Чудеса советской техники и химпрома на службе гражданина: чем мыли, стирали и пылесосили наши родители

Плакаты в школах и на фабриках, на тумбах для афиш и даже возле церквей теперь призывали мыть полы как можно чаще, не жалеть мыла для посуды, проглаживать одежду горячим утюгом, стирать не реже раза в неделю. Разница между советской агитацией и европейской была только в одной детали: советские плакаты и лекторы обращались преимущественно к женщине... Европейские – только к ней.

Однако и в СССР, и в Европе, надо сказать, со временем мужчины вовлекались в быт всё активнее. Частично это связано было с пропагандой – и государственной, и феминистской. Частично – с увеличением доли образованного, более восприимчивого к прогрессивным идеям населения. И еще – с тем фактом, что заработки жены становились важной частью семейного бюджета, и всё больше мужчин разумно решало, что хотя бы немного вкладываться в быт стоит, чтобы жена оставалась работоспособна. Они тем охотнее соглашались это делать, чем больше появлялось технических и химических средств, облегчающих уборку.

В советских домах главным средством буквально для всего – стирки, мытья посуды и полов – было хозяйственное мыло. Пахло оно совсем не духами, зато замечательно дезинфицировало всё, что только возможно. Для более деликатной стирки натирали в порошок туалетное, а позже – детское мыло.

Первая Мировая война добавила популярности ещё двум средствам — хлорке и карболке. Они активно использовались в госпиталях, куда санитарками, мыть полы и стирать за ранеными, массово нанимались женщины. Они не только открыли для себя, что эти чудо-средства предотвращают множество проблем, но и подворовывали выдаваемое — для собственных нужд. И после войны, по возможности, покупали и добывали их, чтобы обрабатывать кухню и туалет. С учётом распространённости дизентерии это было не лишним.

Увы, от него бельё сильно желтело, а одежда ветшала на глазах. Сиутация стала меняться только в середине двадцатого века. Советская химическая промышленность стала разрабатывать и предлагать потребителю разного рода санитарные порошки. Изначально – мылосодержащие. Кроме специального мыла, они содержали в разных пропорциях ещё такие добавки, как кальцинированная сода и щелочные соли фосфорной кислоты. А больше всего гражданам нравились порошки с силикатом натрия – он предохранял ткани от пожелтения.

Хотя порошки предлагались, прежде всего, для стирки, но использовались они изначально и для посуды, и для сантехники, и для полов. Чтобы мыть посуду, из порошка делали полужидкую кашицу, в которой смачивали тряпку или импровизированную губку – их делали дома, самостоятельно, из поролона, обрывков рыболовной сети, пучков хвоща, а со временем — ещё и из пришедших в негодность капроновых колготок. Точно такую же кашицу делали для нанесения на сантехнику, а полы мыли, растворяя порошок в воде.

Однако в шестидесятых годах появилось сразу несколько видов синтетических порошков, более «специализированных». Для стирки они были лучше, особенно если речь шла о деликатных тканях, зато хуже годились для других санитарных процессов. Так что химпрому пришлось заняться другими видами средств. Многие могут вспомнить пасты «Саниту» или «Скайдру» – они были очень популярны в Советском Союзе и использовались для уборки. Запах «Белизны» с детства знаком каждому, и многие до сих пор пользуются этим хлорсодержащим средством – им удаляли ржавчину, отмывали полы, отбеливали бельё. А особым шиком считалось достать чистящий порошок «Вим» вьетнамского производства (и не важно, что на самом деле это производство принадлежало «буржуйскому» Unilever).

А кое-кто понимающе кивнёт, глядя «Служебный роман», на сцене, где Новосельцев обещает застирать испорченное им платье начальницы в «Новости». Этот порошок был популярен для стирки одежды из натурального и искусственного шёлка. Он годился даже для меха! Выпускали его в Казани с 1953 года.

Кроме отечественных порошков, в семидесятых-восьмидесятых можно было купить и импортные. Например, уже тогда продавался «Тайд» – на коробке это слово было написано кириллицей, потому что его делали в Иране специально для советского рынка. Его можно заметить в фильме «Здравствуй и прощай». Индия поставляла стиральные порошки «Омо» и «Диксан», ГДР – «Лоск». А ещё можно вспомнить, как «выбрасывали» на прилавки «Е».

