«Мне нравится давать им опору!» Истории приемных семей глазами мужчин

«Считается, что мужчине нужна карьера, без этого не видать ему счастья. Но карьера — понятие относительное. Для одного это военная служба с регулярным повышением по званию, для другого бизнес с непрерывным ростом доходов, для третьего творческие победы, а для редких мужчин, которые в нашем обществе на вес золота — семья с постоянной реализацией все более и более сложных задач. Артем Ставров-Скрипник, отец девятерых детей, именно из этой, пока еще немногочисленной, породы. О призвании быть папой мы и побеседовали с Артемом».

«Большую часть жизни я прослужил в армии — целых двадцать два года. Дошел до чина подполковника, хотя никакого высшего смысла в военной службе не находил. А параллельно мы с друзьями организовали небольшой бизнес — занимались разработкой сайтов. Однажды мы делали сайт для монтессори-центра "Солнечный город". Так я и познакомился с его учредителем и директором, Юлей. Через два года она стала моей женой.

Когда мы встретились, у Юли уже было два сына, Никита и Матвей. Я тоже воспитывал дочь Кристину и был в браке, который, правда, трещал по швам. Дело стремительно шло к разводу, и он не заставил себя ждать.

Мы с Юлей начали встречаться. Она сразу познакомила меня с мальчишками — это было естественно, мне лично никогда даже в голову не приходило, что дети для мужчины могут быть препятствием в отношениях. В моем окружении всегда было много детей, и я со всеми находил общий язык. В 2012 году мы с Юлей поженились. И в семье сразу же пошли разговоры на тему усыновления. Юля спросила:

Я сразу поддержал эту идею: она не была для меня новой, уже давно думал об этом. Еще в первом браке, когда долгое время не получалось родить своего, мы заговаривали об усыновлении, но тогда к этому так и не пришли. А тут оказалось, что и Юля, и я настроены одинаково.

Прошло некоторое время после этого разговора, и Юля начала смотреть банк данных о детях-сиротах. Хотя мы еще даже в школе приемных родителей не отучились, документов никаких не собрали. Но она, если чем-то загорится, начинает действовать стремительно».

Читайте также: история многодетного отца Павла Рудакова

«Мы с женой оба хотели маленькую девочку, лет двух-трех. Но в один прекрасный день Юля разбудила меня в два часа ночи – не могла дождаться утра – и показала видео десятилетней Ангелины. Я как-то отмахнулся, не стал вникать. Мне рано утром надо было вставать на работу, а для меня и без ночных побудок это всегда было пыткой. Но на следующий день еще раз посмотрел видео девочки и сказал Юле, что Ангелина мне нравится.

Через две недели жена полетела в Челябинск, в детский дом, каким-то чудом уговорив администрацию принять ее в качестве волонтера-психолога. У нее есть профильное образование. Я был бы рад поехать с ней, но мне нельзя было уезжать из Москвы. И все-таки через неделю я смог вырваться на один день – утром в Челябинск, вечером обратно – и познакомиться с Ангелиной. Сомнений, что мы будем ее забирать, у меня лично не было. Еще когда смотрел видео, все для себя решил. Так и вышло в итоге. Сначала мы оформили предварительную опеку, чтобы быстрее привезти Ангелину в Москву, и здесь уже оформили постоянную опеку.

Следом за Ангелиной у нас появилась пятилетняя Вика. Все-таки хотели же малышку. А еще через полгода, в 2015-м, Юля поехала с фондом «Арифметика добра» в Казань. Это было мероприятие-знакомство: совместная поездка для детей из московского детского дома и для кандидатов в приемные родители. Юля присоединилась как опытная приемная мама, чтобы помогать новичкам. А на деле вышло так, что она «привезла» оттуда сразу троих подростков.

Это вышло забавно. У нас к тому времени примерно с полгода ходили в семье шутки про Федю. У Вики были разные куклы, но я почему-то их всех называл Федями, неважно, девочки или мальчики. Остальные вслед за мной тоже это подхватили. И когда Юля на следующий день после отъезда позвонила мне и сказала, что она встретила мальчика Федю, мы все просто легли. Я решил, что, видимо, это знак. А дальше как в сказке – за Федей Наташа, а за Наташей Ваня. Все трое ребят были слабослышащими.

Они дружили, и так само собой получилось, что одним только Федей дело не ограничилось.Наташа постоянно подбегала к нам, когда мы приезжали в детский дом, вертелась вокруг. Я сразу сказал жене: «Смотри, пройдет пара недель, и она окажется у нас дома». Конечно, так и вышло.

А третий парень, Ваня, поначалу общался с другой семьей, с которой тоже познакомился в поездке в Казань. Но в итоге там не срослось, и встал вопрос о том, что надо искать Ване новую семью. Тогда уже я сам вступился за него: сказал, что не надо никого искать, считайте, что у Вани есть новая семья – это мы.

И уже намного позже, через три года, мы приняли в свою семью пятилетнего Вову, у него синдром Дауна. Это тоже была идея Юли – принять особого ребенка. Я поначалу испугался: непонятно же, как общаться и как с таким диагнозом в принципе жить. Но Юля быстро погрузилась в тему, стала ее изучать, познакомилась со специалистами, как педагог готовилась к тому, чтобы развивать ребенка с помощью метода Монтессори. Я видел ее энтузиазм и сам им заразился. Уже поддерживал идею: у самого проснулся интерес».

