Не просто формальность. Как школьная форма тормозит развитие детей

И это было настоящее счастье.

Чья-то еще дочь ходит сейчас в школу в форме. А вернее, уже не ходит. Ее отстранили от занятий — за смелость выкрасить волосы в розовый цвет. А девочку с синими волосами в этом же нашем с вами 2018 году не пустили на школьную линейку.

При этом носить розовый, синий, какой угодно цвет волос, пробовать себя в красках, формах, в яркости и смелости, в способах проявления в этот мир — одна из задач возраста. И она не менее важна, чем каждый из предметов школы.

Время детства — это время познания, и познания как мира вокруг, так и самого себя. Кто я такой? Какой я? Что я люблю и как я выгляжу для других?

Это время социализации, и это время учиться презентовать себя. Как тебе нравится выглядеть. Каким ты себя видишь. Сегодня так, завтра эдак. Играть, радоваться, отображаться в мире. Получать обратную связь: так, вот в таком виде меня воспринимают как я хочу, а в таком — не очень-то.

Это важно. Это тоже учеба. Форма это убивает.

Кто-то скажет: велика ценность! Зато у них освобождается голова для другого. Но эту задачу невозможно отодвинуть на потом и решить, что сойдет и так. Она проявится позже — только более взрывоопасно, либо оставит не развившимся очень важное умение — быть собой.

Не думать об одежде можно, только если ты сам выбрал о ней не думать. Все проекты взрослых людей — нашумевшие «365 дней в одном платье», «я ношу только черное» — это выбор взрослых людей, перегруженных выборами. Но у ребенка выбора нет, и этот отказ от индивидуальности совершается не добровольно. А любое не добровольное ограничение никого не освобождает. Наоборот.

Если поместить вас в не выбранной вами одежде в не выбранную вами группу людей, и заставить не менять позу в течение сорока пяти минут, а потом получать одергивания всю перемену — не кричи, веди себя потише — что вы почувствуете?

Я, например, почувствую, что я в тюрьме. И именно это и происходит с маленьким человеком. И что самое отвратительное — он привыкает считать это нормой. Так формируется бессилие. Ощущение «от меня ничего не зависит, я такой же как все, один из множества».

И это, кажется, и есть взятая на вооружение в российском образовании воспитательная практика. Включающая запечатывание тела в неудобную одежду и в неудобную позу — а это ведет к запечатыванию свободы мысли. Об этом прямо говорит одно из направлений психотерапии — телесное.

Люди в разных странах по-разному двигаются, по-разному жестикулируют, по-разному звучат. И эти «внешние» вещи – материальное выражение того, что принято называть национальным характером.

Однажды, когда я учился в четвертом или пятом классе, к нам на урок физкультуры пришел тренер по плаванию набирать ребят в спортивную школу. Первый тест был очень прост – нужно было поднять вертикально вверх прямые руки и постоять так пару минут. Уже на этом этапе половина желающих отсеялась – мешали «деревянные» плечи.

Школьная форма в те времена была очень неудобной. Пиджак сковывал движения в плечах и руках, брюки не давали широко шагнуть. Ткань электризовалась и регулярно «награждала» статическими разрядами. Даже сейчас историческая память продолжает нам нашептывать устами разных персонажей, что удобство – это излишество. А тогда говорила прямым текстом. «Потерпишь». «Ты, что, особенный?». «Жри, что дают» и т.д. Знакомо? И многие усвоили, что они не важны. Их ощущения , их предпочтения, их комфорт не важен. Даже телесные сигналы лучше научиться игнорировать. Вспомните, тридцать лет назад ведь и зубы лечили без анестезии.

Уже давно идут дискуссии о плюсах и минусах плотного пеленания. В школы постепенно доходят результаты исследований, говорящие о том, что у детей, особенно маленьких, ограничение движения существенно блокирует познавательную активность, и школы меняются. Сложно, не быстро, но идет множество процессов с общим вектором «человек – это важно».

Мне кажется, очень важно помнить, что мы говорим не просто об удобстве, мы говорим о практиках, которые оставляют следы в теле и душе.

