Мои 1312 дней сексуального рабства: глава из книги узницы скопинского маньяка

Книга, которую вы держите в руках, — это результат многолетних размышлений, воспоминаний, которые каждую минуту двадцать четыре часа в сутки преследовали меня после того, как я снова родилась на свет — 4 мая 2004 года. Со мной произошло то, о чем журналисты рассказывают с эпитетом превосходной степени — это действительно было «шокирующее преступление» и «леденящая душу» история. 1312 дней я провела в сыром мрачном подвале в плену у сексуального маньяка.

Заточив меня и мою подругу по несчастью на глубине 6 метров под землей, он наверняка был уверен, что о его преступлении никто и никогда не узнает. И его план был настолько хорошо продуман, что это преступление и правда можно было назвать идеальным. Ему достаточно легко удалось заполучить сексуальных рабынь. И вполне возможно, что, вдоволь наигравшись, он бы прикопал наши косточки под какой-нибудь яблонькой на своем приусадебном участке... И никто никогда не узнал бы об этом — для всех мы были бы пожизненно без вести пропавшими... Кстати, именно про заготовленную могилку он всегда говорил, когда хотел напугать нас: «Я уже присмотрел местечко, где вас закопать, воооон там, по яблоней».

Но, вероятно, Господь услышал отчаянные молитвы двух пленниц... И благодаря череде чудесных случайностей мы вернулись к своим родным... Благодаря Божьей помощи я не только вернула свободу, но и могу сейчас в полный голос, не стыдясь, рассказать об этом чудовищном периоде своей жизни.

Я написала эту книгу, наверное, в том числе и для всех женщин, которым пришлось в своей жизни испытать насилие. Неважно какое — семейное ли, сексуальное ли... Я вышла из этих испытаний с главным уроком — никогда не мириться с обстоятельствами. Не позволять своему разуму умирать. Только активный мозг может в череде даже самых незначительных событий найти то, которое откроет двери темницы.

Помните, как отчаялся Эдмон Дантес, заточенный в подземную темницу замка Иф: «Эдмон никогда не думал о побеге. Иные предприятия кажутся столь несбыточными, что даже не приходит в голову браться за них; какой-то инстинкт заставляет избегать их. Прорыть пятьдесят футов под землей, посвятить этому труду три года, чтобы дорыться, в случае удачи, до отвесного обрыва над морем; броситься с высоты в пятьдесят, шестьдесят, а то и сто футов, чтобы размозжить себе голову об утесы, если раньше не убьет пуля часового, а если удастся избежать всех этих опасностей, проплыть целую милю, – этого было больше чем достаточно, чтобы покориться неизбежности...»

Но вот произошла чудесная встреча Дантеса с аббатом Фариа, «который цеплялся за жизнь... и подавал пример отчаянной решимости» — и бедный узник «стал размышлять и измерять свое мужество». Почему я вспомнила именно эту книгу? Потому что вся история удавшегося побега узника замка Иф очень похожа на то, что произошло со мной. Точно так же моя свобода стала чередой случайностей... Но в отличие от графа Монте Кристо я не ожесточилась и ненависть вкупе с чувством мести не поразили мое сердце и душу. Да, каждый день в подземелье я переживала стресс, одиночество, боль, беспомощность, тоску — все, что только может разрушать жизнь человека. Но даже в том состоянии и в тех обстоятельствах я находила ресурсы и занятия, которые помогли бы мне не сойти с ума.

30 сентября 2000 года я ушла из дома наивной школьницей, девственницей. А вернулась домой 4 мая 2004 года — женщиной с истерзанным телом, но с душой, которая сохранила веру в людей, в добро, в Любовь.

День Веры, Надежды и Любви стал черным днем моей жизни. Но именно Вера, Надежда и Любовь помогли мне выжить и выйти из тяжелейших испытаний — Человеком.

Ее молитвой:

Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, благослови, освяти, сохрани чадо мое Екатерину силою животворящего Креста Твоего... Милосердный Господи Иисусе Христе, Прошу Тебя, Господи, сохрани еепод кровом Твоим Святым от летящей пули, ножа, яда, огня, потопа, от смертоносной язвы и от напрасной смерти. Сохрани в ней Веру, Любовь и Надежду на спасение даруй ...

— я сейчас Жива.

Мохов ушел, заперев меня снаружи. Я огляделась. Бетонные стены покрывает белая краска, деревянные полы выкрашены в коричневый цвет. В побеленном потолке — два небольших вентиляционных отверстия, обеспечивающих приток кислорода. У противоположной от люка стены стоит одноместная кровать с железными спинками и пружиной. Матрас и постельное белье — старые, но видно, что чистые. Слева от спального места прибита небольшая деревянная столешница с двумя полками внизу, рядом — табуретка с металлическими ножками и пластиковым сиденьем. В углу, на уровне пояса — две деревянные полочки, прикрепленные к стене, по другую сторону от них находится ведро с крышкой, для нужд. Завершает картину небольшой обогреватель советского образца, который, видимо, и прогревает комнату, так как батареи — не предусмотрены. Если бы не было этого немудрящего обогревателя, в бункере стоял бы просто могильный холод. В целом помещение новое и чистое, как будто только после ремонта.

Помещение действительно было новое. Потом нам расскажут, что Мохов три года готовился к преступлению. С 1997 года он начал рыть этот бункер. Вывез с участка несколько грузовиков земли... Что он говорил своей матери, с которой жил в одном доме? Неужели она и правда верила, что такой основательный подвал нужен для варений и солений?! Ведь подвал готовился практически как бомбоубежище: толстые стены, основательные бетонные перекрытия, электричество, вентиляция... Для хранения картошки и домашних заготовок такое сооружение явно избыточно...