Конечно, не каждому гражданину была доступна покупка специального средства. Многие домохозяйства и в восьмидесятых использовали хозяйственное мыло буквально для всего. На прилавки порошки часто попадали неровно, их надо было «поймать». Но городские семьи всё же массово пользовались санитарными средствами, как и сотрудники разных предприятий.

Практически в любом хозяйственном магазине можно было купить простую швабру – палку с перекладиной, на которую предполагалось наматывать тряпку. Такую швабру многие домохозяйки презрительно называли «лентяйкой» — популярно было мнение, что настоящая хозяйка моет полы только вручную, только внаклон, ни в коем случае не на корточках или четвереньках. Разрешалась «лентяйка» только мужчинам – раз уж им пришлось взяться за уборку.

Такие представления очень не нравились врачам – они (представления и привычки) были причиной раннего радикулита, проблем с поясницей, сосудами головного мозга и даже грыжи пищеводного отдела. В статьях и книгах о домохозяйстве раз за разом повторялись рекомендации пользоваться шваброй или принимать правильную, наименее вредящую позу – на четвереньках. Что касается работы уборщицы, то там работодатель был напрямую обязан предоставить инструмент.

Кстати, тряпки для уборки – банальную рогожку – тоже можно было купить в магазине, но в быту большинство предпочитало использовать старые бельё и одежду. Мокрые мужские «семейники» у порога – вытереть ноги, когда входишь, – стали притчей во языцех. Молодые хозяйки, у которых ещё не появилось ветоши в хозяйстве, также мыли полы носками мужа (а мужчины, соответственно, собственными носками). Всё равно потом стирать.

Кроме «лентяйки», в качестве инструментов со временем легпром стал предлагать швабры со съёмными насадками – с щёткой для подметания и без щётки, для мытья полов. Подметали также, конечно, и вениками. Их нередко покупали с рук, несмотря на то, что с этим бизнесом советские власти не на шутку боролись.

Гораздо меньше людей может вспомнить, что продавались также механические щётки на длинной ручке – крутящиеся ершистые валики подбирали мусор и ссыпали в небольшие ёмкости по бокам. Ёмкости эти надо было часто вытряхивать, так что пользователь, водя щёткой по квартире, постоянно пододвигал ногой следом картонную коробку – для мусора.

Механические щётки были достаточно популярны, чтобы их производство не прекращали, но всё же народной любви они не получили. Во-первых, у них было неровное качество, буквально «как повезёт». Может быть, щётки будут вращаться нормально, а может быть, так туго, что с ними устанешь быстрее, чем с веником. А ещё ёмкости могли быть чуть перекошены, и тогда мусор высыпался на ходу. Говорят, больше всего такие щётки любили собаковладельцы – на них хорошо наматывало шерсть. Потом её, естественно, надо было счищать.

Конечно, куда больше понравились гражданам пылесосы. Надо сказать, самые первые советские пылесосы выпустили уже в 1935 году. Не для квартир – а как рабочий инструмент для помещений, где влажная уборка нежелательна. Например, для библиотек и архивов. Но спрос был так мал, что завод-производитель уже через пару лет перешёл на другие инструменты, а пылесосы надолго были забыты.

Следующая попытка наладить выпуск пылесосов произошла в пятьдесят первом году. В Ленинграде и Свердловске стали выпускать ручные аппараты. И снова провал: конструкция отвратительно всасывала, была тяжеленной и неудобной. Но партия уже пообещала гражданам близкий коммунизм и резкое улучшение быта, так что сдаваться промышленность не собиралась. Решено было не изобретать велосипед, а рассмотреть успешные импортные образцы и, по мере необходимости, их адаптировать к советским реалиям.

Так появился ряд легендарных пылесосов. Круглый «Сатурн» литовского производства был скопирован с американского Hoover Constellation 1955 года разработки. Ему придали более декоративный, «космический» вид – ведь в хрущёвке его, скорее всего, некуда было убрать, так что по крайней мере хотелось бы вписать в интерьер. Кстати, до «Сатурна» пытались выпустить на рынок другую, вдохновлённую Hoover Constellation, модель – «Спутник». Он передвигался не на колёсиках, а на полозьях, выглядел не так ярко, как «Сатурн», и популярности не получил.

