Рекорды через боль: можно ли обойтись без насилия над детьми в спорте и музыке?

Во всяком случае родители на них реагируют спокойнее, чем если голос или руку на ребенка поднимает учитель в школе. Они, может, и не одобряют жесткие методики, но часто пасуют перед авторитетом тренера, особенно если у него есть опыт работы с детьми и убедительные примеры успеха. Ведь зачастую родители рассматривают занятия в кружках и секциях не как хобби или временное увлечение ребенка, а как вложение в его будущее. Поэтому готовы закрывать глаза на некоторую жесткость, руководствуясь принципом «ничего, потерпит, зато в жизни чего-то добьется».

Часто, чтобы подогреть в ребенке интерес к занятиям и азарт, стимулировать его для усердной работы, педагоги сравнивают детей с другими, говорят, что сомневаются в их способностях или придумывают наказания за низкие результаты. Считается, что так у ребенка появляется планка, которой он стремится достичь: он равняется на других ребят, оттачивает свои навыки и охотно участвует в конкурсах и соревнованиях. У таких негуманных методик эффект бывает, но он краткосрочный и всегда сказывается на детской психике, например, приводит к страху и тревоге перед занятиями, замкнутости, сниженной самооценке.

Агрессия и насилие не работают, потому что реакция на них отнимает все силы ребенка. Если ребенок испытывает на себе жестокое обращение, он переживает сильнейший стресс. И все ресурсы психики тратятся только на то, чтобы справиться с ним.

Согласно теории, которую предложил американский биолог и нейрофизиолог Пол Маклин, наш мозг состоит из трех частей, каждая из которых отвечает за свои функции: выживание, эмоции и принятие решений. Если ребенок находится в небезопасной для него ситуации, ему доступны только три реакции, за которые отвечает часть мозга, задача которой – сохранение жизни.

Когда взрослые наказывают ребенка, заставляют делать то, чего он не хочет, или осуждают за неудачи, от него ждут рациональной реакции – чтобы ребенок понял, что от него хотят, осознал свои ошибки, исправился и проявил старание. Но в состоянии стресса психика работает по-другому. Задача, которую она решает в этот момент, – справиться с опасностью. Поэтому в ответ на насилие дети могут замыкаться в себе, проявлять агрессию или начинают еще больше нарушать правила, а не становятся послушными, мотивированными и прилежными.

Частая реакция родителей на желание ребенка бросить занятия: «И что, ты будешь лежать на диване и ничего не делать?» Им кажется, что без постоянных преодолений ребенок перестанет развиваться. Но это не так. Современная психология говорит об обратном: по данным ЮНЕСКО, комфорт и безопасность ребенка считаются базовыми условиями развития, оно происходит из точки покоя. Что же касается желания лежать ничего не делать – это тревожный сигнал, который говорит о сильнейшей, но игнорируемой усталости.

Психолог Джон Аткинсон предложил различать два вида мотивации: одна направлена на достижение успеха, другая – на избегание неудачи.

Мотивация на избегание устроена так: главное – не совершить ошибку. Ребенок, настроенный на избегание неудачи, заранее уверен, что у него ничего не получится, поэтому лучше, например, даже не пытаться участвовать в соревнованиях, чем сделать это и проиграть. Избегание неудачи может выглядеть по-разному: кто-то просто молчит и отказывается от соревнований, кто-то обесценивает процесс и усилия тех, кто хочет участвовать («дурацкие соревнования», «это интересно только слабакам»), кто-то прогуливает тренировки или забывает экипировку дома.

В сознании детей с таким типом мотивации нет связи между их усилиями и результатом. Они верят, что успех зависит от чего угодно – настроения преподавателей, сложности заданий, таланта и способностей, но не их действий.

Мотивация на достижение работает по-другому. Ребенок с таким типом мотивации готов пробовать и прилагать усилия, чтобы достичь цели, потому что сложные задания доставляют ему интерес и не угрожают самооценке. Обычно такие дети готовы включиться в любую активность: показать упражнение перед всей группой или быть капитаном команды. Еще они не боятся пробовать новое и не расстраиваются, если у них не получилось довести дело до конца или идеала. Трудность в таком случае может возникнуть, если цель становится для них непонятной, недостижимой или слишком простой.

Они разные, и им нужен разный подход от педагогов. Например, ребенку с мотивацией на избегание неудач важно последовательно показывать связь между усилиями и результатом, чтобы он увидел, что успех связан не с талантом и удачей, а с тем, что он старается и у него получается. В этом помогает похвала, причем не только за достижения и успехи, но и за усилия и попытки.

Замечая и проговаривая успехи и победы ребенка, даже самые маленькие, мы формируем у него опыт успешности. Этот опыт важен в детском возрасте и во многом определяет то, как ребенок будет реагировать на сложности и готов ли будет рисковать и пробовать новое в будущем.

Чтобы сформировать этот опыт, важно не просто говорить, что ребенок молодец, а упоминать конкретные достижения, которые невозможно оспорить: «Ты потренировалась и стала быстрее пробегать дистанцию», «Я вижу, что у тебя стало получаться меньше отвлекаться во время занятия». Для ребенка связь между его усилиями и результатом не всегда очевидна.

Некоторые взрослые боятся перехвалить детей и думают, что те расслабятся, если часто говорить об их успехах. Но если хвалить не дежурными фразами, а отмечать конкретные успехи, то с конструктивной похвалой невозможно перестараться. Чем чаще ребенок замечает, что усилия приводят к результату, тем выше вероятность того, что он будет прилагать усилия снова.

