Марина дышит: как девочка с весом 940 граммов стала настоящим чудом

Село Черноречье всего в пяти километрах от Самары, но жизнь здесь совсем другая: только частные дома, лес и тишина. Дом Слотиных узнаешь сразу — на фасаде из белого кирпича растянуты бумажные гирлянды: «Любимая, спасибо за сына» и «Любимая, спасибо за дочь». И сверху черной краской из баллончика выведено: «Ура! Нам уже годик».

Ирине пятьдесят, Александр на десять лет моложе. Встретились на сайте знакомств: Александр тогда жил в Волгограде и ради первого свидания с будущей женой проехал почти тысячу километров на машине. Несмотря на то что с собой была только авоська с кедами, домой не вернулся: остался в Самаре с Ириной.

У Ирины и Александра были взрослые дети от первых браков, но оба хотели общего ребенка. В Самаре врачи не оставили шансов, сказали сразу: «Не родите». Ирина плакала, но Александр не отчаивался — в итоге нужного специалиста нашли в Казани. Больше двух лет подряд ездили на все осмотры и процедуры, по 500 километров в одну сторону. В сентябре 2018 года, после шестой попытки ЭКО, Ирина забеременела.

Перед беременностью Ирина работала бухгалтером на крупном производстве фенольной пленки. Но хоть и сидела в офисе, а не в цеху, все равно уволилась с завода, пропитанного вредными парами. Ушла в другую фирму, но гинеколог, опасаясь медицинских осложнений, сразу сказала Ирине: «Ты у меня работать не будешь. Будешь на больничном сидеть». Здесь и начались проблемы.

«Руководство не согласилось с самим фактом моей беременности, отказалось оплачивать больничный, угрожало увольнением», — рассказывает Ирина. Слотины уверены: именно стресс привел к преждевременным родам.

Ирина и Александр приехали на рядовой осмотр в женскую консультацию 21 декабря. И сразу оттуда помчались сначала домой, «за халатом и тапочками», затем в перинатальный центр Самарской областной клинической больницы имени В. Д. Середавина: на 26-й неделе беременности у Ирины отошли воды. Следующим утром Александр поехал за непромокаемыми пеленками и, когда расплачивался на кассе, получил сообщение от жены: «У тебя родились сын и дочка».

Малыши появились на свет 22 декабря 2018 года, на 14 недель раньше срока. «Малыши» — это буквально: Сережа весил 1 килограмм, Марина 940 граммов.

При рождении оба младенца, как положено, закричали, сделав первый вдох. Но дышать дальше самостоятельно не смогли: к 26-й неделе легкие и альвеолы плода еще не сформировались окончательно. Это называется бронхолегочная дисплазия (БЛД). У Марины была тяжелая степень БЛД, у Сережи средняя. Близнецов положили в отделение реанимации под аппараты искусственной вентиляции легких.

Ирина не уезжала домой — жила в общежитии для мам недоношенных новорожденных. Оно находилось на первом этаже больницы: отсюда разрешали подниматься выше, но только чтобы сцеживать молоко и заглядывать в реанимацию. Ирина постоянно спрашивала врачей о здоровье детей, ей отвечали кратко: «Ухудшений нет». Она плакала и верила в лучшее.

И ее надежды оправдались. Через две недели Сережа задышал сам. Их с мамой хотели выписать домой, но Ирина сказала, что уедет только с двумя детьми, и осталась в больнице, в палате перинатального отделения. Марина оставалась в реанимации. Дышала она только благодаря установленной в слабеньких легких трубке, а «ела» через назальный зонд. К окутанной проводами дочке маму пускали утром и вечером на десять минут. Папу не пускали совсем: с декабря по март в больнице был карантин по гриппу. Ирина с мужем виделись по несколько минут в день — когда Александр готовил и привозил ей завтрак, обед, ужин и забирал вещи в стирку.

За месяцы, проведенные в больнице, Ирина научила всех соседок по отделению вязать одеяла в дырочку. В эти маленькие отверстия у Сережи легко пролезали ножки. Крошечную одежду шили на заказ, а подгузники подворачивали несколько раз.

