Ребёнок не мог даже улыбаться, но у него потеплел взгляд: «больничная» няня о своей работе

Ожоги – это, прежде всего, необходимость делать болезненные перевязки. Детям трудно, и я поддерживаю их. Они росли в семье, знают, что такое ласка и любовь. Каждому важно, чтобы я не только помогла поесть, под руки довела до туалета пока трудно ходить, но и сказала добрые слова, погладила, пожалела. Мама и папа выжили, они на связи с детьми, но пока сами нуждаются в лечении, лежат в другой больнице.

Я всегда хотела помогать людям. Если они боялись попросить о помощи и выгоняли меня в дверь, я влезала в окно (смеется). У меня вся семья такая! Сын вырос и стал спасателем, работал на пожарах. А в детстве мы с ним помогали бездомным животным. Если он появлялся в дверях с котенком или щенком, мы всех оставляли, лечили... Мне нравится помогать.

До того как стать патронажной няней, я трудилась в пассажирском вагонном депо в Астрахани. Я отдала этому делу 25 лет. Как ни странно, именно этот опыт очень мне помог: я привыкла к большой ответственности, к работе с людьми. Когда предприятие закрыли, я решила попробовать себя в новом деле. От подруги узнала о вакансии няни в благотворительном фонде «Дорога жизни», и вот я здесь.

Я хорошо лажу с детьми, у меня есть любимая внучка Камила, ей 10 лет и внук Хаким, ему 7. Они всегда ждут меня, когда я приезжаю с работы, планируют, куда мы вместе пойдем и очень скучают. Они наполняют меня молодостью и энергией. Вообще с детьми можно годами не стареть ( смеется).

Много лет назад я также взяла опеку над своей внучатой племянницей, когда девочка осталось сиротой. Я растила её с семи лет. Сейчас она уже взрослая, окончила медицинский колледж. Есть у меня и такой опыт.

Ничего не бояться и быть сильной ради ребенка, о котором я забочусь. Важно отбросить свои страхи и неуверенность и сделать все возможное, чтобы больному ребенку стало хоть чуточку комфортнее. Нередко это паллиативные дети, они тяжело болеют и им самим страшно, они не должны видеть эмоции няни, неуверенность, страх.

У меня абсолютно нет брезгливости. Знаю, что именно эта часть работы многих смущает, но меня – нет. Я пришла, чтобы моим подопечным было хорошо.

Не могу сказать, что я совсем никогда не переживаю. У меня был мальчик Коля* с разными заболеваниями, в том числе болезнью сердца. Во время процедуры санации у него каждый раз останавливалось сердце. Конечно, я испытывала трепет. Наверное, единственное, чего я до сих пор боюсь – что ребенок рядом со мной перестанет дышать.

Но я начала учиться с первого же дня своей работы. Изучала патронаж, спрашивала советы других более опытных нянь. Это мне помогало.

Да, я часто о ней вспоминаю. Это была шестилетняя девочка, у которой были родители, но мама пила, не заботилась о ней и ребенка изъяли из семьи, поместили в Центр содействия семейному воспитанию. Там она заболела ветряной и попала в инфекционную больницу. Я сопровождала ее во время лечения.

Я никогда об этом не спрашиваю, но дети не могут молчать, им важно выговориться, быть услышанными. Катюша* тоже рассказала о себе. Мы с ней много рисовали, делали цветы из бумаги, учили стихи и даже танцевали, когда ей стало лучше. Когда пришло время выписываться, она кричала, умоляла заведующую отделением ещё её полечить, цеплялась за меня руками и ногами. Мы с ней обе плакали.

Труднее всего сталкиваться с жестокостью взрослых. Один раз я приехала заботиться о паллиативном ребенке, который родился здоровым. Но, когда он был совсем ещё крохой и, возможно, сильно плакал, мама схватила его и несколько раз ударила головой об стену, а потом выбросила из окна второго этажа.

Тёма* выжил, но получил тяжёлые осложнения. Он не ходил, у него постоянно были эпилептические приступы, не проходила пища, он всё срыгивал. Когда я шла к нему в палату, я уже знала, что он, к тому же, ничего не видит.

Открылась дверь, и я вдруг посмотрела ему в глаза. Вы не представляете, какие это были красивые чистые голубые глаза! Я смотрела на него и не могла поверить, что этот прекрасный ребёнок слеп и ничего не видит.

Надо, прежде всего, любить детей. Я всегда это говорю новым няням. Предупреждаю, что в этой профессии нечего делать, если нет любви к детям. Неважно, будет подопечный бегать или лежать, может ли он говорить, сам жевать, или его кормят через зонд.

Я ухаживала за мальчиком, который не мог не то что двигаться, а даже просто улыбнуться. Считалось, что он ничего не понимает, у него было серьезное заболевание мозга, но я подходила к нему, гладила по голове, хвалила и говорила ласковые слова. Да, его мимика не менялась, но у него становился другой взгляд. Он ждал от меня утешения.

Можно как угодно хорошо ухаживать за ребенком: чисто мыть, сытно кормить, но он поймет, что его не любят. Только с любовью ребенку будет хорошо, и он не будет капризничать. Дети очень тонко чувствуют фальшь, обмануть их не получится.

Хотела бы, но, к сожалению, часто мы, няни, этого не знаем. Иногда мы созваниваемся между собой, потому что есть дети, которые госпитализируются не единожды и могут оказаться у другой няни.

Я всегда рассказываю о своих бывших подопечных: что они любят, какие угощения, какие книжки. Это помогает другой няне найти общий язык с ребенком. Мы ведь не уходим домой после работы. Я в больнице уже больше месяца. Мы работаем 24 часа в сутки 7 дней в неделю до отпуска.

За время госпитализации ты в каком-то смысле становишься с ребенком единым целым. Конечно, хочется узнать, как сложилась его судьба. Иногда воспитатели в учреждениях могут оставить телефон, позвонить и рассказать, как дела у твоего подопечного, но это случается далеко не всегда.

Мой опыт говорит о том, что лечение ребёнка – это не только капельницы и лекарства. Важно его моральное состояние. Детям нужно почувствовать тепло, любовь и искреннюю заботу рядом. Когда я вижу, как ребенок, который еще несколько дней назад лежал «тряпочкой» с температурой 40, а сегодня с бегает и резвится, я знаю, что в этом есть и моё участие.

Няни не должны подменять собой врачей и медсестер, но на нас возложена важная обязанность – следить за состоянием ребенка, рассказывать о любых изменениях медицинскому персоналу. Это даже есть в нашей должностной инструкции.

Дети, лишенные родителей, этого так жаждут! Они хотят насладиться тем, что сейчас они – единственные у взрослого. В группе у них может быть 30-40 детей на одного воспитателя. Воспитатель при всём желании не сможет побыть с каждым, а тут они стараются впитать как можно больше любви, пусть ненадолго, но ощутить себя значимыми и единственными для кого-то.

Когда ты видишь, как ребенок с тобой идет на поправку, как он «оттаивает» в ответ на твоё участие, и у него горят глаза – хочется отдавать, и работать становится легко.

* Имена детей изменены в целях защиты персональных данных.

Прочтите другие истории нянь, которые заботятся о детях в больницах: Ольги, с любовью рассказывающей о малышах, бабы Тани, помогающей детям с ВИЧ, и Елены Васильевны, отдающей подопечным всё тепло души.