Лена Игради: «Макияж — это пульт управления у тебя в руке»

Виктория Головинская: ​Стиль макияжа, который ты транслируешь — так и называется твой блог — My face but better, «мое лицо, только лучше». И сколько я тебя читаю и смотрю, главное ощущение, которое ты передаешь — это: можно краситься для своей же собственной радости.

Лена Игради: О да. Вокруг нас сейчас столько всего о том, как жить правильно: как правильно питаться, как правильно заниматься спортом, как правильно сдавать мусор. Какая-то Алиса в стране ответственности! И макияж, вот поверьте — не настолько необходимая штука, чтобы задолбаться еще и тут.

Читать также: «Как жить и не облажаться. Почему мы чувствуем себя так, будто каждый день сдаем экзамен на успешность?»

Я ходила к психотерапевту, чтобы понять, как реагировать, когда люди говорят о себе в обвинительном ключе, на что обращать внимание, как с этим работать. Вот, например, есть у многих установка про то, что лень — это плохо, это «сожми зубы и победи, жалкий человечишка». Но ведь если подумать, лень с точки зрения живого существа — это самое нормальное, самое здоровое, самое обеспечивающее выживание чувство, что только может быть. Поесть — хорошо, поспать — хорошо, задолбаться изо всех сил — плохо! Поэтому я работаю с этой установкой с другого конца. То, что ты делаешь, — правильно, хорошо, что ты не задалбываешься, что ты себя бережешь. Это чудесно!

Поэтому я за то, чтобы вам стало весело и просто, чтобы макияж превратился в штуку, которая облегчает вам жизнь и делает ее лучше, — а не вешает еще одну гирьку ответственности. Только вам решать, нужен ли он вам, но если нужен — то его, как любой инструмент, имеет смысл обжить и разработать под себя. Давить на то, что макияж нужен «для приличия», нужен «обязательно», что есть какой-то список «мастхэвов» — я никогда не буду. Мы учимся получать удовольствие, это раз, и два, это ни к чему нас не обязывает. А «для приличия» мы должны быть просто одетыми — обычно этого хватает.

Удается работать с этой установкой «на задолбаться»?

Да. Но я изначально добрый полицейский, расслабляющий, не давящий. Есть люди, которым очень нужно, чтоб им сказали: соберись, тряпка! Ты все делаешь неправильно! Такой бьюти-прапорщик. Я этого дать не могу, и точно знаю, что я не всем подойду. Именно для этого я много вкладываюсь в блог — чтобы ко мне шли только те, кому такое надо. Поэтому с опаской отношусь к идее «дарить консультацию» — это дело интимное. А человек точно меня читал? Ему точно ко мне? Особенно трудно, если это подарок от мамы дочке. Мне 32, основные клиентки — это мои ровесницы, но ко мне часто приходят и мамы, и, вот бывает, дочки. Наверное, это самая редкая категория, и я обычно стараюсь отговаривать.

Почему?

Довольно неблагодарное это дело, на мой взгляд — влезать в отношения родителей и детей, особенно в сфере внешности, представлений о себе. Ты никогда не знаешь, кто кого заставил, кто на кого надавил, нет ли здесь какого-то элемента контроля. И нет понимания, в какой роли ты тут выступаешь. Есть риск оказаться такой болезненной занозой, и можешь за эти три часа консультации не то что не помочь, а навредить. Я хочу, чтобы люди получали максимум, а иначе мы просто тратим время друг друга.

Что у тебя бывало за эти три часа впечатлившего? Что удавалось?

Большая проблема в том, что у меня нет учебных кейсов. Я не раскрываю личную информацию о клиентках, даже отзывы не публикую — мне кажется, это неправильно. Это очень личное пространство. По уровню оберегания я себя чувствую кем-то средним между терапевтом и гинекологом. Но если не раскрывать никаких деталей, то самый классный результат для меня — это «а что, можно было»? Вот самая прекрасная фраза, которая вообще есть. Когда через год человек приходит на повторную консультацию, и у нее так меняется запрос! Ей просто становится можно жить полной грудью, как хочется. Сначала мы пытались не спугнуть, а теперь нет ни испуга, ни неуверенности, она знает, чего хочет, и от меня ищет только способы — как эффективней этого достичь. Вот тогда я и понимаю: ура, все работает!

