Альков цвета «влюблённой жабы»: устройство будуара и другие тайны интерьера рококо
Розовый развратник. Главные цвета рококо
Стиль рококо, которому так потешно хранит верность князь Ипполит в 1910-х, появился во Франции в XVIII веке при дворе короля Людовика XIV и продержался почти до конца века, до Французской революции. Это было время сложных, замысловатых цветов с куртуазными названиями. Нельзя было сказать просто «зеленый», не было никакого «просто зеленого». Утонченный глаз должен был легко отличать «цвет шпанской мушки» от «цвета влюбленной жабы». И не было «просто розового». Даже тускло-розовый «цвет бедра испуганной нимфы» отличался от другого тускло-розового «цвета бедра взволнованной нимфы».
На лекциях по дизайну интерьеров студентам часто советуют фильм «Опасные связи», эталонный по качеству работы с материалом. Вот где настоящее рококо! Кресла цвета мятой земляники, огромные хрустальные люстры на цепях, крашеная деревянная мебель, куртуазные декоративные включения, маркетери (мозаика из дерева), бронзовые детали и культ сложных, замысловатых цветов.
«Я получаю любовь мужчины, а если он захочет разболтать, он не сможет», – усмехается злодейка Маркиза де Мертей в сияющем женственном будуаре, намекающем на чувственные радости. Опасный виконт небрежно слушает, развалившись на просторном turquoise — канапе по-турецки. По нашим меркам, в своих розовых одеждах и с розочками на туфлях он и сам выглядит как милая розочка, хоть и с суровым лицом. Но тогда разделение цветов на мужские и женские еще не произошло. Это уже в XIX веке на каждом балу мужчины в черном будут танцевать на балах с женщинами в цветном, а пока розовый – универсален.
Как был устроен будуар
Галантная эпоха рококо была насквозь искусственной, театральной. Любые действия для общего блага стали моветоном — только приватность, флирт и частные удовольствия. Интерьеры превратились в театральные декорации, в которых разыгрывались все эти «опасные связи». Над искренней любовью и супружеской преданностью смеялись: «Так значит, вы у себя в деревне, скучной как чувство, унылой, как верность?» (всё из тех же «Опасных связей»).
В домах парижской аристократии впервые появились будуары, гибриды роскошного женского кабинета и спальни. Главный предмет будуарной обстановки – lit en alcove (альковная кровать). Вот такая была у маркизы де Помпадур в версальских апартаментах.
Вдоль стен расставляли красивые, но совершено нефункциональные крошечные столики, этажерки, шифоньерки, и – массивные кресла и различные диваны, оттоманки и канапе. Были диваны для полуденного отдыха, ночных бдений, для сидения, лежания и полулежания. Антиквары говорят, что кресел и диванов удобнее, чем были в эпоху рококо, потом так и не придумали. В XVIII веке их делали с расчетом на фижмы – широкие каркасы для пышности юбок, и дамы должны были не просто присесть на краешек дивана или кресла, а удобно расположиться в них со всем этим хозяйством из китового уса.
В каждом приличном будуаре было много дорогущих зеркал в массивных резных рамах: над каминной полкой, над консольными столиками, над кроватью в алькове, между оконных проемов. Дошло до того, что вместо гобеленов и картин развешивали зеркала. У мадам Помпадур так вообще был специальный рычажок: поворачиваешь его — и оконные проемы закрываются зеркалами.
В многочисленных зеркалах отражалась огромная хрустальная люстра на цепи или канделябры, которые стояли на каминной полке. Больше света богу света! Тем, кто сохранил трезвый ум в эту эпоху всеобщей «альковной вечеринки», казалось, что Франция просто с ума сошла от этих будуарных мод. Философ Сен-Симон пародировал тогдашнюю светскую львицу графиню Фиеско, которая заплатила за зеркало какие-то вовсе несусветные деньги: «У меня были ни на что не годные земли, на которых не росло ничего, кроме пшеницы, так я их продала и купила это прекрасное зеркало. Ну, разве я не чудо сотворила?»
Картины в будуарах допускались только идиллические – безмятежные сельские пейзажи, любовные сценки с пастухами и пастушками. Всегда уместным был портрет хозяйки будара в «гаремном» костюме в турецком стиле.
Комод, трюмо и стол для изящных родов
Историки пишут, что Людовик XV все время страшно скучал – может быть, сейчас ему диагностировали бы депрессию. Мадам Помпадур задержалась в фаворитках на 20 лет как раз потому, что была интеллектуалкой, творческой личностью и всё время придумывала, как его развлечь. Ничего не должно было напоминать о работе, делах, долге. Круглосуточное веселье, «изящество на грани легкомыслия», исходившее из Версаля, заставляло старинных дизайнеров придумывать новые, невиданные прежде предметы мебели. Для хранения бесполезных красивых штучек создали комод, по по-французски значит «удобный», но старинные мастера изо всех сил прятали удобство за изяществом. Коротенькие изогнутые ножки, опасно сужающиеся книзу, волнистые лини, вогнутые и выпуклые стенки, фальшивые накладки из бронзы – если мебель сделана как будто бы просто «для красоты», то это рококо, не ошибетесь. Трюмо – одно большое или три соединенных небольших зеркала на туалетном столике придумал лично Робер де Кот, звездный дизайнер эпохи, который выполнял только королевские заказы.
Все постоянно писали кому-то любовные письма – изобрели письменный стол с принадлежностями, как на этом знаменитом портрете мадам Помпадур. Из Турции пришел обычай пить кофе – в каждом бударе, в каждой гостиной поставили кофейные столики. Именно в это время появился стол для родов – даже роды в галантную эпоху обставляли с изяществом.
Изящные веселья продолжались почти до конца века, до Французской революции, которая отменила и моду на все розово-изящное и установила культ античности. Незадолго до этого умерла мадам Помпадур, отважный посол рококо во Франции. На ее похоронах лил дождь. «Плохая погода для путешествия, маркиза», – вздохнул Король. Галантный век закончился.