Как занимались спортом барышни в корсетах и что им было запрещено

Когда король Генрих VIII решил, что может и не дождаться рождения сына, и стал готовить к будущему правлению свою дочь Марию, он нанял прогрессивного испанского педагога для того, чтобы тот разработал наследной принцессе программу развития. По этой программе, для укрепления здоровья, Мария должна была регулярно гулять верхом, то есть заниматься ездой и заодно дышать свежим воздухом.

Рекомендовалось совершать конные прогулки и взрослым женщинам.
Правда, езда была небезопасным видом спорта. Женщины ездили преимущественно в дамских сёдлах, предполагавших специфическую небезопасную посадку: одна нога спущена и упирается в стремя, другая согнута перед корпусом и коленом держится за луку седла.

В случае, если лошадь чего-то пугалась и несла, дама, если ей вовремя не подоспеют на помощь, падала, нога при этом у неё нередко застревала в стремени, и несчастную волокло по земле обо все камни и растения. Часто это заканчивалось смертью. Так что, читая в старинной литературе, как испугалась барышня, чья лошадь вдруг помчалась, не разбирая дороги, знайте, что боялась наездница вовсе не большой скорости.

Езда считалась для дам хорошим видом физической активности, потому что давала нагрузку на мышцы бёдер (полезно в родах), но при этом не нагружала стопы, позволяя им оставаться маленькими и нежными. Правда, ездить в обычном корсете было неудобно, так что со временем разработали более мягкие – аналог нашего спортивного белья по своим функциям. Ну и, конечно, многие молодые женщины норовили проехаться в мужской одежде и мужском седле.

В девятнадцатом веке девушки занимались условным спортом не только на суше, но и на воде. Летом – на открытой, зимой – на замёрзшей. Конечно, их физическая активность была очень далека от той, которую мы привыкли ассоциировать со здоровым образом жизни. Девушки совершали небольшие прогулки на вёслах и катались на коньках. Притом на них накладывался ряд ограничений.

Дама или барышня ни в коем случае не должна была кататься на лодке одна – ведь могли подумать, что она спешит на свидание или возвращается с него. Она не должна была также оставаться в лодке наедине с мужчиной, с которым не состояла в семейных отношениях. Работая вёслами, дама должна была следить за тем, чтобы не натереть на руках мозоли; выходя из лодки – за тем, чтобы не поднимать подол слишком высоко; сидя в лодке – за тем, чтобы солнце не обуглило ей кожу (считалось, что возле воды его лучи опаснее и быстрее покрывают кожу загаром).

На коньках в Европе катались и бедные, и богатые; в России же этот роди активности, пришедший достаточно поздно и преимущественно с немцами, был уделом «чистой публики». Европейская девушка из числа простых каталась смело, часто соревнуясь в скорости с ровесниками так же, как и с ровесницами. Барышня должна была соблюдать чинность и выглядеть элегантно.

В связи с этим не рекомендовалось набирать скорость – надо было плавно скользить, редко и неторопливо отталкиваясь ногами. Да и опасно было ездить быстро, ведь барышни носили на льду платья, закрывающие обувь. Чуть нагнёшься, чтобы ускориться, и коньки запутаются в подоле. А упасть сгруппировавшись, чтобы поменьше ушибиться, в тугом корсете было затруднительно.

Интересно, что во второй половине восемнадцатого века в просвещённых семьях стала распространяться мода закалять девочек плаванием. Почти в любую погоду девочки-подростки должны были проплывать определённое количество саженей, а то и переплывать небольшую реку – туда и обратно. Делали они это, конечно же, в сорочках.

Объяснялась суровая закалка тем, что никогда не знаешь, чьей станешь женой. Если офицерской (а многие дворяне были офицерами) – то может понадобиться переносить много лишений, и время от времени будешь оказываться в ситуациях, из которых можно будет выбраться только бегом или вплавь. Бегать девушек, правда, не заставляли – такая барышня выглядела неприлично! Но считалось, что если она хорошо плавает, то и с бегом справится.

Уже в девятнадцатом веке, крепость тела для барышни была минусом, вроде брачка, и с плаванием было надолго покончено. Когда же мода на него вернулась, то первые купальные костюмы, в том числе спортивные (за них приходилось как следует побороться), надевали на корсет и с чулками.

Как ни странно, о фехтовании и стрельбе из пистолетов имело представление больше дам, чем обычно принято представлять. Стрельбе девушек обучали нередко братья – ради забавы или из соображений безопасности. Возможно, забавность зрелища перевешивала в качестве мотива. Женская стрельба отличалась от мужской тем, что пистолет барышня держала обязательно двумя руками – чтобы не навредить своим нежным запястьям.

А вот занятия фехтованием были больше уделом чисто женского круга. В девятнадцатом веке они вошли в моду у пансионерок – учениц закрытых школ, особенно в Англии. Но и девушки, обучавшиеся дома, часто тайно платили за уроки мастерам фехтования или занимались друг с другом. Тут мотивом было... участие в дуэлях.