Если я правильно понимаю этот процесс, точка оценки себя смещается снаружи вовнутрь?

Очень на это надеюсь. Это может работать и снаружи, подозреваю — но человек понимает, что в этой системе «нарисуй себе новое лицо, чтобы оставаться на месте» что-то не так.

Как все начиналось у тебя? Почему визаж?

Я вообще-то бывший реставратор. Работала с реставрацией городских памятников. У меня искусствоведческое образование, специализация по истории костюма, причем занималась я мужским костюмом, потому что его почти никто не трогал. Но в музеи Петербурга очень трудно устроиться на работу со стороны, и поэтому ты можешь сколько угодно хотеть работать в Эрмитаже и занимать эту очередь, но идешь работать в тот музей, который тебе приятен из доступных. Музей городской скульптуры классный, и я пошла туда. Работала в архиве, занималась техзаданиями на реставрацию, составляла паспорта памятников. Там все мои знания по костюму пригождались, все оценки примет времени. Как это все происходит: ты приезжаешь, смотришь на памятник, оцениваешь, каково ему пришлось. Смотришь, что у него болит. Если у него болит очень сильно — то стараешься, чтобы он ушел на реставрацию в следующем году или даже прямо сейчас.

Отдельная тема с мемориальными досками. Они же еще тоньше, еще уязвимей даже, чем памятник! Это такой мраморный Иисусик, которого четырьмя гвоздями прибили к стене, и он с этой стеной уже очень давно. Если стена прогибается, то и доска прогибается... Плюс она выкрашивается, выветривается. Люди вешают что-то на веки вечные, но используют для этого максимально неподходящий материал. Мрамор очень печалится в Петербурге, ему тут трудно.

Кому легко в Петербурге!

Тут, конечно, никому не легко, но мы-то, люди, рассчитаны ну примерно на сотню лет, а тут висит огромное количество мрамора, которому ощутимо больше лет. Ему надо как-то справляться... Он крошится, на нем живут грибы и водоросли, все наши осадки, все, что мы надышали, наездили, надымили. Все это очень видно. Патина времени хороша до определенного момента, а дальше начинаются проблемы. Когда учишься любить такие штуки, то ты можешь любить практически все, даже камень в лесу. А пока ты их не полюбишь, ты их не полечишь!

К слову, я всего семь лет была в профессии, но это дает и неприятные последствия тоже: ты смотришь на прекрасное и видишь дефекты. Мне это пришлось вытравливать из себя очень долго.

Получилось?

Да, вот только фотографировать до сих пор трудно. Я умею фотографировать именно дефекты. На людей это не перекинулось, но в архитектуре я вижу трещинки, я вижу дефекты, я вижу, где болит у неживого предмета. Это странный опыт.

Как раз хотела спросить про людей - ты редактируешь лица встречных людей мысленно?

Мне никогда не хотелось этого делать. Мне нравится то направление визажа, которое не очень-то коммерческое в нашей стране. Принято ведь как: круглое вытянуть, вытянутое скруглить. А мне это против шерсти. Я не понимаю, чем провинились опущенные уголки глаз, например, тем более они опускаются настолько по-разному у каждого, моделируют все лицо.

Есть куча людей, которые умеют перерисовывать лица — но я этого не делаю. Когда я получала свое первое образование визажиста, у меня было два дневничка: в первом я вела записи уроков и так далее, а еще у меня был такой маленький, где я перечисляла все то, что не хотела, чтобы в меня проникло. Я не хочу считать: о, это проблема, ее надо прятать. Я хочу работать именно с пользовательским макияжем, и больше всего мне хотелось сохранить понимание, что никто не будет рисовать себе с утра час лицо, чтобы стать другим человеком. И я пыталась заточить себя как другого специалиста.

