Столетняя Айрис Апфель: кого она любила и как стала фэшн-иконой

Размера её в магазине не было, и она всего-то-навсего попросила подогнать самые маленькие джинсы – эта услуга в магазинах одежды была обычным делом. Баррел отказали не потому, что магазин не подшивал брюки, а потому, что она девушка. Да, после короткого и напряжённого спора её выставили за дверь.

Айрис вернулась через неделю и снова завела волынку. Пошей да пошей ей джинсы! Она – пошей, её – снова взашей. И через неделю. И через неделю. И через неделю. Пока продавец, вздыхая, не протянул ей джинсы мальчишеского размера. То ли пожалев, то ли устав спорить. Айрис мигом отсчитала денежки и выпорхнула из магазина на крыльях счастья. Кажется, она стала первой женщиной, решившейся надеть джинсы не на сплаве леса или чём-то вроде того.

Работала она разносчицей ксерокопий в одном из журналов Нью-Йорка. Поначалу вообще карьера Айрис, будущей иконы стиля, была больше сосредоточена где-то в сфере модных журналов. И только работая репортёром в отеле и, волей случая, помогая подбирать текстиль для оформления номера, Айрис поняла, что создана для работы с тканями. Хотя, казалось, это следовало из самого её детства, проведённого возле матери – большой модницы и владелицы магазина одежды.

Родители Айрис были теми людьми, которые могли дать ей всё нужное для её будущей карьеры. Кроме, разве что, того факта, что они были евреями – а к евреям в США начала века много где и много кто относился с пренебрежением. В студенческих сообществах, где стартовали многие политики, например. Но Айрис уже сам пол не давал туда попасть, так что сожалеть о том, что она ещё и еврейка, было бессмысленно. Оставалось брать от жизни всё, что та вообще даёт.

Отец, Сэмюэл Баррел, был предпринимателем, торговавшим предметами интерьера из стекла – в основном зеркалами, конечно. Зато он плотно вращался в сфере дизайна интерьера. Мать, Сэди Баррел, умудрилась в период Великой Депрессии открыть собственный магазин модной одежды и поддерживать его на плаву. Сама она себе наряжаться особо позволять не могла и учила дочь, что главное – чтобы в гардеробе было маленькое чёрное платье и достаточное количество аксессуаров. У неё самой был полон гардероб разных платочков, и к ним – бус и браслетов, так что в своём маленьком чёрном платье она всегда выглядела по-новому.

Умения полностью изменить драпировкой стиль и разбираться в мире дизайна интерьера сослужили Айрис отличную службу, когда она стала специалисткой по текстилю в интерьере. Да, задолго до того, как громогласно быть признанной иконой стиля и персоной-революцией в мире моды, Айрис прославилась именно в работе с интерьером. И тканями, конечно, и тканями.

Когда она была маленькой, мать по несколько раз в день переодевала её и ставила перед собой на табуреточку, чтобы полюбоваться. Но – однажды довела до истерики, потому что хотела, чтобы у Айрис в волосах была ленточка, которая, по мнению четырёхлетней Айрис, категорически не подходила к платью. На вопли девочки даже сбежались люди. Игра в наряды, конечно, сильно на неё повлияла. Как и время, проведённое в мамином магазине, когда мама что-то объясняла с клиенткой или вместе с дочерью перебирала свежепривезённые платья и аксессуары к ним.

Сама Айрис впервые собрала себе лук в двенадцать. У неё не было подходящей одежды, чтобы пойти на весенний парад, а маме было некогда этим заняться. Тогда мама просто дала Айрис двадцать пять долларов и напутствие никогда не покупать первое, что понравилось. С этими двумя богатствами Айрис отправилась в магазин одежды для подростков и... Влюбилась в первое же платье, которое увидела. Скрепя сердце, она всё же отошла от него и пустилась в путешествие по магазинам, чтобы выбрать лучшее, что там найдёт, с учётом лимита в четверть сотни в её кошельке. Но мысли её постоянно возвращались к первому платью.

