«Потеря сына – самое тяжелое, что мне довелось пережить»: монолог отца

Мы с женой планировали третьего ребенка, на тот момент уже 13 лет были вместе, воспитывали сына и дочку. Скорому появлению Егора радовалась вся семья, это был желанный, любимый малыш. Мы построили множество планов: переехать из квартиры за город, в свой дом, сменить машину, ведь в старую три автокресла не поместятся. Приготовления шли полным ходом. Кроватку купить не успели, но в комнате все ждало сына.

Беременность у супруги протекала прекрасно, никаких отклонений на скринингах и осмотрах врачи не замечали. Роды начались в срок, к тому моменту малыш весил почти четыре килограмма. Ничто не предвещало беды.

В предыдущие два раза у нас с женой были партнерские роды в клиниках. Мне важно находиться рядом, проживать это время с супругой, тут же взять младенца на руки. На этот раз рожать решили дома. В какой-то момент я понял: что-то идет не так, был ряд отцовских ошибок. В итоге акушерка просто выпихнула меня из комнаты. Я срочно вызвал реанимацию, затем пытался одновременно помочь ребенку и встречать скорую... Когда приехали врачи, я все еще пытался оживить нашего мальчика. Но медики ничего сделать уже не смогли. Егор умер от недостатка кислорода. Мы потеряли его во время родов.

Жена была в шоковом состоянии. Я сказал ей: «Приходи в себя. Я займусь всеми вопросами. Обещаю, никто тебя не побеспокоит. Я с тобой». С милицией, прокуратурой, какими-то людьми объяснялся только я. Старался, чтобы к жене никто не подходил. Она была полностью изолирована от этих неприятностей.

Я был с ребенком, держал его на руках, сделал на память фотографии, попрощался с ним. Через несколько часов перевозка забрала его в морг.

Все это время у меня было очень тяжелое состояние, не передать словами. Мы остались наедине с супругой. У нас была, наверное, самая сложная ночь в жизни. Я пытался вызволить жену из какого-то онемелого забытия, вернуть ее к жизни.

Дети были у друзей. Я увез их, как только начались роды, и забрал на следующий день. Дорогу, которая занимает 15 минут на машине, мы преодолели за три часа. Мы останавливались, разговаривали. Дети считали себя каким-то образом виноватыми в случившимся, и мне приходилось объяснять им – долго и терпеливо – что это не так. Дети разделили с нами эту потерю.

Я сразу же обратился к нашему семейному психологу. Так получилось, что этот человек как раз специализируется на таких вопросах, она смогла нас поддержать. Я читал много литературы на тему перинатальной потери, проживания горя.

Отцы заточены на то, чтобы искать виноватого – и наказывать. Я такой же. Но со временем я пришел к тому, что ребенка уже не спасти. Тот, кто виноват, сам переживает и наверняка еще получит свою кару. Но я не палач, это не моя миссия. Мне надо было собрать себя и свою семью по кусочкам, чтобы это горе можно было трансформировать во что-то светлое, найти силы жить дальше.

На мне была подготовка к похоронам – все документы, ЗАГС, справки, коммуникации с друзьями и родственниками. Считается, что отцы в такой ситуации меньше переживают, чем матери. На самом деле, для меня это тоже был очень большой удар. Я чувствовал свою несостоятельность: не смог уберечь жену и сына и очень долго не мог пройти стадию вины.

На фоне потери наша связь с женой окрепла, превратилась в цемент. Мы были вместе, медитировали, разговаривали, планировали поездку по святым местам, путешествие в Индию – дальнейшую жизнь.

Я купил маленький гробик для сына. Похороны оказались очень ресурсными для нас с женой. Когда мы втроем в машине ехали из морга на кладбище, то ощутили облегчение – как будто та частичка семьи, которая должна была быть с нами, здесь, мы наконец вместе со своим ребенком. Дети не захотели присутствовать на похоронах, но передали рисунки для брата.

