Михаил Коростелев: «Единственный способ выжить после смерти сына — делать добрые дела»

Михаил, в прошлом году за развитием событий, связанных с заболеванием вашего сына Тиши, следили, кажется, тысячи людей в разных странах. Как могли, помогали, и, конечно, не могли поверить в то, что современная медицина окажется бессильна. Вашей семье сочувствовали очень многие. Далеко не все люди могут пережить потери и найти силы, чтобы идти дальше. Кто помог или что помогло вам выдержать такое испытание?

Было, конечно, невыносимо тяжело. Мы с Настей в первую очередь помогали друг другу. Срываться старались по очереди. Нас спасала только мысль о том, что мы можем кому-то помочь, что кому-то мы нужны, что ради этого нужно сейчас, стиснув зубы, выживать. А потом просто найти тех, кому мы нужны, и продолжать жить.

После похорон мы сразу улетели на три месяца путешествовать, дома было оставаться невыносимо. А по возвращении пошли в ШПР, послав лесом всех, кто советовал не торопиться и подождать хотя бы год.

Как вы с женой пришли к решению взять приемного ребенка? У ваших знакомых, может быть, есть приемные дети? Кто-то послужил примером?

Мы и раньше об этом задумывались, и, думаю, со временем бы пришли к этому. Но в последние годы все силы и энергия уходили на нашего любимого Тихона. Мы много путешествовали, почти не появляясь в Москве, и понимали, что сейчас ещё не готовы к этому.

У нас было пара примеров перед глазами. Один – удачный у наших родственников, второй – очень плохой у наших друзей. Как выяснилось потом, примеров было больше, просто мы не знали об этом. И примеров трагедий, как наша, – тоже, хранящихся тяжелым грузом в других семьях.

Утром, когда сердце Тихона остановилось, мы ехали в машине молча, но оба, не сговариваясь, думали об одном и том же. Единственный способ выжить – делать добрые дела. Не помню даже, кто первый завёл разговор, но это было просто озвучивание мыслей второго. Потом мы уехали из Москвы и ждали времени, когда окажемся в ресурсе для дальнейших действий.

Как готовились к приемному родительству? Что было легко, а что показалось, может быть, сложным во время сбора документов, прохождения школы приемных родителей, поиска ребенка?

Всё проходило легко и естественно. Ещё путешествуя, прочитали несколько книг Людмилы Петрановской, поэтому в ШПР были «отличниками».

У нас была очень сильная эмоциональная группа с очень разными историями. Было видно, что кому-то будет несложно взять ребёнка, кому-то очень тяжело – нужно будет перестраивать свои взгляды, образ жизни. Но я почему-то был уверен, что после завершения ШПР все один за другим перейдут от теории к практике и в чате только и будет мелькать «-1, +1» (принятое в сообществах приемных родителей символическое обозначение: минус один ребенок в системе детских учреждений, плюс один ребенок в семье — прим. ред). Мы оказались самыми быстрыми, но надеюсь, что скоро получим новости и о других пополнениях в семьях.

Документы мы собрали без проблем. В середине ноября закончили ШПР, а 17 декабря имели уже заключение на руках. Могли и раньше, но не сообразили начать собирать всё ещё до завершения ШПР.

В школе на одном из тренингов мы анализировали, как кто выбирает дорогие вещи при покупке. Настя у меня всегда очень серьёзно подходит к выбору. Проводит большой research. Сравнивает характеристики, цены, читает отзывы и так далее. Я же, наоборот, обычно действую на эмоциях. Выбор происходит часто спонтанно.

Мы хотели найти кого-то, кому действительно можем помочь, кто ждёт именно нас. Нам не хотелось вставать на учёт в Москве и Подмосковье и ждать, когда нам предложат идеального ребёнка, которого и без нас сразу заберут в семью, где он будет счастлив. Настя взялась за регионы. Где-то неделю она обзванивала регион за регионом, узнавая про десятки детей из федерального банка данных. У нас было заключение, но нас ещё не занесли в реестр. Тем не менее, нам, как правило, шли навстречу и давали информацию.

Неделю мы вставали рано утром и вместе с солнцем двигались с востока на запад. Сначала звонки в Хабаровск, Владивосток, на Камчатку. Затем там вечерело, и мы перемещались в Сибирь: Иркутск, Екатеринбург, Новосибирск. И так постепенно походили до Брянска. На следующий день снова, уточняя детали, подробности, изменения.