Ты пошла учиться, сразу имея целью сделать это своей новой профессией?

Когда я пошла учиться, у меня было уже достаточно много клиентов после основной работы, и я понимала, что мне нужно начать развиваться в этой области как мастеру с руками, а не только как мастеру с глазами.

А началось все с того, что я разбирала косметички подруг. Дело в том, что я человек, по-хорошему угоревший по косметике и при этом долго живший с музейным бюджетом. Так что мне пришлось самой наступить на все недорогие грабли. Потом понаступала на дорогие, в надежде на то, что они лучше (но нет, у них просто ручка толще). И со временем моя информационная база стала настолько широка, что я уже смогла давать советы. А советы я давать любила страшно! И ко мне обращались подруги.

Я разбирала их косметику, делала полный подбор нужного, составляла план покупок, учила пользоваться... Потом меня стали, что называется, «передавать по рукам» знакомые знакомых. Стоимость я назначила небольшую. Я постоянно училась, наращивала базу, приходили люди с не похожими на мои запросами, мне приходилось поднимать чудовищное количество информации, и это была самая классная часть самообучения. Я пахала так, как в институте не пахала! И когда пошли наконец уже совсем незнакомые люди, я поняла, что смогу сделать из этого работу, если буду стараться и дальше.

Так что я пошла на курсы, самые долгие, что нашла. Решила так: получится у меня в итоге или нет, а четыре месяца я в этом поварюсь, заполню все пробелы, какие у меня есть, систематизирую знания. По вечерам я училась, по выходным практиковалась, в таком ритме прожила год (днями работая в обычном режиме), и это был год, за который я себя безумно зауважала. После него я и уволилась из музея, стала постоянно работать с клиентами и начала блог. А музей у меня превратился в хобби — я ушла в чудесную мастерскую Аникушина и иногда веду там экскурсии детям.

А если мы говорим про самое-самое начало — то просто я косметический маньяк. Мне это было и есть безумно интересно, сколько я себя помню. В четыре года я надевала корону, натягивала до подмышек зеленую юбку моей сестры, вставала на табуреточку перед зеркалом с подсветкой с двух сторон, распускала волосы и просто стояла. Я была четырехлетним утенком с пузиком и тонкими ручками, и я была восхитительна! Вот это чувство, когда ты дурацки стоишь в коридоре на табуретке среди мира взрослых людей, и ты офигенная — это то чувство, которое каждый должен вспомнить, почувствовать и через это реабилитироваться.

Ой, я тоже помню, как я какую-то тюль на голову наверчивала, любовалась собой! То есть ты по сути возвращаешь каждую женщину вот к этому опыту безмятежной радости от себя?

Да — ту, которая хочет. Есть те, которым это не нужно, которые не хотят светиться, доминировать, которым хочется легко закрыть то, что не нравится, чтобы оно их не беспокоило. И тогда я помогаю это сделать.

Что для тебя косметика?

Это инструмент визуального ухода. Это способ выразить все возможности и все грани физического состояния человека, когда пульт у тебя в руке. Я могу и героиновый шик, я могу и пылающие щеки, я могу и «пробежала двадцать км и все равно красавица», я могу и «загорела, но на носу был подорожник, поэтому он не красная дуля», с косметикой я могу примерно все. И каждый человек может. И это безумно круто. То есть для меня косметика — это способ управления восприятием моего физического состояния.

Но ты транслируешь косметикой и не только физическое, но и эмоциональное состояние тоже?

Да, конечно! Макияжем можно показать, насколько тебе плевать на людей, по шкале от одного до десяти, например. Или насколько ты хочешь соответствовать обстановке. Или насколько ты устал, или занят. Все это можно делать без языка цветов и мушек, все это можно делать просто красным и бежевым. Парой красок. И это работает.

