«Не надо строить из себя героинь»: реальная история мамы пятерых приёмных детей

Говорят, в начале было слово. Но в начале этой истории Ирина растеряла все слова. Буквально: из-за сложной поздней беременности и сложных родов в 2002 году она лишилась голоса. Но это история со счастливым концом. История о том, как Ирина стала многодетной приемной мамой, и о том, как каждый из её детей ищет свой путь.

— Беременность была поздняя — мне стукнуло 43 — да еще какая тяжелая! Девочки родились недоношенными, я буквально гадала, как и врачи, выживут они или нет. Такие крохотные малявочки! И слабенькие... Сердце кровью обливалось, и у меня пропал голос. Врачи сказали, что на нервной почве. А я ведь педагог, всю жизнь преподавала химию и биологию. В классе хочешь не хочешь громкость приходится прибавлять. А у меня голос сразу срывается на какой-то скрип и петушиный крик, связки не выдерживают. И я с тяжелым сердцем пошла в РОНО — увольняться. Там мне и посоветовали стать приемной мамой.

Первой реакцией было недоумение: за маленькими двойняшками нужно было ухаживать, старшие сыновья, Виталий и Антон, еще до конца на ноги не встали — куда ж еще ответственность брать. Но сотрудница РОНО что-то разглядела в будущей многодетной приемной маме. «А вы возьмите подростка, девочку. Она и помочь вам сможет. Не бойтесь: у вас все получится», — эти несколько слов одного за другим привели в жизнь Ирины пятерых приемных детей.

В 2003 году она впервые увидела в детдоме Дашулю. «Смотрю на нее: длинные ручки, длинные ножки, в глаза глянула — и поняла: моя! Я тогда спросила, можно в гости ее забрать. И потом уж не отпустила».

За Дашулей появился ее младший брат Андрей. Но потом он уехал жить к внезапно обнаружившейся тетке по отцу (у них с Дашей одна мама, а отцы разные), хотя связи с приемной мамой парень не потерял. Потом Ирина взяла на себя заботу о пасынке Саше. Даже когда Ирина развелась с его отцом, мальчик решил остаться с названной матерью.

Сейчас старшие дети выросли и нашли дело по душе. Виталию уже 41 год, он хоть и числится электриком, но трудится на инженерной должности. Тридцатипятилетний Антон, второй кровный сын Ирины, стал рабочим на заводе. Даша нашла свое призвание в медицине — работает врачом-диагностом в Обнинске. Андрей стал священником, Саша сделал военную карьеру и уехал служить в Улан-Удэ. Двойняшки тоже стали совсем взрослыми. Им уже 19 лет, и у них своя жизнь: Юля изучает в Москве издательское дело, готовится стать писателем или журналистом, а Вика учится на кинолога в колледже МЧС.

Ирина же остается мамой — в ее доме в Козельске, где никогда не смолкали детские голоса, шуму только прибавилось: попробуйте-ка тихо отрепетировать танцы на колясках! Две младшие приемные дочери Ирины, Софийка и Алена, обожают танцевать. А мама помогает им осуществить мечту, хотя еще недавно страшный диагноз Spina bifida не давал надежды на нормальную жизнь.

Про Spina bifida, порок развития позвоночника, Ирина узнала в 2014 году: по телевизору показывали мальчика с таким диагнозом. Он сразу понравился Ирине, и она решила его забрать. «Но мы тогда прособирались: раз ребенок — колясочник, нужно подготовиться к его появлению. У нас первый этаж был нежилой: только кухня, ванная и столовая. Решили, надо возвести пристрой, чтобы ребенку на второй этаж не забираться. Пока все это делали, прошел год, того мальчика уже кто-то взял. А пристрой-то в итоге и не понадобился! Софийка быстро освоилась и заявила, что никаких специальных условий ей не надо. Она спокойно везде лазает, опираясь на руки и немного на ноги, и сразу заняла комнату на втором этаже. А когда появилась Алена, мы ей дома сделали еще одну пристройку с лифтом. Спасибо моему брату. Он работает в Челябинске и договорился, чтобы мне там по себестоимости сделали лифт. А первая пристройка так и осталась гостевой».

С Софийкой Ирина познакомилась в 2016 году. О ней она узнала из статьи томской журналистки, которая много пишет о детях-сиротах. Крохотная Софийка напоминала Дюймовочку и сразу очаровала свою будущую маму. По мнению Ирины, девочке невероятно повезло, поскольку она не успела из дома малютки попасть в детский дом-интернат. Сегодня большинство детей-сирот со Spina bifida оказываются в домах для детей с серьезной умственной отсталостью, как случилось с Алёной, которую Ирина забрала после Софийки. Там они медленно угасают, не получая должного ухода. София же успела пережить лишь одно сильнейшее разочарование: она стала «возвратным» ребенком. Женщина, которая ее взяла до Ирины, по каким-то причинам вернула девочку в детдом. Софийка долго ждала, что та вернется. Даже когда в ее жизни появилась Ирина, девочка путалась и говорила подружкам: «Это мама Лена за мной пришла!»