Чуть не сорвались в Хабаровск, где было три пары братьев, которые нам приглянулись. У нас заключение от опеки на двух детей. Но в итоге решили не спешить, тем более, накануне праздников, когда никто не работает из госорганов. Мы записались на приём в Федеральный Банк Данных в Москве и пришли туда уже с подготовленным списком из 30 детей с сайта usynovite.ru

На приеме смотрели анкеты, получали более детальную информацию. Открыли анкету Ильи. «Ой, посмотрите, на него не только никто не получал направления, даже просмотров анкеты ни одного», – сказала милая женщина, принимающая нас.

В базе отражается вся история по ребёнку, даже просмотр анкет (не в Интернете, а на приемах). У некоторых детей были десятки просмотров, направлений на знакомство, отказов. В итоге мы отправили запросы на 16 детей. Начали приходить ответы. Как только пришла информация, что по Илье можно брать направление, мы сразу это сделали и взяли билеты в Красноярск.

Были ли знакомые или специалисты, кто, возможно, отговаривал вас с женой от приемного родительства? Если были, то объясняли, почему?

Конечно, были! Наше общество ещё не совсем осознало, что нет чужих детей и усыновляют не только потому, что не могут иметь своего ребенка. Особенно это касается старшего поколения. Работники поликлиник, диспансеров и прочих заведений, где нужно было собрать всякие справки, считали своим долгом сказать: «Зачем вам это нужно? Что, своих нет шансов родить совсем?»

Всё это вызывало у нас просто улыбки. В основном это были люди, мнение которых нас мало интересовало. Все близкие и друзья, конечно, поддерживали нас. Да и вообще, нас мало интересовало мнение кого-то, хотя поддержка, конечно, была важна.

Михаил, расскажите, о вашем приемном сыне, как вы с ним встретились, как общались, пока готовили документы, как добирались в Москву?

Нашего сына зовут Илья, ему 3 года 5 месяцев. 9 января в первый рабочий день 2019 года рано утром мы прилетели в Красноярск. Забросили вещи в гостиницу и пришли в детдом. Первой нас встретила вахтёрша и сразу вопрос:

– Ой, а вы к кому?
– К Илье.
– Ой, к Илюше. А вы откуда?
– Из Москвы.
– Как далеко-то приехали!
– Редко приезжают из Москвы?
– Редко. Раньше было много иностранцев. Забирали даже очень больных детей, которых в России почти никто не берет. Вот Ваня в Испанию уехал, и там его вылечили! Сейчас фотографии присылают. Мальчик изменился до неузнаваемости. Теперь иностранцам запретили, и многие дети почти не имеют шансов на семью и лечение за границей.

Нас пригласили в кабинет директора. Директор и работник социального воспитания встретили нас очень радушно. Хорошие добрые женщины. Познакомили нас с документами.

– Ой, у вас заключение на усыновление. Вы знаете, что Илья только под опеку?

– Да, мы знаем. Мы готовы на опеку.
– Ну, тогда будем сегодня вас знакомить. Ещё у нас его бабушка с дедушкой очень активные. Вам надо будет познакомиться. Пригласим их завтра.

Привели Илюшу. Немного потерян, пальцы во рту. «Илюша, поздоровайся с дядей и тетей». Недоверчиво протягивает руку. Пошли в музыкальный зал общаться. Подарили машинку. Заинтересовался. Начал с нами играть. Понемногу раскрепощался. Минут через 20 пришло время прощаться. «Илюша, ну что, приходить нам завтра?» – «Да, приходить». Помахали друг другу ручками.

На следующее утро уже на пороге встретили бабушку с дедушкой.

– Это вы посредники? – выстреливает бабушка.
– Эээ, кто? Мы приемные родители, приехали знакомиться с Ильей.
– Нее, его вам не отдадут. Я его не отдаю. И не стыдно вам, ребёнка забирать?

Мы немного ошарашены, но в принципе были готовы к такому сценарию. Разговор продолжился в кабинете директора, которая нас познакомила официально, напомнила бабушке, что предупреждала много раз, что ребёнок будет пристроен в семью и очень быстро.

– Нет, я не отдаю. Если бы ещё здесь в Красноярск, а то в Москву! Чего придумали! Я заберу его домой.

– Так забирайте, – парирует директор. – Собирайте документы, приходите. Идите в опеку, идите скорее.

– Так у нас все документы есть! Мы заберём.

– Забирайте!

Я слушаю, сильно напрягаясь. Настя мимо ушей, понимая, что это всё слова и разговоры. Пошли вместе к Илюше. Бабушка делает всё, что нельзя, конечно, делать при ребёнке. Ревёт навзрыд, причитая:

– Что, Илюша, бросаешь меня? Ты что, уедешь с Мишей и Настей?