Рядом с моим домом — четыре центра, занимающихся проблемами позвоночника. Значительная часть клиентов – люди 35+ с проблемами в шее. Понятно, что сложности формируются под воздействием целого ряда факторов, и на некоторые из них довольно сложно влиять. Но там, где мы можем убрать хотя бы один, почему бы этого не сделать?»

Школьная форма в России была введена в середине XIX века: сперва для мальчиков, в 1834 году, а в 1896 — для девочек. Гимназисты носили одежду, похожую на военную: шинель, фуражка, черные брюки, а девочкам полагались коричневые платья и черные фартуки (и белые в качестве нарядных).

В 1918 году, после революции, форму отменили. Свобода! Но ненадолго. Ее снова ввели в 1949 году. Другую, но по виду очень похожую (для мальчиков она видоизменилась в 1962 году, появился синий форменный костюм). И, конечно, добавился пионерский галстук. В 1992 году школьную форму ко всеобщему ликованию детей отменили.

Я застала весь срез, поворот на свободу. Успела относить и октябрятскую звездочку, и коричневое платье с фартуком, и — совершенно что угодно в старших классах. Мы надевали яркое и цветное, и смотреть на фотографии сейчас смешно: цыплячье-желтый костюм, серьезно? Ох боже мой, что за колготки! А вот эта яркая юбка... Она мне совершенно не шла. И это нормально. Важно было прожить — и проносить — то, что не идет, то, что кричит и выбивается, дурацкое и смешное, — но что очень радует. Потому что одежда и есть для радости. Особенно в удивительного цвета коридорах наших школ, как будто специально созданных навевать уныние.

Вот только свобода закончилась для наших детей. В 2013-м году форма была возвращена. Школам законодательно разрешили вводить собственные правила.
И что удивительно — многие родители, те самые, заставшие ее отмену, стали этому радоваться.

На пост в фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) психолога Людмилы Петрановской «Форменное безобразие: "за" и "против"" откликнулись многие родители — и многие выступили в защиту школьной формы.

И, кажется, именно этот месседж родителям приходится по душе. Да, школа — это серьезно. Да, это вам не игрушки. Да, нужно сразу приучать к строгости (а не то...). С формой лучше, в костюмчике аккуратнее. «Красиво, когда приходишь в школу, видеть, что все дети опрятные и в одном стиле одеты». Правда, не всем.

Позже мне пришлось докупать еще блузок под сарафаны, брюки (причем дешевые строгие леггинсы из H&M школу не устроили, пришлось покупать за 2 тысячи рублей), бесконечные колготки. И, конечно же, черные туфли, которые носятся только в школе. Это никак не избавило меня от необходимости покупки обычного гардероба. Так что форма — это дорого.

Форма — это неудобно. Она ограничивает ребенка в движении (наверное, это и есть ее цель). В пиджаке в футбол не поиграть, брюки убиваются моментально, в юбке-сарафане никуда не залезть на детской площадке. К тому же часто дети чувствительны к швам, тканям. Наличие формы вынуждает детей перестать обращать внимание на телесный дискомфорт, приучает терпеть, что в итоге выливается в потерю контакта с собственным телом, а ведь между прочим гиперактивным детям, чтобы сосредоточиться, чаще всего нужно именно сконцентрироваться сначала на телесных ощущениях.

И форма — это некрасиво. Она хорошо смотрится только на общих фотографиях детей, но стоит ли одна фотография всего класса, на которую сколько раз дети за жизнь взглянут? Гораздо ценнее, на мой взгляд, на той же общей фотографии видеть сборище личностей, чем маленькую армию детей в одинаковой одежде».

В нашей стране свобода выбора стиля воспитания все еще (пока что) остается за родителями. При этом если вы, как мама и папа, совершенно не одобряете идею одинаковости и считаете важным дать ребенку право самовыражения — вы сталкиваетесь с реакцией школы. Примерно такой, с какой столкнулась мама пятнадцатилетней девочки Зины Агишевой из Перми, выкрасившейся в розовый цвет. Школа отстранила ее от занятий (мы писали об этом ранее) - и пока не идет на попятную. Что можно сделать тут? Отвечает юрист.

Санкт-Петербургская региональная общественная организация «Народный контроль и законность»

Соответствующий локальный нормативный акт организации, осуществляющей образовательную деятельность, принимается с учетом мнения совета обучающихся, совета родителей, а также представительного органа работников этой организации и (или) обучающихся в ней (при его наличии).

По поводу внешнего вида разъясняется в письме Министерства образования и науки РФ от 28 марта 2013 г. N ДЛ-65/08:

«Внешний вид и одежда обучающихся государственных и муниципальных образовательных организаций должны соответствовать общепринятым в обществе нормам делового стиля и носить светский характер».

Таким образом, требования администрации школы к внешнему виду и одежде являются правомерными.

Однако, в силу статьи 43 ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» за неисполнение или нарушение устава организации, осуществляющей образовательную деятельность, правил внутреннего распорядка, правил проживания в общежитиях и интернатах и иных локальных нормативных актов по вопросам организации и осуществления образовательной деятельности к обучающимся могут быть применены меры дисциплинарного взыскания - замечание, выговор, отчисление из организации, осуществляющей образовательную деятельность. Данный список является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Отстранение от занятий, как мера дисциплинарного воздействия, законом не предусмотрено. Таким образом, директор школы, отстранив ученицу от занятий, явно превысила свои полномочия, что может служить основанием для привлечения её (директора) к ответственности, вплоть до уголовной».

Слово «униформа» в переводе с немецкого означает «единая форма». Изначально этим словом когда-то впервые назвали работников цирка, одетых в одинаковые костюмы и обслуживающих арену во время цирковых представлений.

Какое главное качество несет в себе форма, что официанта, что рабочего? Унификацию. Одетых в форму легко отличать, легко выделять как группу.
Это сведение человека к одной, главной функции.

То же происходит и в школе. С одним огромным отличием — взрослые люди все-таки форму выбирают сами, нанимаясь на работу. Маленький человек свою роль не выбирал.

Ты ученик, и в этом твой главный смысл. Ты не можешь говорить без разрешения, ошибаться, потягиваться. Ты не можешь выйти, если хочется в туалет, а не отпустили. Ты не можешь даже надеть то, в чем тебе уютно. Ты маленький солдат, который каждый день от звонка до звонка в зоне боевых действий за свою личность. И форма ставит тебя на место, четко обозначая, кто ты есть. (Никто пока, как не забывают напоминать учителя). Сиди, помалкивай, включай режим послушания.

Вот только в современной школе меньше всего надо растить режим послушания.

Если человек отвлекается на цветные волосы, на яркий пенал, на надпись на футболке, на что угодно — проблема не в волосах. Мы не можем (о, школьная печаль) покрыть всех равномерным цветом серого, приковать к стульям, запечатать рот и вливать через глаза и уши дистиллированную информацию.
Хотя именно это, кажется, для школы как институции было бы идеальным.

Но такой подход совершенно не отвечает сегодняшним задачам образования. Эти задачи — вовсе не про впитывание знаний. Мир изменился: нагуглить быстрее, чем выучить, а выучить все невозможно, да и не нужно. Нужно научить думать. Развивать нейронные связи. А для этого надо знать, как задаваться вопросами.
И главное — хотеть ими задаваться.

А задаваться вопросами, испытывать к миру живой интерес способен только человек, умеющий мыслить свободно.

Может быть, школьным коллективам стоит вместо линеек закрываться в учительской и переслушивать выступление Кена Робинсона, в котором он говорит о том, что формальное образование устарело. Что учиться нужно не чему-то, а самому процессу образования. А процесс подразумевает познание. Смелость. Готовность ошибаться. И что ему противоречит — и поза подчинения, и форма, и «сядь и не вертись», и «закрой рот, тебя не спрашивали».
Все вот это, привычное, авторитарное.

Мы не знаем, каким будет мир через пять лет, говорит сэр Робинсон. Дети способны на риск и на попытку. Мы же запираем их сознание. И рассматриваем тело лишь как удобную транспортировку головы, причем в основном левого полушария. Рационального. И это величайшая ошибка образования. Потому что мир изменился.

Послушание. Отсутствие активности. Страх ошибки. Скованность. Боязнь проявиться. Привычка оглядываться на других и быть как все. И пока мы помогаем детям развивать именно эти качества — мы мешаем их будущему.

Фото: В. Матыцин/ТАСС, В. Шарифулин/ТАСС, А. Кравченко/ТАСС, А. Майорова/URA.RU/TASS