История мамы, которая с самого начала знала: она сильнее, чем рак

Через некоторое время мы с мужем решили, что хотим второго ребенка. Я снова обратилась к врачу: точно ли эта шишка неопасна и я могу беременеть? Никаких противопоказаний он не обнаружил. Вынашивала я легко, все анализы были в норме, не к чему было придраться. Через два месяца после родов второго сына, я снова задумалась об этой шишке на коленке и решила ее удалить.

Чтобы сделать операцию, мне нужно было пройти ряд обследований и, в том числе, получить заключение онколога. Времени бегать по врачам у меня совершенно не было – я кормящая мать с двумя детьми. Моя подруга, которая работала в институте Герцена, оперативно организовала мне консультацию онколога. Мне сделали МРТ, и врачи в один голос сказали – я точно не их пациент. Однако, на всякий случай решили взять пункцию.

Я до сих пор помню, как мы сидели в кабинете подруги – болтали, пили кофе, смеялись. И вдруг звонок из лаборатории. Подруга берет трубку и белеет. Я спрашиваю: «Что случилось?». А она встает и говорит только одно: «Пошли!». Вот тогда я поняла, что все не так просто, как мы думали. Выяснилось что-то ужасное.

МРТ, которое было сделано перед пункцией, показала, что кость будто пробита дробью. Правда, врачи посчитали, что это такое уникальное строение кости – бывают же различные индивидуальные особенности. Они, действительно, не придали этому никакого значения. По результатам пункции мне поставили диагноз – лимфома.

Я решила лечиться в НМИЦ гематологии, потому что такие заболевания – их профиль. Мне сделали биохимический анализ крови – все отлично, я сдала кровь на онкомаркеры – никаких отклонений. Врачи смотрели результаты анализов и совершенно не понимали, как при таком диагнозе могут быть совершенно идеальные показатели. По сути, если бы не пункция, то догадаться о том, что я больна, было просто невозможно.

После повторной пункции диагноз изменился. Лимфома из клеток маргинальной зоны с поражением большеберцовых костей и костного мозга. Мне предстояло длительное лечение. Врачи сказали сразу: это 6-8 курсов химиотерапии и пересадка костного мозга.

Да, только узнав диагноз я, конечно, плакала. Была истерика, отчаяние, но это все очень быстро прошло. Муж же до последнего не хотел смиряться с диагнозом. Я пыталась объяснить ему, что все серьезно, что надо лечиться – принять ситуацию и действовать. Но он не верил в болезнь, перед каждым очередным обследованием убеждал меня, что сейчас выяснится – врачи ошибались. Однако каждый новый этап диагностики лишь подтверждал заболевание. Друзья и родственники опускали глаза. Плакали и жалели. Большинство из них были уверены, что я не выживу. Вслух они об этом не говорили, но это витало в воздухе. Среди всех знакомых людей, кто сталкивался с онкологией, у меня были только те, кто страдал. Они принимали диагноз как горе, были в отчаянии и их, действительно, постоянно нужно было жалеть. Они закрывались, хоронили себя. Мне не нравилась такая перспектива. Я не хотела, чтобы меня воспринимали как умирающую.

Старшему сыну было 6 лет, младшему два месяца – умереть и их бросить? Муж бы просто не справился, я не могла свалить на него детей, ипотеку, и все наши проблемы. Я четко решила вылечиться. Так и сказала врачу: «Что угодно делайте, на всё согласна – но жить буду и просто так не сдамся!».

Перед началом лечения я пошла в храм и впервые причастилась. Это очень помогло мне переосмыслить болезнь. Ведь многие люди умирают скоропостижно, не успевая закончить дела, сказать любимым о любви, простить и попросить прощения. А у меня есть вот эта «горящая лампочка» о том, что я не вечна. Значит, я осознаю жизнь и осознаю смерть, значит, я не буду тратить время зря.

Между тем судьбоносным ударом и началом лечения прошло два года. Слишком долго я жила с этой бомбой замедленного действия и пришло время от нее избавляться.

С самого начала лечения все пошло не по плану. Я рассчитывала, что с детьми будет муж, но неожиданно он сам попал в больницу. У него случился разрыв ахиллового сухожилия, и это требовало срочной операции. Детьми пришлось заниматься родственникам. Тогда две наши семьи объединились и выстроили график дежурства – по очереди приезжали к нам домой, и заботились о детях. Если бы не они, то вообще не понимаю, что бы мы делали.