Мы решили, что день прощания с Егором навсегда останется для нас светлым праздником воспоминаний о нашем сыне, днем любви, семейным днем. Каждый год мы будем собираться с родственниками, пить чай со сладостями и говорить о нашем мальчике и о том, как мы друг друга любим.

На работе с пониманием отнеслись к произошедшему со мной. Мне предложили взять отпуск любой продолжительности, коллеги забрали мои проекты. Благодаря этому я смог быть со своей семьей первую неделю, помогать себе и жене прожить фазу горя и выйти из этого состояния.

Обычно родители, пережившие перинатальную потерю, оказываются в глубоком вакууме, потому что редко кто знает, что сказать и как их поддержать. С нами было так же. Например, моя мама нашла слова поддержки, а мама жены с самого начала вела себя агрессивно, обвиняла нас в случившемся – в общем, вела себя очень токсично. Часть друзей обновилась: кто-то не смог найти слова поддержки и не знал, как с нами теперь общаться, для кого-то мы представляли опасность, словно прокаженные, от которых лучше держаться подальше. Например, у нас были соседи, которые тоже ждали ребенка. И если муж нормально с нами общался и приходил в гости после трагедии, то жена даже здороваться перестала, отворачивалась. Мы ее пугали.

Последнее, что хотят слышать родители в такой ситуации, – это слова, обесценивающие их горе. «Вы молодые, родите еще», «женщины раньше часто теряли детей, в былые годы из восьми оставалось двое» и так далее. Такие «утешения» ранят душу и мешают пережить потерю.

Помню звонок приятеля, который очень поддержал меня. Друг сказал, что случившееся с нами – кошмар, который сложно вообразить, но если он чем-то может помочь: приехать с женой и убраться у нас дома, приготовить ужин, занять детей, дать ключи от дома в Европе, если нам надо уехать – он готов все это сделать. Такой звонок очень поддержал – ты понимаешь, что вакуума нет, что рядом все же есть люди, которые готовы быть рядом.

Мужчине очень сложно собрать себя после перинатальной потери, признать, что ему нужна помощь. Он же априори должен быть сильным, рассчитывать только на себя, не плакать. Мы стараемся следовать этим стереотипам и застреваем в своем горе. Женщины активнее участвуют в тренингах, в группах поддержки. В большинстве известных мне историй только мужчины с психологическим образованием готовы были попросить о помощи. Очень важно плакать, кричать, идти к психологу, чтобы помочь прожить горевание и себе, и супруге.

Нам с женой было очень сложно и страшно решиться на следующую беременность. Мы пришли к тому, что никто не заменит Егора, мы никогда не сможем вычеркнуть из жизни нашего мальчика. Новый ребенок будет радостью, счастьем, но и того малыша мы никогда не забудем.

Егор очень изменил меня. Я понял, что все могу, перестал бояться. Я начал активно развивать на работе, брал новые проекты, на которые раньше не решался, наконец взялся за постройку дома, которую все время откладывал, в пятый раз поступил в институт и начал учиться. В моей жизни произошли огромные изменения.

Если вы проживаете потерю ребенка, знайте, что это самое тяжелое время в вашей жизни. Но пройдет немного времени, и вам нужно будет найти в себе смелость сделать первый шаг, попросить помощи специалиста, чтобы открыть новую страницу своей жизни. Это будет уже совсем другая жизнь, но в ней точно будет место любви и счастью!

Поддержать людей, которые пережили потерю, и помочь работе бесплатной психологической службы фонда «Свет в руках» можно на Добре Mail.ru.

Ежедневно в России не рождаются 344 малыша, но, к сожалению, в обществе не принято разговаривать на эту тему. Mail.ru Group и сервис Добро Mail.ru вместе с фондом «Свет в руках» решили изучить тему перинатальных потерь и обсудить результаты исследования в рамках информационной кампании #надопоговорить.

Вот главные выводы из исследования, и все они доказывают, насколько это важно – поднимать тему перинатальных потерь: