ему её делала. Я уволилась из той клиники, где у него были все друзья, и устроилась на другую работу. Но он все равно всюду меня преследовал, фактически не давал выйти из дома, все соседи его знали. Передвигалась я только на такси. Он даже ворвался в квартиру, вещи мои начал собирать, хотел вернуть обратно. Но другую комнату в этой квартире снимает мужчина, и как-то обошлось.

Потом я нашла службу помощи женщинам, которые оказались в такой же ситуации, нашла своего адвоката, Светлану Юрьевну Перову. Пока она не вмешалась, Виталий не боялся никого. Однажды он завалил меня на пол прямо в отделении полиции и поливал водой на глазах полицейских. Полицейским было совершенно все равно на то, что происходило, они будто смеялись надо мной. Я к ним приходила, а они говорили: «Опять Чернигина приперлась», но нехотя провожали меня до квартиры, когда я боялась возвращаться домой, потому что он снова меня караулил у подъезда.

Потом Светлана Юрьевна появилась, и все стало спокойно. И вот, Виталий все-таки от меня отстал, и я наконец-то радуюсь жизни. Правда, месяц назад приезжал на новую работу, внутрь его не пустили, встал у ворот на машине, сигналил. На почту письма отправлял, просил, чтобы я к нему вернулась. Я сразу рассказала об этом Светлане Юрьевне — и все прекратилось. Сейчас пока тишина.

Мой совет женщинам, оказавшимся в похожей ситуации: самое главное — не молчать. Если бы я раньше об этом заговорила, то ситуация была бы значительно лучше.

Редакция «Нового очага» поддерживает флешмоб #бьетнезначитлюбит. Принять участие в нем можно следующими способами: