«Это травма»: рассказ журналистки, работавшей по делу скопинского маньяка
В 2000 году Виктор Мохов похитил и в течение четырех лет держал в специально выстроенном для преступления бункере двух девушек – 14-летнюю Катю Мартынову и 17-летнюю Лену Самохину. Мохов насиловал пленниц, избивал, травил газом. Одна из девушек дважды рожала от него, детей он подбрасывал в подъезды многоквартирных домов. Спаслись пленницы только благодаря собственному упорству и смелости девушки, которой случайно попала в руки их записка (он хотел опоить и изнасиловать ее тоже). В мае 2004 года пленниц освободили, а Мохова приговорили к 17 годам колонии строгого режима. 4 марта 2021 годы 71-летний Мохов вышел из тюрьмы – и сразу был приглашен на телевидение в ток-шоу, где заработал «мешок денег». Для того, чтобы у освобожденного не возникло проблем из-за поездки в столицу, сотрудники телеканала даже сделали ему временную регистрацию в Москве. Всё это вызвало огромный резонанс в обществе – люди возмущены, что совершившему преступление против детей (девочки были несовершеннолетние на момент преступления), дают трибуну. В рамках дискуссии «Новый очаг» провел эфир в соцсети Сlubhouse «Скопинский маньяк: этика vs трафик». По следам разговора мы публикуем рассказ продюсера и журналистки Яны Жарчинской: она присутствовала на суде над Моховым, а в 2008 году в составе группы журналистов дела фильм о преступлении.
«Коллеги были шокированы приговором»: Яна Жарчинская, продюсер, журналист
В 2006-м году я была студенткой, училась на журфаке МГУ и параллельно работала в стрингерском бюро, мы помогали иностранным журналистам делать истории о России. Когда начался суд над Моховым, меня отправили с корреспондентом освещать суд, я ведь из Рязани, это районный центр.
На суде я своими глазами увидела Мохова. Меня поразило, насколько он на вид нормальный – совершенно обычный дядька, скорее приятный, чем нет. Но были моменты, когда я понимала – это человек с другой планеты. Когда он рассказывал о своем бункере, он был ужасно горд собой, он считал его великим произведением инженерной мысли. Его эмоция по поводу преступления: «А что такое? Я же был к ним добр?» Это было ужасно.
Вторая моя поездка в Скопин случилась через пару лет. Британский телеканал Channel 5 делал сериал о самых жутких преступлениях мира, один фильм было о скопинском маньяке. Нам удалось договориться об интервью со следователем, матерью Мохова, семьями узниц и самими девушками – Катей Мартыновой и Леной Самохиной.
Катя произвела на меня невероятное впечатление – в ней есть стержень, она осталась цельным человеком, несмотря на ужасное преступление, которое она пережила. Она справилась с этим, она рассказывает о случившемся с ней без драмы, не пытаясь вызвать жалость. В некоторые моменты разговора она словно каменела, я чувствовала, что внутри она очень сильно переживает, но для нее это – как миссия, рассказать правду людям.
На интервью с Леной я не присутствовала, она попросила, чтобы было как можно меньше людей в комнате. Она вообще закрытый человек, выставляет границы, которые из уважения к ней ты не хочешь переступать. Мне показалось, что во время интервью, которое вошло в фильм, ее больше всего волновала судьба ее детей, которых Мохов забирал у нее и подбрасывал кому-то в городе. Мне кажется, она надеялась, что интервью как-то ей поможет их разыскать.
Мы с Леной почти ровесницы, во время работы я все никак не могла постичь, каково ей сейчас? Как она это пережила? Я сидела рядом с Катей и думала – то, что с ней случилось, это никак не исправить. Никак. И когда я в марте 2021 года прочитала новость, что Мохов выходит – меня это перевернуло. Моя первая мысль была: как там Катя и Лена? Что с ними было, когда они увидели его лицо повсюду? Я уверена, что для них это вторая волна травмы. Но это также и травма для общества. Для людей ужасные истории о преступлениях – часть индустрии развлечений, это такие ужасные сенсации. При этом эти сенсации травмируют читателей, общество. Сейчас мы шокированы и не понимаем – как это могло случиться с нами? Я считаю, что правоохранительные органы не знают, как работать с этой ужасной повесткой, как подавать ее обществу. В итоге с ней работают СМИ, и получается то, что мы имеем сейчас.