Говорите «Я тебя люблю» чаще. История Ольги и Петра Мамоновых

Познакомились – Петр рок-музыкант, Ольга – артистка балета, легкие люди, веселая жизнь. У него тогда закончились какие-то отношения, она танцевала в кордебалете, недавно развелась с мужем, приличным во всех отношениях англичанином. Роман у Петра и Ольги начался сразу же. После совершенно нормального, респектабельного мужа рок-н-ролльщик Мамонов был совершенно безумной партией, но Ольге казалось, что она знает его всю жизнь. Он был такой родной! Как он ухаживал? Да никак. Кажется, даже цветка не подарил за всю жизнь. Единственное – выросший в центре Москвы, каждый вечер приезжал в ее квартирку в Чертаново. Так они и жили: она танцевала, он сочинял и пел песни. Вроде врозь целый день – но вместе. Ольге было 33 года, когда доктор сказал ей про беременность.

Она ушла думать. С Мамоновым посоветоваться не могла, он или пьяный, или злой с похмелья, а сама ни на что решиться не могла. Так прошли все сроки, родился первенец. После рождения сына Ольга стала другим человеком, ей уже не хотелось никакого «балетства». Дети и муж заменили собой весь мир. Как-то в интервью она даже сказала: «А у меня нет подруг и нет желания их иметь, а что мне с ними делать?». Единственный друг – муж, никого больше не надо. Им даже разговаривать не нужно было, понимали друг друга и так.

Ольга изменилась, но Петр оставался прежним: «До 45 лет у меня была одна пронизывающая мысль — наслаждение. Вставал утром и думал: "Что сегодня? Пойду на Пушкинскую. Там все наши. Потом в "Националь", потом на Трубу. Там подруги, кенты".

Ольга надеялась, что Петр изменит свое отношение к алкоголю, но трезвая жизнь казалась музыканту невыносимо скучной. И его ничего не пугало, не останавливало. Однажды, Мамонову было тогда 25 лет, в пьяной драке его ранили, всадили в грудь напильник, проткнули легкое. Музыкант догнал того, кто его ранил, ударил его в лицо и только потом потерял сознание. Напильник прошел совсем рядом с солнечной артерией. Мамонову удалили легкое, он провел в коме сорок дней... А из больницы сразу отправился в пивную. «После выписки первым делом пошел в пивную на костылях и пивка выпил. Кричу: "Инвалиду без очереди". И мне без очереди сразу три кружки налили», — говорил Мамонов.

Потом он очень не любил вспоминать эту историю, да были и другие похожие, он и при Ольге несколько раз балансировал на краешке смерти – их тоже не любил. Говорил, что был тогда во власти чертей. Но Ольга мирилась с его алкозависимостью, Пётр был ей просто нужен, и все. Концерты «Звуков Му» денег почти не приносили, и Петр работал то там, то сям: лифтером, наборщиком в типографии. Зарабатывал копейки, а после перестройки жили так бедно, иногда приходилось делить одно яблоко на всех детей, Ольге доставался огрызок.

Все более-менее наладилось после того, как рок-музыка вышла из подполья. Ольга считала себя совершенно «не коммерческим человеком», но ей так хотелось помогать мужу в главном для него деле, что она взялась за продюсерскую деятельность: организовывала все его концерты, записи альбомов, издание книг. Больших денег они никогда заработать не хотели, на жизнь хватало.

Так и жили. Ольга прошла всю нехитрую науку жены алкозависимого: умела читать по глазам, когда пора хватать в охапку детей и бежать; когда вызывать «скорую», когда договариваться с капельниками... Странно – то, что оттолкнуло бы любую другую женщину, ее около Мамонова держало, как на цепи. Она понимала, что без нее он пропадет, и не могла этого допустить. В последние годы московской жизни Петр пил и вовсе страшно, часто оказывался в больнице. Однажды их двенадцатилетний сын сказал: «Да он жить не хочет». Как люди выходят из комнаты, где все надоело, так и Петр – смотрел на мир пустыми оловянными глазами, как будто искал выход, а выхода не было.

«У меня был полный крах жизни. Я упёрся рогом в сорок пять лет, когда у меня и бабки были, и слава, и дети, и жена хорошая. А жить мне стало незачем».

Ольга объехала тогда всю Московскую область, пока не нашла красивое место на холме. Привезла туда Петра сразу из больницы. Он ехал – бурчал, говорил, что в этой глуши от тоски сопьется и умрет. Ольга волновалась, заблудилась, долго не могла найти место, Мамонов злился. На холм буквально польз, как на Голгофу, целый мини-спектакль разыграл. А когда поднялись наверх, обмер: «Вот красота! Здесь я и умру». Жили сначала в палатках, потом поставили плохонький сруб, печник сделал печку. Ольга с детьми ходила в лес, пилила двуручной пилой сухие елки на дрова. А Петр всю зиму писал, писал, выдавал шедевр за шедевром. Дети на лыжах с утра бегали на дорогу, к автобусу до школы.

Жизнь началась совсем другая. Долгое время они просто жили в деревне, заново знакомясь друг с другом, с детьми, с собой. Только через десять лет Мамонов прервал затворничество, чтобы сыграть в «Острове». Режиссер Павел Лунгин сказал, и с ним все согласились: «Мамонов не столько отца Анатолия играл, сколько самого себя». За роль в «Царе» дали такой гонорар, что они смогли достроить дом.

25 лет из выпавших им сорока трех они жили в настоящей любви. Петр говорил: «Я точно знаю, что любовь — это не когда люди смотрят друг на друга, а когда смотрят в одну сторону. И мы с женой так и живем. Надо стараться следовать простому алгоритму — не делать другому того, что ты не хочешь для себя». А Ольга: «Найдите себе такого мужа, с которым 40 лет проживете душа в душу, я посмотрю!» Они старались понимать друг друга, во всем уступать. Счастье оказалось таким простым, ничего больше и делать было не надо, только любить друг друга по-честному и друг другу служить. Мамонов не зря говорил: «Говорите "Я тебя люблю", даже когда вы полностью не уверены в этом. Говорите это чаще. Потом, когда будет поздно, мы можем пожалеть, что жадничали на эти простые слова...»