Декоративно выглядел и пылесос «Ракета», выпускаемый в УССР. Кроме «космической» формы корпуса, он отличался яркой симпатичной оплёткой шланга. Кроме того, советские инженеры добавили во все эти пылесосы функцию выдува – и почти во всех советских пылесосах она будет присутствовать. Это позволит использовать их для побелки потолков, сушки волос, опрыскивания растений и даже продувания ягод от мелкого мусора – при известной сноровке!

Другой удачной копией был легендарный «Урал» модели семидесятых. Его прообразом был уже японский пылесос, особенностью которого были форма с плоским верхом и чехол – это превращало пылесос в пуфик, делая очень практичным для малых пространств. По сравнению с оригиналом, в «Урале» мотор делали более тяжёлым и смещённым в нижнюю часть. Это делало его устойчивее на не очень ровных полах. Модель была так популярна, что, кроме Свердловска, её принялся выпускать и Ленинград.

Было ещё много других моделей, но самым крутым считался «Буран». Производили его в Кемеровской области, РСФСР, и речь пойдёт о той модификации, что разработали в конце пятидесятых и выпускали до половины семидесятых. Советский человек хорошо знал его в лицо, даже если никогда не держал в руках – именно «Бураном» орудует изобретатель Шурик в комедии «Иван Васильевич меняет профессию».

Считался он не просто пылесосом, а домашним очистительным комбайном. У него было намного больше насадок, чем у других советских пылесосов, и ещё одна неожиданная функция: он превращался в стиральную машинку. Для этого в комплект входил специальный поддон. На функции выдува «Буран» подключался к поддону, поддон вставлялся в бак или таз с водой, и вихри воздуха заставляли бельё крутиться. Так что Шурик с женой были очень хорошо укомплектованы!

Параллельно с пылесосами в СССР разрабатывали и внедряли стиральные машинки. Самые первые начали выпускать в Риге, Латвийской ССР. Они моментально обрели популярность, несмотря на то что конструкция их представляла, как метко шутил народ, «ведро с мотором». Более того, схожие машинки стали выпускать и другие советские города. Например, именно в такой стирает дедушка-академик в детской картине «Внимание, черепаха!» и такую роняет в лестничный пролёт герой Никулина в фильме «Когда деревья были большими».

Процесс работы с машинкой был лишь немногим легче стирки вручную. Сначала бак аппарата загружали бельём, стараясь распределить его как можно равномернее. Бельё заливали водой желаемой температуры, добавляли порошок, тёртое мыло или разведённую пасту для стирки (например, «Триалон» или «Пальмиру») – и машинку включали. У большинства машинок не было таймера, и пользователи выключали их по своему разумению, обычно через полчаса (кстати, в этом есть свое удобство).

Если в машинке была функция отжима, дальше можно было включить её. Для этого передвигали маленький рычажок – и просто снова запускали машинку. Во время стирки вертелись лопасти, во время отжима – сам бак, превращаясь в центрифугу. Аппарат при этом прыгал и шумел, так что на этой стадии его начинал прижимать всем весом кто-то из хозяев – обычно мужчины. Более поздние машинки прыгали не так бодро, так что в семидесятых-восьмидесятых на них уже сажали детей.

Чтобы слить воду, шланг машинки опускали в ванну – если, конечно, дело происходило в городе. В деревне или на даче, увы, приходилось загрязнять почву. Зато машинки активаторного типа – так они называются – не требовали водопровода и канализации, и быт семьи колхозников облегчали точно так же, как и городской. Достаточно было подведённого электричества, а с ним было много лучше, чем с другими благами.

Бельё теперь надо было достать из бака. Увы, его скручивало в тугие жгуты – что делало невозможной стирку деликатной одежды. Впрочем, самые смекалистые пользователи складывали сорочки и платья в наволочки — и так, в наволочках, и стирали. Точно как сейчас в мешочках для стирки.