– Уеду!
– Что? Поедешь с ними в Москву?
– Поеду!
– Бросишь бабушку?

Мы пытаемся сгладить. Никого он не бросит. Бабушка с дедушкой останутся бабушкой с дедушкой, мы будем приезжать к ним в гости, а они – к нам.

В общем, ситуация была понятна. Бабушка с дедушкой были хорошие, но именно как бабушка с дедушкой. С ролью родителей они справиться никак не могли. Поэтому оба и слегли через месяц, как его взяли, когда он им показал дома, где раки зимуют. Это же не милый внучок, который приехал на месяц в деревню летом. Ребёнок с двух лет в детдоме с набором соответствующих проблем. Да и до двух лет жизнь была не сахар, но все же в семье, что, безусловно, очень важно. Вроде больших проблем с нарушением привязанности и последствий депривации нет.

Бабушка продолжала «зажигать», бросая ребёнка из огня да в полымя:

– Ну что, Илюша, это твои мама и папа, поедешь с ними в Москву?

– Где мама и папа? – оглядывается по сторонам, ищет глазами.

Отвлекаем машинками. Пора было уходить. Выжаты как лимоны.

Мы приходили к Илье 2 раза в день. И второй раз уже общались с Ильей наедине. День третий. Приходим утром, у детей елка. Дед Мороз, все в костюмчиках животных. Илюша – хрюшка. Водят хоровод вокруг елки. Тихо заходим, садимся смотреть. Увидел нас, бросает хоровод, бежит к нам. На ходу сбрасывает с себя сначала голову свиньи, потом розовую курточку, добежал до нас, уже почти сняв розовые штанишки. Выглядело как замедленные кадры из спасателей Малибу. «Машинки!»

Уговорили вернуться в хоровод. Согласился только вместе с Настей. Наконец, пришло время вручения подарков Дедом Морозом. Доходит очередь до Илюши. Дедушка Мороз достаёт из мешка плюшевого зайца. Заяц презрительно возвращается Деду Морозу: «Мишку». Ребёнок знает, чего хочет, и добивается этого. Деду Морозу пришлось найти мишку.

Приходят Бабушка с дедушкой. «Ой, вы ещё не уехали в Москву? Вам ещё не сказали, что приостановили вам всё?» Меня опять бросает в холод. Настя даже бровью не повела. Ну как у неё получается не вестись?! Дальше всё примерно повторилось, как вчера.

Во второй половине дня мы подписали согласие. Поиграли с Илюшей. С каждым днём нам давали всё больше и больше времени на общение. Закончилась пятница, впереди были мучительные выходные — посещения запрещены. Занялись делами. Купили бабе-деде планшет для общения с ребёнком по скайпу, поехали к ним в гости.

Периодически всплывало:

«Откажитесь, не берите грех на душу», «душу мою забираете». Дед рявкал в ответ. Ещё был перл: «Вот мы сейчас соберём документы, заберём его и вам доверенность напишем – забирайте воспитывать в Москву».

Потренировались со скайпом. Видно было, что бабушке мы нравимся, и она головой понимает, что так правильно, но сердце не даёт.

Дожили до понедельника. Бабушка в этот раз пришла к нам. Опять встречает нас с удивлением: «Вы? Ещё не уехали? Я забираю ребёнка. Ходили в опеку, нам сказали, что, конечно, не должны в Москву отдавать, и всё отменят». Я уже начал понемногу вырабатывать иммунитет и уже почти получилось пропустить мимо ушей. Но надо было ещё отрабатывать.

Бабушка добавляет: «Прихожу сегодня к Илюше, говорю ему: поедешь к бабе домой? А он мне в ответ – Миша! И пальчиком так вверх».

Но помимо бабушки «старались» все. Воспитатели: «Илюша, одевайся, мама и папа за тобой пришли». Дети, видя, как мы приходим за Илюшей, мечтательно восклицали: «мама и папа!». Наблюдать это было больно. В детском доме 26 детей. Мы сказали директору: «Давайте мы ещё кого-нибудь возьмём, у нас на двоих заключение».

«А нет свободных детей. У кого-то мать восстанавливается, у кого-то родственники собирают документы. У кого-то по трое-четверо братьев и сестёр и разделять из нельзя – только всех вместе брать». А дети сидят в учреждении...

