«Мы не видели настоящего детства, мы его только у вас узнали»

После церемонии Марину дома встречала семья: родители, муж Евгений, двое кровных сыновей (15-летний Рома и трехлетний Тимофей), а также трое приемных детей (14-летняя Юля, 9-летняя Ульяна и двухлетний Артем). После обсуждений приз, полученный Мариной на конкурсе, новую кухню, решили установить в новой большой квартире, в которую мечтает въехать многодетная семья.

История семьи Жуковских стала известной весной этого года. Марина и Евгений взяли под опеку двух сестер и их младшего брата, оставшихся сиротами после страшного пожара.

Трагедия случилась в минувшем феврале в столичном районе Новокосино. В доме, где живут Евгений и Марина, в соседнем подъезде – буквально за стеной – на 6 этаже, глубокой ночью загорелась трехкомнатная квартира.

Теперь уже известно, что поджог устроил мужчина, который приревновал хозяйку – многодетную маму к ее бывшему гражданскому мужу. Мужчина все продумал заранее, отрезал огнем все пути выхода, сам ушел, закрыв за собой дверь на ключ. Выжить не должен был никто. В огне и в дыму, помимо хозяйки квартиры, оказались ее пожилые родители, бывший супруг и трое детей: Юля, Ульяна и Артемка. Старшая – Юля выпрыгнула из окна 6-ого этажа с Артемкой на руках.

Они с Артемкой упали в сугроб на большом расстоянии друг от друга. Ни сестра, ни брат серьезно не пострадали. Как им удалось выжить, неизвестно.

Бывший муж хозяйки со средней дочкой – Ульяной смогли выбраться на балкон, но огонь и дым рвались из квартиры наружу. Соседи – Евгений Жуковский с тестем, отцом Марины, пытались, как могли, со своего балкона помочь мужчине и девочке. Отец Марины держал Евгения, а тот схватил за руки Ульяну. Говорит, что больше всего боялся не удержать ребенка. Рывок – и Евгений затащил девочку на свой балкон.

«Ульяну мы передали бригаде скорой, до дверей реанимации я была рядом с ней, – рассказывает Марина. – Тогда же в больницу врачи скорой доставили Юлю и Артемку. У детей диагностировали отравление продуктами горения, ожоги, но их жизни ничто не угрожало».

Во время пожара погибли мама ребят, их дедушка и бабушка. Отец Ульяны выжил.

Дети спасались ночью, на них было только нижнее белье. В огне сгорело все. Марина говорит, что помимо одежды, средств гигиены, игрушек, продуктов нужны были перевязочные материалы, потому что ребята получили множественные травмы: ожоги, ушибы, ссадины, порезы. Все это Жуковские покупали сами и приносили в больницу.

«Мы навещали детей, поддерживали их, помогали в реабилитации. И когда речь зашла о выписке, Ульяна стала просить меня: "Возьмите нас к себе!" – рассказывает Марина. – Перед нами встал очень серьезный и ответственный вопрос».

Марина и Евгений знали ребят и их маму. Дети вместе играли во дворе, Юля всего на год младше старшего сына Жуковских – Ромы, которому скоро исполнится 16. Артемка на год младше Тимофея. Правда, Марина знала, что семья эта, что называется, неблагополучная. У всех ребят – разные отцы, мама нигде не работала. Юле как первому ребенку в чем-то повезло, ведь поначалу кровная мама воспитывала ее, а уже позже перестала следить за детьми.

Когда Юле исполнилось 5, у нее появилась «живая кукла» – сестренка Ульяна. Мама часто оставляла дочек одних, и старшая уже тогда, как могла, ухаживала за младшей. А когда Юле было 11, у ее мамы родился Артемка. И за ним тоже ухаживала Юля... Она и кормила сестру с братом, и играла с ними, и гуляла, и спать укладывала.

Дети говорят, что жили очень скудно. Первое время, когда они вошли в семью Жуковских, часто спрашивали, как называются те или иные продукты, фрукты или овощи.