«За Вовкой Юля ездила в Самару одна, я оставался в Москве с остальными детьми. Увидел его уже дома. Первую неделю мне было сложно – такое странное чувство, что в доме поселился кто-то чужой. Сам себе удивляюсь, но с остальными детьми этого не было, я вообще очень легко принял их всех. А от Вовки еще пахло детским домом, он был простужен, весь в соплях, и все вместе это было не очень.

А потом пошло-поехало очень быстро, за считанные дни я к нему привязался. Мне стало по кайфу играть с ним, гулять, возиться. Он оказался забавным, ласковым и абсолютно моим ребенком.

Получается, с момента нашей свадьбы мы стали богаче на шестерых детей. И вот я бы не сказал, что моя жизнь сильно менялась с приходом каждого ребенка. Самым серьезным испытанием стал приход в семью Ангелины.

Наверное, потому что она первая. Поначалу вообще было непонятно, что делать, куда бежать, на кого опереться. Постепенно мы уже более-менее поняли, к кому обращаться, когда трудно, появилось огромное количество знакомых приемных родителей, мы нашли специалистов в Москве. В период адаптации ходили с женой на всевозможные занятия, посещали лекции, ресурсные группы. Хотя это все как раз больше помогало Юле, а я просто шел с ней, чтобы поддержать.

У меня интуитивно многое получалось с приемными детьми. Может быть, что-то такое от природы заложено, какие-то педагогические способности. Но и я, конечно, не совершенен. Бывает, ошибаюсь. Бывает, устаю, и возникает желание уехать куда-то на несколько дней, просто перевести дух. Бывает, не могу моментально справиться со своими чувствами. Удивительно, но больше всего эмоций у меня вызывает кровный сын Юли Матвей: он очень самостоятельный, харизматичный парень и, как большинство подростков, дерзкий, за словом в карман не полезет. А для Юли самым сложным ребенком так и осталась Ангелина, несмотря на то, что она с нами уже пять лет. Невозможно заранее угадать, что тебя будет задевать в поведении детей, и каких именно. Система такая: «поживем-увидим». Главное, продолжать работать над собой.

Кстати, Федя у нас чудил не по-детски. Но с его стороны мы это воспринимали почти как должное – понимали, что у ребенка диагноз.

Я однозначно мог останавливать Федю, мог блокировать его агрессию. Федя впадал в истерики, бросался на близких с кулаками, один раз кинулся на меня с ножом. Пришлось тащить его в ванную и ставить под холодный душ. К счастью, он всегда быстро приходил в себя. А потом и вовсе усвоил, что есть границы, которые нельзя нарушать. Сейчас таких всплесков в разы меньше».

Читайте также: зачем забирать подростков из детского дома?

«Одним словом, я для себя не видел непосильных задач. Ни разу не подумал, что хотел бы что-то там отмотать назад и вернуться в прошлое – то, в котором не было приемных детей. Наоборот, с приходом ребят стал перестраивать свою жизнь так, чтобы еще больше погрузиться в дела семьи. Понимал, что не хочу оставлять жену наедине с огромным объемом задач, которые она решает, пока я вынужден быть на службе.

В итоге после 22 лет в армии я принял решение уйти в отставку. Не было никаких сомнений: понимал, что без дела не останусь никак. У нас восемь детей, семейный бизнес «Солнечный город» и масса новых идей. После ухода со службы у меня возникло чувство облегчения и приятное ощущение, что теперь сил хватит на все. Меня всегда угнетала необходимость вставать в шесть утра и к 8:30 быть как штык на работе. Сама служебная деятельность протеста не вызывала, но вот эта жизнь по строгому расписанию уничтожала много внутренних сил. Теперь я получил свободу – сам определяю свой график, спокойно выбираю, куда мне поехать, решаю, чем именно заняться сегодня.

Мне интересно то, что мы с Юлей делаем сейчас. Развиваем монтессори-центр «Солнечный город», купили землю и строим в Дмитровском районе дом, планируем там же создать загородный филиал нашего центра — с развивающим пространством, фермой, небольшим гостиничным комплексом. Мне так кайфово оттого, что можно многое делать своими руками! Я, например, сам собираю мебель, сам крашу стены, мастерю то, что нужно для классов, и получаю от этого громадное удовольствие. А заодно с ним и чувство гармонии. Мы мечтаем поскорее переехать в свой загородный дом. Это тот образ жизни, к которому я лично стремлюсь всей душой. Даст бог, так и будет, все к тому идет. Мне совершенно понятно, что у нас будут еще приемные дети, причем с особенностями, как Вовка — большой дом, ферма, огород, образовательные возможности центра, который мы создаем своими руками, для этого и нужны. На эту мечту мы с Юлей сейчас работаем.

Именно в этом я нашел смысл. В прошлой жизни, пока служил в армии, мне его не хватало. Была ежедневная рутина, но не было цели, которая бы влекла меня вперед. А теперь мне нравится наша жизнь. Нравится наблюдать за тем, как наши дети развиваются и растут. Нравится давать им поддержку и опору. Это – мое!»

Текст: Диана Машкова
Фото: семейный архив Ставровых-Скрипник

На эту тему: «Как найти семью ребенку из детского дома?»