Как мать семерых победила алкогольную зависимость и вернула детей
Наташа – медицинский феномен: она трижды родила дочерей-двойняшек, а на четвертый раз «один яичник отдохнул», и на свет появился сын. 23 года она прожила с алкоголиком, склонным к агрессии. Пятеро младших детей – его, но официально это нигде не записано, потому что они не были женаты. Поставить штамп было бы некуда – Наташин муж потерял и так никогда и не восстановил паспорт.
Знакомство произошло на лесосплаве, когда первым двойняшкам было семь месяцев. «Я собиралась за молоком, и звонит приятельница: "Зайди, покурим, да домой побежишь". Я зашла, а он там сидит в гостях, мы и разговорились. Месяц или полтора повстречались и сошлись», – рассказывает Наташа.
Работа у мужа была простая, черная – на железной дороге, грузчиком в магазине. Наташа тоже учиться не пошла и подрабатывала, где придется. Уборщицей, фасовщицей в магазине в Искитиме, а когда комнату попытались забрать за задолженность, решила переехать. Наташа купила на материнский капитал дом в деревне и перевезла всех туда. Там «калымила»: зимой помогала снег убирать, летом – ухаживать за огородами.
За десять лет, что семья прожила в деревне, Наташа наладила отношения со всеми организациями, помогающими многодетным и малоимущим. Церковный приход передавал вещи, продукты, подарки на Новый год. Соцзащита тоже была на связи – поддерживали материально, звали на праздники. Дети ходили в школу, занятия не пропускали.
Однако жизнь с алкоголиком не прошла даром, Наташа тоже начала выпивать. В январе 2021 года кто-то из жителей деревни сообщил в полицию о ее неадекватном состоянии. Троих несовершеннолетних детей увезли в Новосибирск в социально-реабилитационный центр «Снегири». Младшему сыну Роме тогда было 10 лет, его сестрам Соне и Кате 11. Совершеннолетние остались в своем доме.
«Снегири» – центр временного пребывания детей, куда по закону их сначала помещают на два месяца: если за это время родители выполняют требования органов опеки, ребенок возвращается в семью. Если нет – пребывание продляется. Наташе поставили условие «закодироваться», найти работу, навести порядок в доме и купить запас продуктов. На это ушло пять месяцев: в мае дети вернулись домой, а за месяц до этого, в апреле, Наташин муж умер из-за проблем с сердцем.
«Наташа говорила, что все беды у нее от мужа были. Не давал жить нормально, столько раз хотела уйти от него и даже уходила, а он ее все равно возвращал. Такой вот абьюзер, тиран. И ребятишкам с ним было тяжело. Когда он умер, Соня, дочь, честно сказала, что не хочет ехать на похороны», – рассказывает Ирина, специалист центра по социальной работе, коррекционный психолог.
Задача Ирины – работать с кровными семьями, мотивируя их как можно скорее забирать детей. В основном работа ведется по телефону, потому что дети в центр приезжают со всей области. «Со временем я научилась, даже не видя человека, понимать, что произошло, почему ребенок здесь. Когда разговариваешь, то уже слышишь настрой, понимаешь, где надо немного надавить, а где по головке погладить, чтобы на душе потеплело, и человек захотел что-то делать для возвращения ребенка домой», – говорит Ирина.
При всей очевидной пользе такого подхода (работать с кровной семьей и мотивировать к воссоединению), специалистов по социальной работе ему не учили. В детских учреждениях сотрудники больше работали с бумагами, чем с людьми. Акцент сместился, когда Министерство труда и социального развития Новосибирской области решило заняться профилактикой семейного неблагополучия и добиться, чтобы дети вообще не попадали в учреждения.
Тогда в фокусе внимания оказалась семья и ее потребности – и готовность помогать людям в трудной ситуации, собирая вокруг команду специалистов, а не грозить лишением родительских прав. Такая технология называется «работа со случаем» и подразумевает курирование семьи социальными координаторами («кураторами случая») по плану, составленному совместно с родителями, а не вместо них.
По данным исследования «Временное помещение детей в детские учреждения», проведенного при поддержке Фонда Тимченко в 2020 году, при своевременной поддержке семьи в 40–80 % случаев можно обойтись без временного изъятия ребенка. В том числе, благодаря внедрению позиции «социального координатора» в организациях, которые профессионально занимаются помощью семье и детям.
Ирина – не социальный координатор, потому что она работает в «Снегирях» и находится в Новосибирске, а кураторы случая, как еще называют таких специалистов, обычно живут на одной территории со своими подопечными семьями. Например, кураторы могут быть сотрудниками комплексного центра социального обслуживания населения (КЦСОН) или получать зарплату от благотворительных фондов. Но то, что делает Ирина, тоже часть технологии «работа со случаем». Совместно с КЦСОН и опекой она действует по плану работы с семьей.
А еще остается на связи с родителями и после того, как дети возвращаются. Наташа вспоминает, что они регулярно созванивались с Ириной, обсуждали, как дела. «Ребятам в центре понравилось. Но какой бы ни был родитель, ребенок хочет домой. У каждого может всякое случиться. Я сделала выводы на всю жизнь. К алкоголю даже не тянет», – говорит Наташа.
Он бульдозерист, не пьет и хорошо относится к детям. Старшие живут отдельно – кто в Искитиме, кто в Новосибирске, кто в деревенском доме. Рома, Соня и Катя пошли в Искитиме в школу. Возможностей в городе больше – и для развития детей, и для устройства на работу. Правда, пока Наташа не работает. Оформляет на детей пенсию по потере кормильца – поскольку в свидетельства о рождении он вписан не был, отцовство надо признавать через суд.
Для социального работника Ирины этот кейс – один из 70 за тот год, что она работает в «Снегирях». «Мне нравится возвращать детей домой, – говорит она. – Когда семья счастливо воссоединяется, я всегда радуюсь и горжусь, что все получилось!»
Текст: Полина Сурнина