«Нам с Женей, порой, казалось, что дети просто "прикалываются": ну вот не знают, что такое грейпфрут, авокадо, лайм. Ведь они в Москве живут, все это есть в супермаркетах, это невозможно не знать, – говорит Марина. – Но потом мы поверили им, приняли как факт, что они жили совсем иначе. Нас с ними, казалось бы, разделяла лишь бетонная стена столичной многоэтажки, а на самом деле, это были просто два разных мира».

Марина уже знала, что такое «приемный ребенок».

«В 1997 году, когда я училась в школе, наша соседка родила четвертого ребенка – девочку. У 43-летней женщины была тяжелая послеродовая депрессия, она попала в психиатрическую клинику. И чтобы ее новорожденную дочь не отдали в детский дом, мы с моей мамой взяли малышку на воспитание, – рассказывает Марина. – Нам давали смесь на молочной кухне, но ее не хватало, конечно, мы все докупали сами.

После 9 классов я ушла из школы, устроилась на чайную фабрику упаковщицей, работала. Лену мы вырастили. Когда ей было 5,5 лет, ее кровная мама уже восстановила здоровье, взяла дочку обратно в свою семью. Но тогда же она запретила девочке общаться со мной, потому что Лена называла меня «мамой». Сейчас Лена выросла, ждет второго малыша. Мы живем на одной лестничной клетке, дружим семьями».

Маленькую Лену Марина полюбила, как своего ребенка. «У меня к малышке возникло огромное материнское чувство, – рассказывает многодетная мама. – Девочка была миленькая, при этом очень спокойная, она ела и спала, не капризничала, никаких особых хлопот не доставляла. Когда подросла, была тихой и послушной, очень нежной. И я все это время относилась к ней не как к сестренке, а именно как к собственной дочери. И когда ее кровная мама смогла вновь заняться воспитанием ребенка, забрала Лену к себе, я пережила огромную потерю. Я остро ощутила потребность родить малыша. Помню, что сказала об этом Жене, в то время мы только еще начали встречаться. Он согласился со мной. Оба мы понимали, что наши отношения и чувства были взаимны – это было похоже на любовь с первого взгляда, хотя раньше я в это не верила».

Рождения Ромки Марина с мужем ждали с нетерпением. Первенец рос настолько гиперактивным и любознательным, что Марина с Евгением не сразу решились на второго ребенка. Но Рома рос, просил именно сестренку. На УЗИ пол ребенка было не видно, малыш все время прятался, но все окружающие говорили, что у Жуковских будет девочка.

«Мы ждали дочку, Маргариту, но родился мальчик, Тимофей. Рома поначалу даже сердился, а потом, конечно же, полюбил братика», – говорит Марина.

«Посоветовавшись с мужем и старшим сыном, мы приняли решение, что нельзя оставлять ребят после пожара с горем один на один, и мы решили их забрать на воспитание в нашу семью под опеку», – рассказывает Марина.

Рома внимательно выслушал предложение родителей взять в семью соседских ребят. Марина с Женей сразу предупредили старшего сына, что предстоит переживать разные ситуации: и хорошие, и сложные. Он сказал, что ему надо подумать, ночь не спал. Утром очень по-взрослому согласился с предложением, сказал: «Давайте возьмем их, если понадобится, перевоспитаем». Марина тогда, конечно, не подозревала, с какими сложностями придется столкнуться. По словам многодетной мамы, сначала необходимо было срочно окончить Школу приемных родителей. Экспресс-курс – 3 недели обучения — были платными.

«Деньги на ШПР помогли собрать ребята из местного отделения полиции, там у меня работают два старших брата, все их коллеги были в курсе нашей ситуации. Спасибо им большое за поддержку, – рассказывает Марина. – Я прошла курс, получила сертификат, собрала все необходимые документы. Сотрудники отдела опеки и попечительства нашего района Новокосино помогали нам, они хорошо знали и семью ребят, и нашу семью, знали ситуацию. Мы все очень надеялись на то, что после лечения дети сразу приедут к нам».