— Страха перед болезнью у меня не было, — признается Ирина. — И я усиленно противостояла друзьям и родным. Я инстинктивно чувствовала: надо — и все. Хотя я действительно мало знала о диагнозе, ведь каждый такой ребенок нуждается в индивидуальном лечении, уходе, терапии. Поэтому я решила сразу же из Томска отвезти Софию в Москву в РДКБ, чтобы ее осмотрели. Не так-то все просто оказалось! Именно тогда я четко поняла, что без поддержки не справлюсь, и в моей жизни появился фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам».

Перед тем, как поехать за Софийкой в Томск, Ирина упала и сломала руку. Как с одной рукой везти колясочницу в Москву, а потом еще и в Козельск? Пришлось кинуть крик о помощи в интернете, ведь София уже считала ночи до приезда новой мамы, и разочаровать ее Ирина не могла. «Волонтеры в помощь детям сиротам» откликнулись сразу. Сначала просто помогли решить проблему с транспортировкой: довезли маму с дочкой в Москве до больницы, а потом и до дома. Но самое главное — Софийку, а затем и Алену, взяли в проект «Близкие люди», который помогает приемным семьям, воспитывающих детей с особенностями. «Вся реабилитация, все, что я знаю о болезни Spina bifida — благодаря им», — говорит Ирина.

У Софии были очень слабые ножки: совершенно отсутствовал мышечный каркас, она могла стоять, лишь опираясь на руки, передвигалась только на прямых ногах вдоль опоры или на ходунках. «Мы понимали, что болезнь никогда не уйдет окончательно. Конечно, София будет отличаться от других детей, мы сжились с необходимыми процедурами и вечным катетером. Фонд помог организовать для нас консилиум и получить направление на реабилитацию по индивидуальной программе, чтобы осуществить главную мечту: как можно лучше держаться на ногах». На реабилитации Ирина не переставала удивляться выдержке девочки. Во время одной процедуры Софийка сильно плакала. «Я спросила: "Может, откажемся от нее?", а она мне: "Мамочка, давай не будем останавливаться — просто будем плакать"».

Не подходила девочке и стандартная инвалидная коляска: Софийка — настоящий ураган. Особенно понравились малышке танцы. Но в тяжеленной коляске стандартного типа было трудно поворачиваться. А для таких ребят, как Софийка, коляска должна быть продолжением тела: помогать движениям, а не стеснять их. Через проект «Добрые крышечки» фонд собрал деньги на коляску.

— Она такой светлый ребенок, и очень хочется поддержать в ней это чувство уверенности в себе, открытость, — рассказывает Ирина. — Труднее всего было объяснить, почему некоторые говорят, что она инвалид. Я этого слова не употребляю, а обратная сторона социализации — это пересечение с разными людьми, которые часто за словом в карман не лезут. Она как-то убежала на улице вперед меня, а там — мальчишки. Подлетела к ним на своей ураганной коляске: «Давайте наперегонки!» Вижу, что они на нее пальцами показывают, и она вдруг остановилась. «Мам, а они меня назвали инвалидом. Это что такое? Я инвалид, да?» Я как-то растерялась, но говорю: «Это они от недомыслия: знают, что бывает такая справка, она у тебя действительно есть, но от плохого воспитания думают, что это можно использовать как обзывалку». Честно, я ее инвалидом не считаю. Сейчас у нее уже на счету пять марафонов, забег в триатлоне, первый юношеский разряд по бегу, третий взрослый разряд по плаванию. В школу ходит обычную: там она даже не на коляске передвигается, а на специальных поддерживающих канатах. Какой же она инвалид!

Если София влилась в семью, в школьный коллектив и в спорт практически сразу, то с Аленой, пришлось не легко. Ирина уверена: останься девочка в том забайкальском детдоме для детей с серьезными психическими отклонениями, она бы неминуемо погибла.

— Алену целый год в Москве пиарил фонд «Дорога жизни», это было перед пандемией. Я заинтересовалась ее судьбой и все думала: ей в психушку, где она жила всю сознательную жизнь, возвращаться никак нельзя! Ухода должного она не получала, пошли осложнения — лишилась почки, вторая работала еле-еле. Когда я ее взяла и мы пошли на консилиум, врачи только за голову хватались: «Как же так можно было запустить!»

Первые 16 лет жизни Алёны были настоящим адом: одиночество, невозможность общения ни со сверстниками, ни со взрослыми, от персонала — одни механические действия по необходимому обслуживанию да тычки: «Дура, дура!» Большинство воспитанников коррекционного детдома не могли общаться, никакой учебы не было, а единственным окном в мир был экран телевизора и подслушанные разговоры нянечек, из которых Алена понимала от силы треть. Она не умела ни читать, ни писать, не знала, сколько ей лет, она не понимала, что такое «далеко» и «близко», «сегодня», «вчера» и «завтра».