Стало интересно — а как бы ты отрисовала, что тебе наплевать?

О, есть очень много классных инструментов. Зависит от того, на что наплевать! Если, например, наплевать на аккуратность — то это контуры двух штрихов: не тоненько подводишь глаза, а как самурай мечом. Раз провел — и здесь линия! Четко, резко, но при этом достаточно небрежно, асимметрично и без попыток подправить.

И это транслирует уверенность, да?

Фактически это транслирует ценность твоего времени при наличии у тебя каких-то увлечений. То есть, высказывание «да, мне нравятся стрелки, и мне абсолютно все равно, насколько идеально они на мне лежат».

Или вот еще пример: если я хочу нарисовать картинку «мне хочется носить яркое, несмотря на», то я сотру тон с лица. И это будет заявление «мне не нужен холст, чтобы рисовать, я могу рисовать на стене, на лбу, как угодно». Берешь фуксиевую помаду, не замазываешь рядом фуксиевый прыщ и нормально тебе.

Немножко повеяло граффити.

Да! Третье «плевать» — это когда тебе все равно, что сейчас девять утра: у тебя блестящие тени или красная помада. Утро — это вообще очень табуированное для внешности время. Внутри будто щелкает: тц-тц-тц, нельзя! И вот каждая эта мелочь, направленная против привычного «нельзя», реально работает. Один раз ты выходишь утром с красной помадой — и вдруг понимаешь: ничего ужасного не произошло. Все неприятные люди, которые что-то говорят тебе вслед или оборачиваются — так они делают это и без помады. А скорее всего, никто и не оборачивается.

Да, кстати, на мою синюю помаду никак не реагируют.

Вот-вот. Я когда делала фрик-макияжи людям, мне потом присылали сообщения — «хоть бы одна сволочь глаза подняла!». Всем все равно! А тем, кому и правда очень важно, насколько у вас все ровненько, аккуратненько и правильно — ну правда, это им нужна помощь. Чем меньше вы их к себе подпускаете, тем лучше! Мне кажется, иметь маркер-отпугиватель от таких людей здорово экономит время и силы. Ну и плюс к тебе просто не подойдут такие мужчины, которым не нравятся такие женщины, как ты. Очень удобно!

Вообще же как по мне, косметика гораздо лучше работает, как оружие для чего-то — а не против.

Например для чего?

Ну вот как шест — оружие для прыжка, или как нарукавники для плавания. Это максимально безобидно и дает тебе возможность делать то, что тебе нравится, с большим комфортом. Например, я плаваю как топор, и для меня нарукавники — источник вечной радости в отпуске. И если у меня будет помада или тушь, которая будет для меня источником радости на прогулке — почему нет?

Но часто женщины возмущаются макияжу как обязанности, мол, какая там радость, какого черта я должна носить на лице штукатурку, она мешает!

Штукатурка реально мешает. То, что мы видим в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) в качестве примера «легкого макияжа для невесты» — да это какая-то скорлупа для лица! Которая при этом транслируется как обязательный минимум. Конечно, это никакому нормальному человеку для жизни не нужно! Конечно, это полностью делается для зрителя. И я понимаю, почему люди могут чувствовать отторжение. Но вот есть молекулярная кухня: борщ в виде пенки на крутоне. Сложнейший технологически борщ для гурмана. А если твой борщ в старенькой бабушкиной кастрюле — что он, не борщ, что ли? Неужели он может быть только профессиональным?

Или, к примеру, я не стесняюсь ходить в бассейн и плескаться там как могу — хотя на соседних линиях спортсмены, которые рвут олимпийские рекорды. Но плаваем мы все, и я и они. Визаж точно так же имеет право быть любым. Мы все шутим, что мы не пять баксов, чтобы всем нравиться, а потом стараемся всем нравиться, будто мы пять баксов.