Однако родственники сирот, которые, как говорит Марина, практически не навещали детей в больнице, не интересовались их состоянием здоровья, вдруг узнали о том, что квартиру после пожара собираются ремонтировать, что средства на ремонт жилья для детей-сирот специально выделили из бюджета города по распоряжению мэра Собянина.

«Тогда родственники тоже подали встречное заявление, сказали, что сами хотят взять Юлю, Ульяну и Артема под опеку. И процесс передачи детей нам был приостановлен, в опеке над детьми нам было отказано. В больнице ребята оставаться больше не могли, и их отвезли в детский дом. Пока с детьми работали психологи ЦССВ №1, я, не теряя времени, снова подала документы на опеку», – рассказывает Марина.

Все это время Марина и Женя общались с Юлей, Улей и Артемкой. Марина переписывалась с Юлей в вотсапе. «Дети все время спрашивали, когда они уже к нам приедут, мы обсуждали, какую мебель купить, какое постельное белье, я присылала фотографии кроватей, одеял и покрывал, Юля с Ульяной выбирали, и мы покупали. Они уже знали, куда они приедут, на каких кроватях будут спать, где у них рабочий стол для уроков, какая одежда в шкафу висит», – вспоминает Марина.

«Хорошо, что все они были вместе, в одной группе, Артемку даже не отдали в дом ребенка, – говорит Марина. – Когда же стало понятно, что их родственники – неблагонадежные, что родная тетя ребят была в свое время лишена родительских прав, сотрудники органов опеки и попечительства решили, что право на опеку над детьми передается нам с Женей.

Помню, как поехала с документами в опеку другого района, чтобы забрать детей из детдома. Но получила «от ворот поворот». В слезах вернулась в свою опеку. Говорю, что же это такое, сколько можно детей держать в детдоме, ведь у нас все готово, мы их ждем... Меня успокоили, сотрудники нашей опеки позвонили своим коллегам в другой район, все опять объяснили. И после телефонных звонков я вновь поехала за детьми...»

В первый день, когда дети зашли в квартиру, они оставили свои вещи и попросили Марину с Женей пойти погулять. Потом все вернулись, перекусили, заснули. «Было ощущение, что мы просто уезжали по каким-то делам, вернулись домой, теперь отдыхаем, никакого дискомфорта в первый день никто не почувствовал. Ребята были спокойны, потому что они знали, что остались в своем районе, в своей школе, со своими друзьями. Нас они хорошо знали, детей наших тоже. Постоянное общение с момента трагедии тоже помогло для укрепления отношений. И все это было всем нам в помощь», – говорит Марина.

Ребят Марина и Евгений забрали домой в апреле. Родители Марины в то время переехали на дачу. А в семье Марины и Евгения началась адаптация. Они уже прошли испытание огнем, теперь, как в поговорке, предстояли «вода и медные трубы».

«Я приняла всех троих сразу, несмотря на то, что все они – разные. Просто я понимала, что у меня появились дети, я оформила опеку, теперь до 18 лет они – мои, – признается Марина. – И что бы ни произошло, я от них не откажусь и никому не отдам!»

А дети поначалу все вместе испытывали новых родителей на прочность. «Вели себя так, чтобы понять: готовы ли мы принять их? Проверка была тяжелой», – говорит Марина. И если она с Евгением настроилась на то, что будет непросто, то родители Марины, вернувшись в конце лета с дачи в квартиру, долго привыкали к новому составу семьи.

Маленький Артем быстрее пришел к тому, чтобы называть Марину «мамой». Но так как мальчиком в кровной семье особенно никто не занимался, он вел себя, словно дикий зверек. Ел помногу, двумя руками, Марина даже боялась за его желудок. И сейчас, бывает, приходится останавливать, чтобы не переедал. Как потом оказалось, дети нередко сидели дома голодные.

А еще Артемка все ломал, разбивал. Новая мебель, которую супруги купили перед Новым годом, быстро пришла в негодность. Мальчик, по словам Марины, «съел» кожаный диван, колотил всем, что попадалось под руку, по паркету, открывал и закрывал дверцы шкафов, вырывал петли, отрывал от них ручки...