Наконец, она решила, что достаточно просмотрела нарядов, и бегом кинулась покупать платье, которое в мыслях уже считала своим. Его не было! Сердце девочки прямо ухнуло вниз. Чуть не со слезами на глазах она принялась осматривать стойки с одеждой, ряд за рядом, и молиться, чтобы платье оказалось там. И оно оказалось. Кто-то, видимо, померив его, сунул не на прежнее место, а наугад. Айрис немедленно кинулась с ним в примерочную. Сидело оно просто отлично! И стоило только половину выданной ей суммы.

В итоге девочка умудрилась ещё купить туфельки на каблучке за совсем смешную цену (но идеально смотревшиеся при этом с платьем), шикарнейшую соломенную шляпку – и у неё не только осталось на дорогу домой, но и на то, чтобы перед дорогой перекусить. Мама платье одобрила и порадовалась вкусу дочери, а отец порадовался её экономности, поняв, что буквально весь свой наряд девочка умудрилась собрать за двадцать пять долларов (и даже меньше).

С той поры Айрис бестрепетно собирала свои образы сама. И очень часто по принципу – хватай что понравилось. Как выяснилось, с её вкусом такая стратегия всегда приводила к выигрышу, при этом значительно экономя время. Кроме того, рассуждала Айрис, ну что такого, если ты наденешь что-нибудь неудачное? Модная полиция тебя в тюрьму бросит, что ли?

От личной жизни Айрис, яркой, экстравагантной, смелой в решениях и экспериментах, очень быстро стали ждать чего-то этакого. Ну, немейнстримного. А она просто полюбила мужчину и вышла за него замуж, и была за ним замужем шестьдесят семь лет, и смерть разлучила их. «В том, что касается брака, я старомодна, как калоша», признаётся она.

То есть – она желала встретить мужчину своей мечты и провести с ним жизнь, создав крепкую семью. Что и сделала со всей присущей ей решительностью. Конечно же, это не значило, что ради исполнения мечты о крепкой семье на всю жизнь она просто взяла мужчину и назначила его мечтой. В её выборе огромную роль сыграли качества Карла Апфеля – так звали её избранника.

«Наши ценности, политические взгляды, вкусы — все идентично. Он умеет делать массу вещей, на которые я не способна, вместе мы дополняем друг друга до целого. Он очарователен, заботлив, приятен в общении, мил и даже умеет готовить» — рассказывала Айрис, когда муж был ещё жив. Карл умер в 2005 году.

Тем не менее, как и одежду, выбрала она его с первого взгляда. Просто, как и с одеждой, сделала это безошибочно (о, обманчивая простота! – попробуй такое повтори!) Ей было важно, чтобы муж был ею доволен – и сама судьба подсунула ей мужчину, который был ею доволен всегда. Даже когда спорил с ней битый час – например, из-за её намерения купить дорогущий элемент облачения католического священника, сохранившийся с прошлого века.

Встретила она Карла во время отдыха с мамой и папой на озере Лейк-Джордж. Ни к чему не обязывавшее курортное знакомство с шутливыми беседами на пляже. Потом она вернулась в Нью-Йорк и в какой-то момент, после прогулки, оказалось, что ей долго названивал и не мог дозвониться Карл. Он увидел её на прогулке из автобуса и очень хотел сказать ей, как потрясающа была её шляпка.

Уже на шляпке Айрис начала таять, но Карл был настроен решительно и продолжал атаковать, расхваливая собранный ею образ и подобранные к нему туфельки. В общем, слово за слово, и они оказались на свидании, а там и помолвлены, а там и женаты. Свадьба состоялась в 1948 году.

Этот день Айрис хорошо помнит. Она сопротивлялась буквально всему, что должно было ждать её на свадьбе. Ей не хотелось много гостей, как это ни огорчало её маму. Компромиссом стали сто двадцать человек (и одна сочла это слишком большим количеством, а другая слишком малым).

