Что меняется в нашей медицине?

ДО: Если обобщить официальные выступления на тему здравоохранения, то получается, что за последние годы было многое сделано в этой области, реализованы важные проекты. В связи с этим вопрос: что мы, потенциальные «потребители медицинских услуг», получаем в сухом остатке? И что в области оказания медицинской помощи действительно модернизировалось?
ОД: В целом есть какие-то позитивные результаты в рамках национального проекта «Здоровье». Но, к сожалению, процесс этот неравномерный: где-то хорошие начинания не находят поддержки, где-то финансирование урезается... Поэтому назвать это устойчивой позитивной тенденцией нельзя. Можно отметить насыщение первичного звена — районных поликлиник и больниц новым, достаточно дорогим медицинским оборудованием. Но при этом в ряде случаев не хватает специалистов, которые умеют им пользоваться. Введение специальной статьи расходов в бюджетах на высокотехнологичную медицинскую помощь несколько увеличило обеспеченность этими видами лечения по квотам, но, тем не менее, до сих пор потребность в дорогостоящем лечении зачастую не покрывается даже на 50%. Повышение зарплаты участковым врачам позволило отчасти решить проблему кадрового дефицита. Но возведение медицинских центров «в чистом поле» по стране привело к тому, что они простаивают. Не может работать высокотехнологичный медицинский центр в регионе, где нет соответствующей медицинской школы, квалифицированных бригад и так далее.

ДО: С одной стороны, государство гарантирует нам право на бесплатную медицинскую помощь, в том числе высокотехнологичную, с другой — со страниц газет и журналов, в социальных сетях и ТВ-программах постоянно раздаются крики о помощи: люди собирают деньги на операции, в основном детям. Это те, кому отказали в бесплатной помощи, потому что квоты закончились. Как это понимать, денег изначально заложено слишком мало?
ОД: Дело в том, что высокотехнологичная медицинская помощь предоставляется по квотам, не входит в систему обязательного медицинского страхования и не покрывает потребности в дорогостоящем лечении, сложных операциях. Ведь в чем смысл системы медицинского страхования? При наступлении страхового случая вам должны обеспечить лечение. Простуду, например, мы сами можем вылечить, для этого не обязательно даже брать больничный. А в случае серьезной болезни, когда нам требуется высокотехнологичное обследование и, возможно, дорогостоящая операция (если это онкология, тяжелая травма из-за аварии, сложный перелом и т. д.), именно тогда люди нуждаются в бесплатном лечении по полной программе. Но как раз здесь принцип страхования не работает, приходится ждать квоты. Что касается перспектив, тут до сих пор неразбериха из-за отсутствия стратегии. Недавно подготовленный Минздравом проект Постановления Правительства «О порядке и условиях предоставления платных медицинских услуг» дает возможность расширять список платных медицинских услуг, даже если они включены в программу госгарантий оказания бесплатной медицинской помощи. Для этого заложены как минимум три возможности. Первая: если пациент захочет поменять условия, предусмотренные программой, например, поменять врача, то теперь это будет относиться к «иным условиям, нежели предусмотрены Программой» и сделать это можно будет только платно. Вторая: если пациент, к примеру, не может ждать бесплатного лечения месяц или год, он должен будет платить. Третья: если врач не сочтет нужным дать направление на обследование или к другому специалисту, или в клинику, где сложные виды помощи оказываются квалифицированно, то опять же за это придется платить.