Сложнее всего, оказалось, адаптироваться Ульяне. Специалисты поставили 9-летней девочке уровень развития трехлетнего ребенка. «Уроки делаем, бывает, до 4 утра, – говорит Марина. – Но ей надо постепенно догонять сверстников, одноклассников. Ульяне очень тяжело морально и психологически, она до сих пор еще "колючая", поступки резкие, неоправданные, поведение неадекватное, младших бьет, старших донимает, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания, таким образом, она получает хорошие эмоции. Видно, что ей очень не хватало ласки и настоящей любви. Первое время она даже не разрешала старшей – Юле называть меня "мама". И если Артемку, как кусочек пластилина, можно "погреть" в руках, и он поддается воспитанию, то с Улей так уже не получается, но мы стараемся, верим, что поможем ей справиться, в первую очередь, с самой собой».

Старшая Юля очень тяжело переживала все произошедшее. Сначала она замкнулась в себе, очень осторожничала, что-то недоговаривала, врала, выкручивалась. Но после долгих разговоров с Мариной поняла, что лучше рассказать страшную правду, чем выдумывать красивую ложь.

«Были очень неприятные моменты, когда мне было тяжело принять, что подобное происходит в нашей семье, – признается Марина. – Но я терпела, еще и еще раз обсуждала ситуации с Юлей, говорила, что беспокоюсь о ней, о ее здоровье, о ее будущем. Я знаю, что она дружит с подростками из не очень хорошей компании, но Юля уверяет, что у нее своя голова на плечах, что она серьезно относится к своим поступкам. Мне нравится, что мы с ней выстроили доверительные отношения, что нам удалось подружиться, что мы можем откровенничать друг с другом как подружки».

Первое время Юля очень плохо спала, потом, видимо, все же немного успокоилась, сама стала делать выводы. Сравнивала жизнь в кровной семье, в детском доме и в семье Жуковских. Девочка и прежде понимала, что, когда ее кровная мама брала очередной кредит, то только для того, чтобы погасить набежавшие проценты за предыдущий. А пособия на детей тратила, в основном, тоже на частичное погашение кредитов и еще на спиртное и сигареты. Особо баловать новыми вещами, одеждой, игрушками детей ей было не на что, женщина нигде не работала.

Теперь же, в новой семье, Юля увидела, как приемные папа и мама заботятся о своих пожилых родителях и о своих детях, что покупают, куда вместе ходят, какие фильмы смотрят, какие книги читают, о чем разговаривают.

Долгое время отец Ульяны, который также выжил в страшном пожаре, не мог найти общий язык с их приемной мамой Мариной. «Дело в том, что родственники детей пытались его настроить против нашей семьи, – говорит приемная мама. – Вскоре ему пришлось приехать к нам, потому что он очень переживал за ребят, не понимал, куда они попали, к кому? Приехал, убедился, что у нас дружная и благополучная семья, успокоился, сказал, что очень нам благодарен. Теперь мы друзья! Он частенько приезжает к нам из Липецка повидать детишек».

Если поначалу дети не были приучены к тому, чтобы убрать за собой, то теперь уже стали и посуду убирать, и игрушки, и одежду. А Юля старается больше всех, иногда готовит что-то вкусное, чтобы порадовать, в первую очередь, маму – Марину.

«Недавно утром уехали в магазин, а Юля мне все время звонила и спрашивала, как приготовить какое-то блюдо. В итоге все получилось, мы ее все хвалили, — рассказывает многодетная мама. – Я вижу, что девочка уже настроилась на то, что она хочет учиться, развиваться, что может добиться большего, чем думала раньше. Конечно, мы поможем ей во всех начинаниях».

По словам Марины, Юле скоро должны вручить награду от МЧС России за спасение братика. Специально для девочки в пожарной части провели фотосессию, где Юля смогла примерить форму пожарного, посидеть в машине.

«Юля эту награду заслужила, и это поможет ей повысить самооценку, расправить спину и верить в свои силы и возможности, чтобы идти дальше, не оглядываясь на прошлое. Я очень горжусь ею, моя дочь, моя героиня», – говорит Марина.