Узнав о девочке, Ирина сразу решила ее взять. Но органы опеки решительно отказали: «Одинокая — раз, старая — два, куда вам еще одну колясочницу — три». Ирина стала надеяться, что девочку заберет кто-то другой, но но за целый год никого не нашлось.

— Только благодаря тому, что юристы фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» нашли правильные слова для письма, которое я отвезла в органы опеки, наша девочка была спасена. Юристы смогли доказать, что я подниму Алёну, что мой опыт реабилитации Софии — это аргумент в мою пользу. Многие думают, что фонды — это только про сбор средств, но нет — это всеобъемлющая программа помощи по любым возникающим вопросам: психологическая, юридическая и медицинская поддержка. Я не стесняюсь того, что нам требуется помощь, и девочек этому учу: не надо строить из себя героинь, просить оказать нужную помощь не стыдно».

Алёне такая помощь нужна постоянно. И не только медицинская. Девочка никак не могла «выбраться из скорлупы». Общалась только с мамой и Софийкой, а когда посторонний обращался к ней, начинала плакать. В семью она попала в 2020 году, и с первых дней с девочкой постоянно занимается психолог. «Краем уха я слышала, как она спокойно учит Алену преодолевать страх общения: "Подумай о точке, где рождается твой страх. Дотянись до нее. Это единственное задание на сегодня. Мы найдем эту точку и посмотрим, как мы можем его остановить"».

И Алена ищет, работает над собой. Сейчас она ходит в школу и даже без стеснения отвечает, в каком классе учится. «Так получилось, что в первом». Ирина договорилась с администрацией школы, чтобы дочки учились вместе с другими детьми и были в коллективе. Софийка закончила четвертый класс, Алена проходит индивидуальное обучение. Ирину огорчает, что у старшей дочки еще не снят диагноз «умственная отсталость». В этом есть свои трудности: чтобы доказать, что никакой отсталости нет, надо ложиться в психиатрическую клинику на два месяца, это очень опасно для хрупкого здоровья девочки: у нее катетер, ей необходимо менять мочеприемник. Пока этот вопрос решили отложить: Алена сейчас окружена любящими людьми и, хоть он и учится отдельно, участвует в школьной жизни.

— В школе дети не воспринимают моих девчонок как отличных от себя. Нам, конечно, очень везет на добрых людей, но я добиваюсь, чтобы девочки не смотрели на жизнь сквозь розовые очки. Да они и сами сталкиваются с разной реакцией. Например, был случай в Сочи, куда мы поехали на конкурс (Алёна по примеру Софии тоже занялась танцами на колясках, на конкурсе они заняли призовые места). Там в отеле так устроен лифт для колясочников: его надо опускать при помощи пульта. Если ребенок подъезжает снизу, а лифт наверху, кто-то должен наверх подняться, взять этот пульт и спуститься вместе с лифтом вниз. Софийка вежливо попросила мужчину помочь, но он резко сказал «Нет!» и ушел. Я ей объяснила, что такое бывает. Чужая душа потемки, и кто знает, что было в душе у того человека, когда его окликнула незнакомая девочка. Может, у него своя боль...

Но чаще семье идут навстречу. Когда Ирина рассказывает историю своих девочек, а говорить о них она может часами, у нее не иссякают добрые слова для всех, кто хоть раз помог.

— Я мечтаю, чтобы не было необходимости в детдомах. Чтобы все дети росли в настоящих семьях. Да, трудно воспитывать детей: хоть здоровых, хоть с инвалидностью. Но в нашем случае особенно важно делать все возможное, чтобы заболевание не препятствовало нормальной жизни, не мешало заниматься любимым делом. Не болезнь делает моих детей особенными. У них есть таланты, у каждой свой характер, свои сильные и слабые черты, как у всех людей. И я хочу, чтобы у них были все возможности стать хорошими, умными, добрыми взрослыми.

В международный день защиты детей фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» запускает акцию «Дети хотят домой». Ее цель — сделать так, чтобы как можно больше детей жили в семьях, а не в детских домах. Поддержать акцию можно по ссылке. На собранные средства фонд сможет организовать для замещающих семей очные и дистанционные консультации психологов, юристов, дефектологов, логопедов, приемы у врачей для детей с особенностями развития, а также поддержать те замещающие семьи, которые не получают финансовую помощь от государства.

Фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» появился в 2007 году. За это время он прошел путь от небольшого движения добровольцев, которые привозили детям памперсы в больницы, до профессиональной организации. Сегодня он помогает семьям, у которых отбирают детей или которые оказались на грани отказа от ребенка, ищет детям-сиротам приемных родителей и поддерживает их, помогает ребятам в больницах и детских домах, работает над изменениями в законодательстве. Его миссия — содействовать тому, чтобы каждый ребенок в нашей стране смог реализовать свое право на жизнь и воспитание в семье.