Оставшись одна, я впала в панику, хотелось просто выть от бессилия. Больше всего беспокоило, где сейчас моя подруга и вообще жива ли. Дико хотелось закрыть глаза и оказаться дома, обнять маму и пообещать ей, что больше никогда не пойду гулять поздно вечером и не сяду в машину к незнакомцам. Я думала о семье, о школе, о том, как завтра мои одноклассники ворвутся в класс, будут смеяться, дурачиться, ходить друг к другу в гости и просто жить обычной жизнью, а я в это время буду выживать. Здесь... В этом ужасном месте...

Не знаю, сколько времени я просидела так, погруженная в свои невеселые мысли, пока не загремели замки и в бункер не влез Виктор.

— Не спишь? — спросил он, ухмыляясь.

Я вновь начала спрашивать про Лену и заклинала его, слезно вымаливала отпустить нас домой. Но все было тщетно. Мохов сел к столу, достал из кармана бутылку самогона и граненый стакан. Наполнив его до краев содержимым бутылки, он заставил меня выпить. Чтобы не злить своего мучителя, давясь и проливая на себя спиртное, я все же влила в себя отвратительное пойло и, запив водой, отключилась.

— Кать, просыпайся, — услышала я будто сквозь вату знакомый голос. — Открывай глаза.

С трудом разлепив тяжелые веки, я увидела Лену.

— Где ты была? Сколько сейчас времени? Когда мы домой поедем? — засыпала я ее вопросами.

—Сейчас утро, — стирая какой-то вонючей тряпкой рвоту с моего лица, ответила подруга. — Я спала в доме. Виктор меня разбудил и к тебе привел.

Все это время Мохов стоял позади Лены.

— Ее нужно в порядок привести, — подал он голос. — Она во сне вся облевалась. — С этими словами он влез в люк, закрыл дверцы на засовы и уже через закрытый лаз, бросив что-то вроде «я позже зайду», исчез.

Я лежала на кровати абсолютно голая, накрытая простыней. Рассказав Лене, как Мохов обманом и силой затащил меня в этот подвал, а потом, напоив самогонкой до потери сознания, изнасиловал, я заплакала. Подруга начала успокаивать меня, помогала одеться. В то, что скоро придет Виктор и выпустит нас из этой могилы, верилось мало. Казалось, что сейчас сюда влезут оба наших похитителя и будут насиловать нас и мучить. А потом полуживых закроют в этом подполе и оставят умирать. Но спускаться к нам никто не собирался, внезапно отключился свет, наступила кромешная темнота.

Меня начало трясти, словно в лихорадке.

— Он больше не придет, — в приступе панической атаки, как заведенная, твердила я. — Мы умрем тут от жажды и голода, и нас никогда не найдут.

Лена нащупала мои плечи и обняла меня:

—Успокойся, мы обязательно выберемся отсюда. Вот увидишь, скоро придет Виктор и отпустит нас наконец.

Очень хотелось ей верить, и, представив, как я окажусь дома и все опять будет хорошо, я провалилась в тяжелый сон. Пол под моими ногами исчезает... Квартира переворачивается... Только мебель остается на месте, а я все куда-то скольжу и скольжу по линолеуму вниз... Дверь... пустота... Пропасть и языки пламени... Я кричу, хватаюсь за порог, а огонь гудит... гудит... Снова этот сон... Почему же так гудит огонь? Разве пламя может так гудеть?

Разбудил меня звук включившейся вентиляции, вместе с ней зажегся свет. Раздались уже знакомый стук открывающегося наверху люка, скрип лестницы, ведущей вниз, наконец загремели замки на дверцах в нашу подземную комнату.

—Жрать хотите? — всунул голову в окошко Мохов.

И, не дожидаясь ответа, начал выкладывать на порог люка провизию. Это был десяток яиц, банка тушенки, белый хлеб, растительное масло, пакет макарон и пара полулитровых бутылок с питьевой водой; вслед за продуктами появилась посуда — эмалированный чайник, небольшой нож, который оказался совсем тупым, и две чайные ложки. Напоследок он достал электрическую плитку.

—Когда вы нас домой отпустите? — снова спросила Лена.

— На днях, — буркнул он и запер нас.

Лена включила плитку, сварила яйца в чайнике, порезала хлеб, кое-как открыла тушенку, и мы сели есть. Аппетита не было. Очень хотелось домой, обнять маму, помыться, лечь в свою теплую кровать и забыть все как страшный сон. Подруга пыталась приободрить меня, обещала, что мы непременно вырвемся на свободу, а я то плакала, то впадала в забытье, ограждая себя этим от жестокой реальности. Так началось наше подземное существование.

Первая неделя пребывания в плену была чудовищной. Мы кричали до хрипоты, стучали по стенам, но никто не слышал нас... Я надеялась, что полиция нас найдет по каким-то зацепкам, но ниточек, ведущих к нам, не оказалось. Как потом я узнала, не было ни одного свидетеля, хоть как-то пролившего бы свет на наше исчезновение. У Мохова получилось совершить идеальное преступление.

Пока для нас с Леной тянулись жуткие месяцы сексуального рабства, моя мама — Ирина Васильевна — и мама Лены — Александра Ивановна — конечно, встречались. Но каждая из них искала свой способ не сойти с ума в отсутствие вестей от дочери. Молитвы, гадалки... Однажды моя мама пошла к очередной гадалке, и та сказала, что весточка от дочерей будет. И даже сделала уточнение, что Лене — тяжелее, чем мне. Гадалка была ох как права... Но об этом — позже...

Книгу Екатерины Мартыновой «Исповедь узницы подземелья» вышла в издательстве АСТ. Истории других девушек, похищенных маньяками, читайте по ссылке.