Старший сын Жуковских – Роман уже решил, что будет работать в ФСБ или МВД. Пример для него – собственный отец. За спасение девочки Евгения наградили медалью «За отвагу на пожаре» от МЧС России.

Вот только статус участника боевых действий с соответствующим удостоверением он так и не получил. В начале 2000-х годов Евгений проходил срочную службу в Ханкале. Служил в роте штабных машин, стрелок, был водителем грузовика.

У него единственного в роте было водительское удостоверение всех категорий автомобилей, поэтому он часто был в составе транспортных колонн, попадал под обстрел и под бомбежки, любой рейс мог стать для него последним, поскольку машины из колонн были приманкой для бандитов.

«За образцовое выполнение воинского долга Женю отметили грамотой командующего объединенной группировкой войск на Северном Кавказе, — рассказывает Марина. — Но до сих пор не удается получить статус участника боевых действий. Многолетние переписки с архивами, поездки на родину Жени – в Элисту – до сих пор ничем не закончились. Мы писали и в военкомат, и в другие инстанции, да только ни к чему это пока не привело. Уже собрали увесистую пачку документов, одни ответы-отписки. А нужной справки – подтверждения того, что Евгений служил в Чечне, до сих пор найти не удается».

Добиваться правды супругам приходится и по другой проблеме. В 2015 году после рождения второго ребенка – Тимофея Марина и Евгений купили двухкомнатную квартиру в строящейся многоэтажке от застройщика Urban Group, три года ждали сдачи дома. А когда взяли еще троих детей под опеку, решили продать эту квартиру по переуступке и забронировали трехкомнатную. Понимали, что в двушке им уже будет тесно.

«И снова, как ком на голову: в апреле 2018 года мы должны были получить ключи, но сдачу жилья немного задерживали, а в июле мы узнали, что нашего застройщика по суду признали банкротом, – рассказывает Марина. – И теперь мы остались и без денег, и без квартиры. В квартире в Новокосино, в которой мы все сейчас живем, нам неуютно и тесно, мы занимаем всемером две комнаты. Нам очень нужна юридическая помощь, чтобы добиться справедливости».

Марина и Евгений не отчаиваются. «Да нам некогда унывать с такой компанией, – смеется Марина. – Утром встаю, готовлю завтрак, потом начинаются сборы детей в садик, в школу. Иногда накрывает, конечно, кажется, все, сил больше нет никаких... Но я не унываю, дети ведь— это цветы жизни, это смысл нашей жизни. Когда ты понимаешь, что ты им нужен, и они в тебе нуждаются, это большая награда. Отрицательные эмоции, само собой, отходят на последний план.

Как я изменилась, вы спрашиваете? С того момента, как мы решили быть одной семьей, я похудела на 7 килограммов, безо всяких диет. И еще стала в три раза ответственнее! Правда, о хобби пришлось забыть. Я раньше и иконы бисером вышивала, и вязала много. Пока на это нет ни сил, ни времени. Всю себя отдаю деткам и любимому мужу Евгению».

Марина рассказывает, что 50 процентов соседей и знакомых людей не одобряют то, что они с Женей взяли сирот на воспитание. Называют супругов «ненормальными», говорят Марине: «У тебя своих – двое, ты еще молодая, рожай третьего, зачем тебе такие, из неблагополучной семьи?»

Только несколько семей по соседству – в основном пожилые люди, которые видели, как Марина росла у них на глазах с двухлетнего возраста, при встрече восхищаются и гордятся ее поступком, говорят, что она поступила по-человечески. И всегда желают ей крепкого здоровья и сил.

«Мы с Женей считаем, что можем дать девочкам и малышу возможность узнать, что такое счастливое детство, материнская любовь, поддержка братьев и сестер, веселые выходные, да просто вкусный домашний пирог! Они перенесли много страданий, необыкновенным образом спаслись и теперь должны жить долго и счастливо».

Фото: Антон Карлинер, специально для фонда «Измени одну жизнь»