ДО: Значит, эта проверенная временем «вертикаль» — без направления участкового врача специалист вас не примет (бесплатно) — сохраняется?
ОД: В законе об охране здоровья граждан вам такое право представляется, а по закону об обязательном медицинском страховании — нет. Дело в том, что страховая медицина может функционировать только при достаточно больших отчислениях из бюджета, начиная с 6−7% ВВП (сейчас на нее выделяется вдвое меньше). Она требует даже некоторого избытка, по сравнению со старой, распределительной системой, которая может действовать при любом объеме финансирования. Давайте сравним: раньше, когда действовала советская система, вам давали направление, и клиника с учетом своей бюджетной сметы выполняла максимум возможного. Допустим, мощность больницы рассчитана на 100 операций, но если очень нужно, врачи (это все-таки не работники ЖКХ, миссию свою они осознают) эту помощь оказывали. А теперь при системе квот происходит так: есть клиника, специалисты, оборудование, медикаменты, наконец, очередь из больных стоит огромная, и врачи их готовы принять, но квот хватает только на два месяца. Они кончаются где-то в марте. То есть потенциал у больницы есть, но бесплатно оказывать помощь уже нельзя, потому что квоты закончились. А если врач начнет на свой страх и риск принимать бесплатных больных, его тут же подведут под нарушение финансовой дисциплины.

ДО: Объем финансирования здравоохранения действительно урезается, как говорят?
ОД: Да, и сокращается как раз та его часть, которая обеспечивала дорогостоящие и высокотехнологичные виды лечения в федеральных клиниках, в федеральных вузах, медицинскую науку.

ДО: Сейчас небольшие клиники в малых городах и сельские школы закрываются и переводятся в областные центры. Кому это выгодно, лишать людей — даже если их проживает всего несколько сотен — возможности учиться и лечиться по месту жительства?
ОД: Это тоже следствие пресловутого 83-го федерального закона («О коммерциализации бюджетных учреждений» — Прим. Ред.) — закрытие мелких больниц и школ. В корне неверно переводить медицину и образование на коммерческие рельсы. Эти сферы не подлежит коммерциализации ни с нравственной точки зрения, ни с экономической. Кроме того, это будет иметь самые серьезные последствия в демографическом и социальных планах, с точки зрения маргинализации сельского населения. Потому что школьный учитель и сельский врач — люди, которые формируют социум. Когда я сталкиваюсь с принятием подобных непродуманных, неразумных решений, у меня возникает ощущение, что сейчас чиновничество в разных министерствах — это зачастую абсолютные непрофессионалы, с полным отсутствием государственного мышления и интереса. Интерес-то, конечно, у них есть, но совсем другой. Получается, что они не служат народу, а воюют с народом.

ДО: С лета все поликлиники и больницы переходят на электронные карты и удаленную запись к врачу, на это — как сообщалось — выделены большие средства. Это пример модернизации в действии?
ОД: Какие электронные карты и записи через Интернет?! В некоторые поликлиники вы не только удаленно, вы по телефону не можете записаться к врачу. Понимаете, все эти нововведения рождаются где-то там, наверху, но не имеют отношения к нашей реальной жизни. Вот случай: моя мама недавно описала, как она приходила в районную поликлинику города Санкт-Петербурга. Записывалась она, отстояв очередь в регистратуру, врач ее принимал 5 минут. Затем она 45 минут ждала, пока сестра вынесет ей рецепт на лекарство и направление на анализы. Потом она должна была получить разрешение на процедуру у завотделения. Вот это следствие 83-го закона: на самый обычный клинический анализ крови необходимо разрешение начальства.

ДО: Поскольку номер у нас новогодний, что бы вы пожелали нашим читателям?
ОД: Стараться заботиться о своем здоровье! Знаете, во многом лечит сам образ жизни. Рецепты простые, всем известные: укреплять иммунитет, правильно питаться, соблюдать режим труда и отдыха. На самом деле простые и всем доступные вещи помогают нам сохранить здоровье — делать утреннюю зарядку, хотя бы минут десять.

ДО: А вы сами ее делаете?
ОД: Делаю, обязательно!

Сторонники перехода, в свою очередь, утверждают, что новый закон позволит провести четкие границы между бесплатными услугами, гарантированными государством, и дополнительными платными. В каждом лечебном учреждении будет вывешен список видов медицинской помощи, при этом расценки на платные услуги должны быть точно указаны. Это позволит человеку, обратившемуся за медицинской помощью, точно знать, за что он может заплатить, а за что платить не обязан. Как проявит себя принятый закон на практике, покажет время.