В один из вечеров среди беготни, машинок и разбрасывания шариков по комнате, вдруг случилась минутка тишины. Подошёл к Насте, молча обнял.

– Илюша, ты что, признал нас?
– Мама и папа, – услышали мы в ответ...

Сначала нам сказали, что документы будут готовить 3-4 недели. Мы сказали, что при любом раскладе будем здесь ждать и без ребёнка не улетим. Но к счастью медицина у Ильи вся была свежая, и всё подготовили очень быстро. 9-го января мы прилетели, а 17-го нам уже отдали ребёнка. Прошёл ровно месяц с того дня, как мы получили заключение в московской опеке. Четыре месяца, как пришли на первое занятие в ШПР. Семья месяцев, как мы остались вдвоём...

Билеты взяли на 18 января, на утро, и решили ребёнка забирать сразу из детдома на самолёт. Вечером накануне поехали опять в гости к бабушке и дедушке. Снова долго сидели, болтали, отрабатывали навыки в скайпе. Взяли мешок вещей и игрушек Илюши. Хорошо, что утром бабушка решила не приходить прощаться. Очень правильное ее решение.

Дома новый заряд эмоций: бабушка, кошка!

Поесть на кухне не получалось. Глотал быстро одну ложку и нёсся обратно к игрушкам, кошке, новой бабушке. Энергия и эмоции били через край.

Мы опасались, если честно, больше всего за взаимоотношения с кошкой. Она у нас дама с характером. Тоже приемная. Подобрали в Ростове-на-Дону без когтей на передних лапах. Ангорская красавица. Все, кроме меня, её боятся – может наброситься из-за угла на ноги. «Илюша, осторожно, кошечка злая, может укусить, не нужно её трогать».

«Кошка! Кошка! Погладить!» Кошка кусает в ответ. «Ой, что это было?»

Дальше было что-то невероятное. Мы поняли, что внушать Илье что-то бесполезно, и отпустили ситуацию. Я терпеливо ждал, когда Дымча ответит Илье, остудив его пыл. Но не тут-то было. Они махались лапами-руками. Дымча рычала, шипела, кусала, но в ответ максимум: «Ой, что это было».

Как опытный дрессировщик, Илюша поднимал руку выше кошки, водил из стороны в сторону и гипнотизировал её, как кобру. Если Дымча хотела сбежать, то Илья хватал ее за хвост. Несколько раз кошка за хвост висела в воздухе. Такого в ее жизни ещё, наверное, не было. Но кто знает, мы не знаем о ее судьбе до нашего посещения Ростова.

Когда, по-вашему, приходит любовь к приемному ребенку?

Думаю, любовь у всех приходит по-разному. Мы полюбили Илью ещё до того, как познакомились. Да что там, мы любили его ещё до того, как нашли в базе, до того, как пошли в ШПР. Не было вообще ни одного волнения и тревоги: «А полюбим ли, а что будет, когда увидим, потрогаем, понюхаем?» Мы ехали забирать сына, а не присматриваться, принюхиваться. Настя, правда, действительно первым делом понюхала убедиться, что точно свой.

Как сейчас примерно строится ваш день, когда в семье появился такой веселый мальчик? Как проходит адаптация, чему Илья учится, от чего, может, надо, наоборот, отучать?

Первые несколько дней Илюша жил четко по Красноярскому времени. То есть, подъем в 3 ночи по Москве... Дальше постепенно перестраивались и теперь уже просыпаемся в 8-9. Гуляем, играем, купаемся в ванной. Ходим в магазин за покупками. Пару раз ходили в бассейн. В восторге. Научился опускать голову под воду, обожает прыгать с бортика. Отлично играет с детьми на площадке, ходим в гости к соседской девочке. Надо брать второго!

К кошке немного охладел. Не совсем ещё, но у Дымчи уже есть время поспать. То, что ее таскают за хвост по квартире, она уже привыкла.

У Илюши появилось три новых бабушки. Точнее, две бабушки и прабабушка. Отлично с ними проводит время. Случается лучше, чем с нами. А мы для него мама и папа, с кем можно побаловаться и покапризничать. Спит в своей кроватке, но среди ночи или к утру перебегает, как жучок, к нам. Говорит, но обычно отдельными словами или короткими фразами. Повторяет за нами незнакомые слова. Впитывает новые знания, как губка.

С кем-то вы консультируетесь, необходимо ли вам сопровождение семьи? У нас в фонде есть бесплатные психологи – они же приемные родители, есть проект «Передышка» — бесплатные услуги бебиситтеров.