Раскрутив бельё, его надо было вручную прополоскать в ванне с водой. Отжимали часто тоже вручную, хотя к машинкам нередко предлагались валики для отжима. И уже после всех этих процедур можно было... осмотреть, что отстиралось и стоит повесить. Помните комментарий дедушки-академика над добытым из машинки чулком? «Ну, правда, это всё надо простирнуть». Машинки справлялись далеко не с каждым загрязнением, так что особо подозрительные пятна сначала натирали пастой – или специальной, или просто сделанной из мыла либо порошка – и давали полежать в тазу с водой. Сейчас так приходится делать гораздо реже, а прежде замачивание было обычной частью стирки.

А ещё вручную стирали деликатные вещи, отбеливали, вываривали бельё. То есть буквально – варили в огромной кастрюле. Ну и, конечно, стиральная машинка была не во всех семьях. Если в быту участвовал мужчина (а таких домохозйств было много), вероятность, что в дом купят машинку, резко увеличивалась. Остальные же покупали в хозяйственных магазинах ребристые доски для стирки – металлические, деревянные и даже стеклянные. Бельё намыливали, энергично тёрли по доске и откладывали, чтобы потом прополоскать.

Конструкторы стиральных машинок в СССР долго руководствовались тремя целями:

Однако уже в позднем Союзе решились и на производство нового типа машинки – легендарной «Вятки-автомата». Лицензию для её изготовления купили в 1974 году в Италии, а в 1981 году она поступила в продажу. «Вятка» подключалась к водопроводу и тратила намного меньше электроэнергии, чем любая уже существующая активаторная «Эврика» или «Рига». А ещё у неё был таймер. В общем, машинка сразу стала мечтой советских граждан.

Другой популярной моделью была «Малютка» — крошечный аппарат по французскому образцу, который можно было легко перевезти вручную на дачу и легко найти ей местечко. Специально для неё наладили производство прочной пластмассы. Конечно, она не отжимала, но «вёдрам с мотором» ничем не уступала и шумела намного меньше. И стоила намного дешевле! «Малютку» даже стало популярно дарить новобрачным на свадьбе.

Хотя пылесосы и стиральные машинки создавались так, чтобы за год семья рабочих уж точно могла бы накопить на покупку, счастливых обладателей бытовой техники было относительно немного. В 1970 году пылесос был у 16% городских семей, в 1980 году – у 37%. Охотнее покупали стиральную машинку, ведь она значительно облегчала домашний труд. В 1970 году аппарат для стирки был у 64% городских семей, и дальше этот процент только рос. Более популярной, чем стиральная машинка, домашней техникой был только холодильник.

А самой непопулярной, наверное, можно назвать посудомоченые машины. Нет, на предприятих общественного питания, в заводских столовых их хватало, но обычная квартирная водилась не просто не в каждой семье – она была огромной редкостью. Самая главная причина, конечно – то, что ни конструкторы посудомойки не учитывали планировки хрущёвок, ни конструкторы хрущёвок – возможности установки посудомойки. Кроме того, она была, конечно, весьма недешева, и мало кто не считал, что за такие деньги легче руками помыть.

Посудомойки «Страуме» производили в Латвийской ССР, «Радугу» — в РСФСР. А в 1990 году Минский завод гражданской авиации в БССР начал выпуск небольших машин для мытья посуды как в кафе и барах, так и в домашних условиях. Функций даже в самых ранних машинках было больше, чем в стиральных, но увы – поставить их было некуда, так что они оставались чудом и объектом слухов, а в советский быт так и не вписались.

В любом случае, мало было найти место в квартире и накопить деньги на бытовую технику. Спрос значительно первышал предложение от производителей, так что, чтобы купить многое из техники, надо было записаться в специальную очередь и ждать с деньгами наготове. То же самое было и со многими предметами мебели.

Интересно, что бытовая техника была популярна, но мы её почти никогда не видим в советском кино – может даже сложиться впечатление, что гражданин СССР её в глаза не видел. Причина проста: бытовые хлопоты в кино показывали, чтобы вписать диалоги. А вести диалог на фоне рёва «Бурана» или грохочущей «Эврики» было невозможно. Так что перед нами тот случай, когда соцреализм показывал быт хуже, чем он был на самом деле.