После операции у мужа возникли осложнения. Он провел в больнице гораздо дольше, чем должен был. Я на химии, он на бесконечных операциях – так и жили, каждый в своей больнице.

Я знала, что между курсами меня будут отпускать домой, и поначалу очень боялась, что не смогу даже встать. Прекрасно помня, как плохо себя чувствовала свекровь во время лечения рака груди, страшно было представить, что меня ждет.

Мне очень повезло с окружением в стационаре. С девчонками, с которыми мы вместе лечились, общаемся до сих пор, дружим. Конечно, у каждой своя история, свой взгляд на болезнь, но нам вместе было хорошо. Мы не унывали, и в больнице я отдыхала.

Приезжая домой, я каждая утро вставала перед зеркалом и говорила себе, что здорова. Да, у меня кружилась голова, была слабость, постоянное недомогание, но я не позволяла себе расслабиться. Двое детей и все бытовые вопросы были на мне. Да, иногда очень хотелось прикинуться маленькой девочкой, расплакаться и попросить всех меня пожалеть, но зачем? Я вставала и шла делать дела.

Некоторые мои соседки по палате стеснялись собственной внешности. Выпадают волосы, меняется вес, цвет кожи. Одна из них даже дома не снимала шапочку, а ее муж и вовсе просил ходить в парике. Я же приняла себя такой, какая есть. Лысая? Да. Но, это же даже забавно – как сфинкс. Сыну я сразу сказала так: «Мы поспорили с врачом, что если я проиграю в морской бой, то побреюсь». Сын возмутился: «Мам, ну ты чего?! В морской бой играть не умеешь?!»

Я накупила себе шапочек и платков, поменяла стиль одежды. Все новые условия жизни я поворачивала в позитивную сторону. И, как мне кажется, жила полной жизнью, несмотря даже на то, что последние курсы химиотерапии были очень тяжелыми.

Помню, как сдав анализ, я уехала с семьей на дачу. А дача – это бесконечные заботы. И вот, стою я, кошу траву, а мне звонит доктор: «Галь, у тебя все показатели по нулям! Быстро в больницу, нужно срочно переливание крови!». А у меня коса в руках, половина участка лысая как я, половина заросшая. Я ей говорю: «Давайте я докошу траву и приеду, ладно?».

За время болезни я познакомилась со множеством прекрасных людей. Из-за того, что мы с мужем оба были в больницах, и некому было работать, у нас возникли серьезные финансовые трудности. Но вы не представляете, сколько людей помогали нам в это время! Болезнь вернула мне веру в людей и в то, что всегда найдутся те, кто не бросит в беде.

Несмотря на то, что лечение планировалось долгим, уже после второго курса химиотерапии врачи сказали, что организм «ответил» на препараты лучше, чем они рассчитывали. В итоге после еще двух курсов, но уже высокодозной химии, я вошла в ремиссию и меня отпустили домой.

После лечения прошло уже три года. Я регулярно прохожу контрольные обследования и, конечно, совсем не хочу рецидива. Но я для себя решила – даже если он случится, то это значит одно – надо встать и пройти этот путь снова. Даже рецидив – это не повод отчаиваться.

Болезнь меня изменила. Я приняла себя, избавилась от комплексов. Поняла, что гонка, в которой я жила, пытаясь достичь какого-то потолка финансового благополучия, она ни к чему хорошему не могла привести. Я научилась отдыхать, разрешать себе ничего не делать. До болезни я не была в отпуске четыре года – я загнала себя так, что организм потерял все ресурсы. Правда, я не понимала этого и пахала дальше, как на автопилоте. Я стала бережнее относиться к себе, к потребностям организма.

После болезни я ощутила совсем иную, абсолютную любовь к детям. Когда я как белка в колесе кручусь, а они визжат вокруг, то иногда хочется закрыть их где-нибудь и сказать: «Все, я не ваша мама!». А потом вспоминаю, что было три года назад, что я правда, могла умереть, открываю эту дверь, где они, и говорю: «Все, дети, мама выдохнула!».

Жизнь может оборваться как угодно – на трассе, в самолете, от удара кирпичом. Это трагедия, горе. Но с онкологическим диагнозом есть шансы. Да, можно загнать себя в угол и сидеть тихо рыдать, только зачем? Страх нужно заменить на гордость: «Я справляюсь, я борюсь. Моя семья не отчаивается, шаг за шагом мы идем к выздоровлению». С такими мыслями, думаю, пережить болезнь будет гораздо проще.

Помочь тем, кто лечится от рака крови сейчас, можно на сайте Фонда борьбы с лейкемией.