Айрис не хотела надевать платье, которое потом будет просто некуда носить, и смогла достичь нового компромисса, выбрав себе розовое кружевное платьице, которое потом носила не раз, и к нему – атласные розовые туфельки. (Она особенно отметила факт, что в двадцать первом веке они снова вошли в моду – когда ждёшь достаточно долго, сказала она, вещи просто снова становятся модными).

Это муж помог открыть ей в пятидесятом году свою компанию. До того Айрис сотрудничала с дизайнерами интерьеров как помощника. Теперь она стала самостоятельной специалисткой. Открытие компании стало для неё новым этапом и в личном стиле. По делам своей фирмы они с Карлом стали постоянно посещать Париж. Там Айрис с энтузиазмом осматривала блошиные рынки и заходила в дома мод, спрашивая, не осталось ли у них образцов с показов. Очень быстро она выяснила, манекены каких домов мод обладают теми же пропорциями, что и она, и стала постоянной их клиенткой.

Дела её между тем шли в гору. Она участвовала в реставрации Белого дома, оформляла интерьеры девяти американским президентам по очереди (начиная с Эйзенхауэра, в России больше всего известного встречей с Хрущёвым и его женой Ниной Кухарчук), сотрудничала с модными журналами уже на правах сторонней экспертки... И, наверное, даже не задумывалась, что в двадцать первый век войдёт не дизайнеркой, а фэшн-иконой. А свою компанию продаст в 1992 году.

В 2005 году друзья Апфель решили организовать персональную выставку её одежды. «Что тут у тебя есть?» — спросил один из них, придя к ней домой. Айрис принялась добывать наряды изо всех уголков квартиры. Уголков этих (и нарядов) оказалось так много, что пришедшие даже под кровать на всякий случай заглянули – вдруг и там хранится парочка пиджаков. Друг Айрис был в восторге. «Мы придём завтра, а потом завтра, а потом завтра!» — заявил он, хватая в охапку сразу кучу пиджаков и брючек.

Как считает сама Айрис, выставка наделала много шуму только потому, что её приятели создавали этот шум. Писали статьи и раздавали интервью. В возрасте восьмидесяти четырёх лет Апфель вдруг оказалась на положении престарелой старлетки, как метко заметила она сама. А выставка прошла так успешно, что ей довелось ещё поездить по музеям мира. Притом Айрис приходилось ездить следом, чтобы выставлять экспозицию – среди работников музея не было стилистов, и они не понимали, как собрать все эти вещи в единые образы. Естественно, чтобы не было скучно, Апфель каждый раз импровизировала.

Её вдруг стали снимать журналы мод и светские репортёры, её именем называть косметическую линейку и новые туфли. Mattel выпустила Барби-Айрис в единственном экземпляре, чтобы подарить ей – за вдохновение, которое она дарит. Она стала лицом компании MAC, декларировавшей, что косметика подходит для любого возраста. Девочки-подростки, глядя на бойкую дамочку в седых буклях, принялись унизывать тонкие ручки тяжёлыми цветастыми браслетами.

Естественно, Айрис приходилось много отвечать на вопросы о стиле. Так что мир узнал, как ей нравится, что в двадцать первом веке мода стала работать с разными типами женщина: «Когда существует какой-то один стандарт красоты, значит, что-то не так с культурой». И что она не может назвать Жаклин Кеннеди иконой стиля: «Она одевалась как подобает женщине её класса».

А ещё – что иногда Айрис просто надевала джинсы и свитер, и что у неё были такие большие очки, что Апфель могла пользоваться только вместительными сумками. Ну и, конечно, что «десять правил стиля», о которых мы постоянно читаем в глянце, не надо воспринимать слишком серьёзно: «Я никогда не стала бы известной, если бы не экспериментировала».

А главное правило стиля – быть счастливой. «Если вы не чувствуете себя комфортно, неважно как шикарно вы одеты, это не будет выглядеть правильно. Я предпочитаю быть счастливой и чувствовать себя комфортно». Такой мы и запомним Айрис Апфель — не изменяя себе, она успела за день до смерти выложить праздничный пост, в котором сообщила о достижении возраста 102,5 года и похвасталась: «Мне всего 26!»