Многое в жизни дети воспринимают как данность, считают, что так и должно быть, поскольку не понимают, как может быть по-другому. Для родителя повод насторожиться, если ребенок постоянно говорит о нежелании заниматься, ищет поводы, чтобы пропустить занятия, прогуливает или сбегает с них – скорее всего, дело в том, что ему не нравится заниматься этим или у него есть трудности в отношениях с педагогом или другими детьми на занятиях.

Не ругайте ребенка за ябедничество, так дети сообщают взрослым о том, что они столкнулись с несправедливостью, и просят помощи. Ребенок может поделиться с вами проблемами, только зная, что вы – взрослый, на которого можно положиться и обратиться за поддержкой, не боясь осуждения или наказания. Поэтому на любые «не хочу» и «не пойду» стоит реагировать спокойно и давать ребенку высказаться.

Ребенку в стрессовой ситуации может быть сложно постоять за себя, особенно если границы нарушает взрослый – тренер или преподаватель. Конечно, важно объяснить, что никто не имеет права на него кричать, обзывать и тем более применять физическую силу. Но еще важнее научить ребенка понимать, какие эмоции он испытывает, и выстроить такие отношения, в которых он может поговорить с родителями, если что-то идет не так. Например, если кажется, что педагог относится к нему плохо, если ему страшно на занятиях.

Чтобы построить доверительные отношения, старайтесь общаться с ребенком на равных. Тогда он охотнее поделится с вами своими переживаниями.

«В пять лет дочь сама захотела научиться играть на фортепиано, и я нашла милейшего, как мне казалось, педагога. Два года она занималась с ней в детсаду, а потом поступила к ней же в первый класс в музыкальную школу. Я была счастлива: большой конкурс, ожидание, нервотрепка, но в итоге ее приняли! Но уже спустя месяц занятий я заметила, что в музыкалку дочка ходит очень неохотно. Я все это списала на детскую лень, думала, в саду занятия были проще, а теперь все серьезно, приходится больше работать, вот она и сопротивляется.

Пыталась ее образумить, проводила с ней беседы из разряда «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», пыталась выяснить, почему вдруг любимое фортепиано стало для нее ненавистным. Все безрезультатно. Слезы и истерики вынудили меня смириться с мыслью, что с музыкой нужно завязывать. Только спустя несколько лет дочь рассказала мне, что происходило на этих уроках, как педагог кричала на нее, била по рукам, сравнивала с другими учениками».

«Сын семь лет занимался футболом. Чего мы только ни пережили за это время: от воодушевления (вместе с ним ездили на все игры, на тренировки) до растерянности и боли от того, как обращаются тренеры с детьми. Считается нормальным оскорблять ребенка, кричать на него всю тренировку, родители не отстают – пожестче с ними, не давать им лениться! Положить руку на плечо и проорать прямо в лицо, какой ребенок кривоногий, тупой, ленивый, – это на каждом шагу. И таких эпитетов и обращения не жалеют не только на "слабых" игроков, но и на лидеров команды. "Столько было надежды на тебя, а ты опозорил всех!" – и угрозы перевести на скамейку запасных.

Много раз видели, как дети в раздевалке плачут – пока были маленькие. Потом не плачут, просто замыкаются, а вся команда с поощрения тренера клюет «провинившегося». Многие талантливые ребята становились на поле незаметными игроками, боялись принять решение, а вдруг ошибутся, теряли инициативность. Однажды наблюдали картину, когда тренер одного из московских клубов прямо во время матча схватил 10–11-летнего ребенка за плечи и начал грубо его трясти и кричать. Ребенок был испуган, лицо побелело от напряжения.

Я вступилась, это недалеко от нас происходило, так на меня набросились родители той самой команды, откуда был мальчик, и сказали: «Надо просто лучше играть, не лезьте, тренер сам знает, как воспитывать». В конце концов мы из футбола ушли. Наш сын стал подростком, отношения в команде испортились настолько, что ему просто расхотелось играть».

«В семь лет мама решила отдать меня в балет. Как она говорила, нашла хорошую студию, куда даже сотрудники Большого театра отдают своих детей. Со мной никто это не обсуждал – просто привели на отборочный конкурс. Меня попросили сделать какие-то упражнения, посмотрели на растяжку и приняли. Мне сразу не понравились занятия – на них было неинтересно, а многие упражнения давались через боль. Я не понимала, зачем все это делаю.

Спустя несколько месяцев один из мальчиков в нашей группе заплакал во время растяжки – тренер явно переусердствовала, я вступилась за него. «Вы что, не видите, ему больно?!» – закричала я. Меня выгнали из класса. Я вышла и поняла, что хочу не возвращаться сюда больше никогда. Мама ужасно переживала. Помню, как она читала мне нотации, что со взрослыми нельзя так разговаривать – педагог лучше знает и никогда не навредит ученикам.

Но я видела на занятиях совсем другое – крики, унижения и слезы. Мне было больно и обидно, что ко мне не прислушивались, потому что я ребенок. Но противнее всего было то, что родители заставили меня извиниться перед педагогом, хотя виноватой я себя совершенно не чувствовала. Но была рада, что на моем возвращении никто не настаивал. Правда после этой истории я выбирала кружки сама».