Ирина вспоминает: к весне врачи стали говорить, что все бесполезно. «Вы понимаете, что ребенок без кислорода почти три месяца? У нее уже, наверное, мозги превратились в желе». Ирина ревела сутками напролет, у нее пропало молоко — Сережа рано перешел с грудного вскармливания к бутылочкам со смесью.

— А потом произошло чудо. Неожиданно для всех Марина задышала сама — 8 марта. Она у нас девочка сильная, удивила всех. К ней в палату приходили делегации врачей, не понимали, как это — бах! — и задышала, — гордо улыбается Александр.

— У вас, наверное, 8 марта теперь особенный день?

— Да у нас сплошные особенные дни, — смеется Ирина.

Через неделю после этого Марину принесли в палату к маме и братику. Тогда же закончился карантин — Александр наконец впервые увидел обоих детей не на фотографиях. Но сначала боялся взять их на руки: головки близнецов были меньше папиных ладоней.

Но Марина не могла уехать домой без аппарата для кислородной терапии (подает кислород в более высокой концентрации, чем в атмосферном воздухе. — Прим. ТД) и пульсометра, монитора контроля сатурации (следит за дыханием. — Прим. ТД). Ирина и Александр начали копить деньги и искать жизненно необходимый дочке аппарат — подержанный стоил порядка 50 тысяч рублей. Как раз в это время знакомая Ирины рассказала ей про благотворительный фонд помощи недоношенным детям «Право на чудо». Ирина написала в фонд с просьбой предоставить им оборудование — и уже на следующий день пришел ответ. А через несколько дней из Москвы прямо в самарскую больницу приехала посылка, в ней — новенькие кислородный аппарат и пульсометр. Благодаря этому 1 апреля близнецы с мамой смогли наконец вернуться домой.

Марина не расставалась с кислородным концентратором, маской и пульсометром на ножке — когда дыхание сбивается, датчик пищит, значит, нужно увеличить концентрацию кислорода или поправить маску. Но уже через несколько месяцев девочка начала отворачиваться от маски, играть трубками — а следовательно, чаще и дольше могла дышать без посторонней помощи. Через девять месяцев пульмонолог сказала, что аппарат Марине больше не нужен. Его отправили обратно в «Право на чудо» — на помощь новым маленьким пациентам.

Легкие еще будут формироваться — но главное, что Марина дышит.

Каждые два-три месяца Ирина с детьми проходит реабилитацию в Самарской областной детской клинической больнице № 1 имени Н. Н. Ивановой. Там им делают массаж, гимнастику и другие процедуры, например кладут детей на 20 минут в кислородную барокамеру.

Про детей Ирина с Александром могут говорить бесконечно. О том, что Марина не любит спать с братом в одной коляске, толкает. Сережа просыпается и пищит. Сережу забирают — и сестра сразу ложится поперек. О том, что из-за зонда Марина потеряла голос, вместо звонкого плача хрипела. Родители боялись, что она не сможет говорить. А теперь ее слышно из всех комнат дома, и болтает она не только по-своему, но и говорит первые понятные всем слова: «мама», «дай», «иди».

Малышам всего год, но уже ясно, что рыженькая Марина с глазами, как два кусочка янтаря, папина дочка, а темноглазый и темноволосый Сережа — маленькая копия мамы. Они разные не только внешне — серьезная Марина изучает незнакомцев взглядом-рентгеном, Сережа всем улыбается до ушей. Сережа отлично проводит время сам с собой и с игрушками, Марине нужно, чтобы с ней разговаривали, уделяли внимание, держали на руках и рассказывали о том, что она и есть настоящее чудо.

И это возможно благодаря работе фонда «Право на чудо». Он каждый день делает очень важное дело — помогает недоношенным детям дышать, а значит, жить. Пожалуйста, оформите регулярное финансовое пожертвование в пользу фонда, и тогда еще больше таких малышей, как Марина, смогут выжить, уехать из больницы домой и вырасти здоровыми.

Текст: Ирина Новик
Фото: Кристина Сырчикова
Оригинал статьи на сайте Такие Дела