Какой для тебя максимально комфортный и некомфортный макияж?

У меня есть четыре макияжа, которые для меня очень важны. Во-первых, абсолютный нейтральный ноль, в котором ничего нет: увлажняющий крем с защитой от солнца, и все. Я считаю ноль макияжа макияжем, потому что для меня это выход и шаг, и это стоит больше, чем подкрасить реснички. Это очень храбрый мэйк.

Если у меня задача спрятаться — тут все просто: тон, румяна, брови расчесать. Я буду восприниматься ненакрашенной, при этом тон убирает сосудистую сетку, румяна немножко дают рельеф и убирают нарочитую выбеленность холста... Это как опрятная одежда без пятен — чистая, глаженая. А, и еще капли для глаз. Очень диссонирует, когда у тебя усталые глаза и свежий вид. В книгах иногда пишут: «у ребенка был недетский взгляд», так вот когда я с пышущими щеками и сияшками-хайлайтерами смотрю на мир уставшими желто-красными белками, я начинаю себя чувствовать пятиклассницей, которая «пятое колесо на обочине жизни». Так что в этом я готова немного обманывать (а это обманка, конечно).

Есть мой стандартный рабочий макияж, который я вожу с собой в поездки: он делается минимумом кистей и средств и при этом выглядит профессионально — ведь люди приходят меня рассматривать. Он простой, делается бронзовым хайлайтером и румянами, такая мягкая взаимопроникающая история без черных текстур. На нем, как на витрине или на учебной доске, я показываю важные вещи: что розовый вокруг глаз носить можно, что бронзер зимой — это не обязательно оранжевые щеки, что можно иметь жирную кожу и при этом блестеть всем, чем тебе нравится... Еще обычно он с красными ресницами. И это тоже можно. А для индивидуальных уроков он без туши.

Почему?

У меня длинные ресницы, и люди иногда считают, что если у них их нет, то ничего не получится. А мне хочется убрать акцент оттуда, где он неважен, чтобы им было нестрашно попробовать. И, конечно, я отталкиваюсь от того, как они на меня реагируют — нулевой меридиан такой, понятнее, как дальше двигаться.

Еще у меня есть макияжи для экскурсий. Экскурсии я веду для детей, так что тут своя история. Если у меня детки до третьего класса, то это блестяшечки, звездочки... Они первые десять минут будут есть тебя глазами, и в этот момент можно, условно говоря, взять их внимание за пузико. Есть очень мрачный, жуткий макияж для шести-семиклассников.

Я тогда одеваюсь либо как они, в худи, либо во что-то готическое черное, типа Мэрилина Мэнсона. Девочкам обычно в этом возрасте краситься еще не разрешают, так что им все это страшно интересно, они сразу проникаются уважением и так организовывают мальчиков!

Ну и старшие классы: макияжа минимум, две-три интересные линии, чтоб им было что порассматривать, и на шею что-то повесить — кто-то обязательно спросит.

Вот это, мне кажется, самое яркое описание, зачем вообще нужен макияж как инструмент.

Важно сказать: я не отвлекаю их красками от искусства — я становлюсь человеком, который может им это искусство дать. Условно говоря, стою с ложкой и делаю так, чтоб они открыли рот. Ведь все это продумано именно для того, чтобы они слушали то, что я рассказываю. А не привычно пропустили половину вещаний строгой тетеньки с указкой. Обычно ведь дети не очень готовы слушать, их привезли без спроса, «окультуриваться». А мне хочется с ними считаться.

А четвертый макияж?

Это все, что я пробую! В дни, когда я не работаю с клиентами, я хожу каждый раз с разным макияжем. Одинаковых мейков у меня не бывает совсем. Вот, только что взяла в магазине отливант нового тональника, и следующие несколько дней я буду носить его в разных условиях.

Но это тестирование, а если говорить про личную радость?

Так это и есть моя личная радость!


Фото: instagram.com/my_face_but_better (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)