Пока справляемся сами, иногда бабушки выполняют роль беббиситтеров. Но будем иметь в виду.

Михаил, вы известный фотограф, путешественник, очень открытый человек. У вас с детства такая открытость миру?

Наверное, нет. Но мне интересно делиться тем, что может вдохновить или помочь кому-то. Я знаю, как это бывает важно. Недавно получил сообщение от подписчицы в фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации): «Мы после первой неудачной попытки поиска ребёнка как-то замкнулись. Вроде свой растёт и хорошо. С вами всю трагедию переживали, а теперь следим за судьбой Илюши. Муж говорит: "Чего сидим-то? Надо плюс один!»

Звонят люди, столкнувшиеся с трудностями в поиске ребёнка. Рассказываю о том, как мы искали, консультирую. В такие моменты есть твёрдая уверенность, что надо делиться, не держать в себе, как трагедии, так и радости.

Как вы нашли свое любимое дело, как поняли, какая деятельность, какие люди для вас важны? Как познакомились с женой, в чем совпали ваши взгляды?

Любимое дело нашло меня само. Это долгая история, которая привела к тому, что офисная работа в Москве сменилась постоянными путешествиями по миру, месяцами в дикой природе с животными. С Настей мы познакомились сто лет назад в 2003 году. В интернете. Тогда взгляды и жизнь были совершенно другими. Мы вместе взрослели, вместе начали путешествовать.

Тиша путешествовал с вами, он был очень важной частью вашей семейной команды. И вы очень много и подробно рассказывали о том, как здорово, когда дети могут быть вместе с родителями, вместе познавать мир. Расскажите, как вы воспитывали Тихона, что старались дать ему, о чем говорили с ним, о чем мечтали?

Рождение Тихона было безграничным счастьем для нас. Мы были не только семьёй, мы были командой. Он объездил с нами полмира. Мы до сих пор, наверное, не осознали до конца, что случившееся – реальность. Это вообще очень сложно осознать и принять, когда в один день ты теряешь смысл жизни и потом надо со слезами на глазах искать новый. Но жизнь продолжается.

Мы хотим со временем понять, зачем всё случилось именно так, смотря в глаза детям, которым мы поможем, слушая истории других людей, которых мы вдохновили на помощь детям.

Вы организуете путешествия в разные уголки мира, учитывая соприкосновение человека с природой. Вы наблюдали за разными животными – косатками, китами, медведями. В чем их схожесть с человеком? Может, был какой-то момент, который вам запомнился?

Что касается сравнения с животным миром, я бы отметил косаток. Эта тема мне очень близка. У косаток очень крепкие социальные связи семейные. Крепче даже, чем у людей. Дети всю жизнь проводят в семье с мамой. У косаток очень богатая эмоциональная жизнь, есть отдельно часть в мозге, отвечающая за эмоции, которой нет у человека. Если косатка лишается ребёнка, она испытывает горе и стресс в разы выше, чем у человека. Это невозможно даже представить.

В этом году нам (биологам, защитникам животных, фотографам) наконец впервые удалось привлечь внимание общественности и властей к незаконному отлову и продажи животных.

Прокуратура наложила арест на животных и запретила продажу. 12 косатёнков и 90 (!!!) белушат стали заложниками судебного разбирательства в китовой тюрьме в бухте Средняя под Находкой. Зимой бухта покрылась льдом. Животные замерзают, болеют. Три самых маленьких белушонка уже погибли (по версии отловщиков – сбежали).

Все с нетерпением ждут решения суда о выпуске животных на волю, что на практике будет сделать чрезвычайно сложно. Многие больны, психика, скорее всего, уже сломлена из-за кормления с рук человеком. Надеюсь, когда-нибудь общество в России придёт осознанию, что животные, особенно такие, как китообразные, испытывают эмоции и перестанет так жестоко обращаться с ними. В этом году впервые появилась надежда, что мы доживём до этого дня.

Какие у вас сейчас планы? В какое путешествие отправляетесь в ближайшее время? Что по курсу?

Мы точно хотим большую семью. Купили участок в посёлке Марсель под Троицком и будем строить там большой дом. Планов пока нет, но они обязательно появятся. Сидеть дома не планируем!

Текст – Иоланта Качаева
​Фото – семейный архив Коростелевых

Это интервью Иоланта Качаева взяла год назад. В январе 2020 года в семье Коростелевых случилось еще одно пополнение – у них родился сын. Мы поздравляем родителей и ожидаем нового материала.

Читать также: «Сын был для нас ангелом». Опыт родителей, потерявших ребенка