В начале девятнадцатого века самыми записными дуэлянтками считались русские дамы, в конце – английские. В повести Джеральда Даррела «Рози – моя родня», действие которой происходит в самом начале XX века (или конце XIX), леди, которую пытаются вывести из зала суда, мастерски делает фехтовальный выпад зонтиком. Похоже, в своей школе она была дуэлянткой. Тем более, что это соответствовало бы её стальному характеру.

Естественно, обществом оружие в женских руках порицалось, так что подобные забавы были полулегальны: не запрещались напрямую законом. Но ещё больше и чаще порицалась верховая езда в мужском костюме. Из чего вывод логичен: это табу девушки норовили нарушить чаще всего.

В 1880-ых годах, когда врачи стали всячески поощрять женскую физическую активность, да и сами женщины стали общественно активнее и протестовали против того, чтобы их привязывали к Новому очагу, в моду вошли два развлечения: покорение гор и прогулки на велосипеде. И если велосипеды стали просто безопаснее, так что возможно стало кататься на них и в длинных юбках (если купить такой, у которого низкая рама), то популярность горных вершин трудно поддаётся пониманию.

Именно эти две активности способствовали появлению брючного спортивного костюма. Он состоял из очень широких шаровар, блузы и пиджака в пару к шароварам. Ноги почти до колена были относительно открыты – затянуты в чулки и ботинки. И, конечно же, костюм надевался на корсет.

Что удивительно, очень быстро женский спортивный костюм был заимствован и мужчинами, и вскоре можно было увидеть их в шароварах узнаваемой формы. В честь журналистки, которая пыталась продвигать шаровары ещё поколением ранее, их называли «блумерами».

Многие женщины, однако, игнорировали костюм – отчасти из-за града насмешек со стороны прохожих, отчасти из собственного чувства приличия и чувства прекрасного. Даже в горы они умудрялись забираться в длинных юбках, как ни опасно это было. Например, первой альпинисткой на Монблане была Мари Паради, восходившая именно в таком виде – не в одиночку, конечно, а в составе группы. Остальные были мужчинами-альпинистами.

А велосипед был настолько моден среди прогрессивной молодёжи, что будущая Нобелевская лауреатка Мария Кюри предпочла потратить деньги, которые они с женихом получили как свадебный подарок, не на организацию торжества, а на покупку велосипедов. За медовый месяц молодожёны объехали всю Францию.

Из-за того, что от барышень и дам ждали, что они умерят резвость движений и не будут высоко поднимать рук без необходимости (вероятно, потому что от этого приподнималась грудь – и это волновало мужчин), подвижных игр для них было немного. Если мужчины играли в жё-де-пом и выросший из него теннис, в городки и лапту (простонародные забавы дозволялись на лоне природы), то женщинам оставались, в основном, серсо, крокет, игры с мячиками и хороводные игрища.

Словом «серсо» в начале двадцатого века назвали две разные игры с обручами, но веками дамы играли всё же в одну, предполагающую участие кавалеров. В этой игре мужчина вставал с деревянной шпажкой – палочкой с крестовиной у руки, а женщина кидала в его сторону небольшие обручи. Задачей мужчины было поймать обручи шпажкой. Задачей женщины было, видимо, сделать ему весело, но особенно гадким юношам, с которыми девушек заставляли играть взрослые, барышни метили обручи в лицо.

По легенде, игру придумали, когда одна дама бросила кавалеру кольцо, а тот поймал его не руками, а кончиком шпаги. По этой причине считалось, что даме дозволено только кидать обручи, а кавалеру – только ловить: так как бы воспроизводился первый сценарий. Однако нет сомнения, что у игры был и подспудный (или не очень) эротический смысл и именно поэтому даме и кавалеру обычно запрещалось меняться местами, а также даме играть с дамой и кавалеру с кавалером

Крокет в том виде, в котором мы его знаем, появился в девятнадцатом веке. Он отвечал требованию к барышням не поднимать в игре рук, давал достаточно азарта и возможности пообщаться, и активность на свежем воздухе, в ходе которой дама могла неспешно прогуливаться (быстрого шага избегали вообще – от него потеют, а это для женщины не из народа непристойно). Очень скоро мужчины увлеклись теннисом – английской вариацией другой французской игры, жё-де-пом (игры в яблоко), и крокет стал игрой для женщин и смешанных компаний, в которых кавалеры соглашались таким образом развлечь дам.

В теннис поначалу играли только в помещении, натянув посреди большого зала сетку. Предполагалось, что барышни могут быть только зрительницами – им же нельзя бегать и махать руками, да и синяк в пол-лица от пропущенного мяча девушку не украсит... Но на деле, конечно, вдали от мужских глаз девочки-подростки пробовали себя и в теннисе. А уже в конце века, несмотря на то, что корсеты были ещё в ходу, на появившиеся теннисные корты стали водить матери дочек. Подросткам стало позволяться больше движения.

Многие простонародные забавы тоже были позволительны, если барышни, играя, соблюдали изящество. Например, прятки и жмурки, хотя то и другое можно назвать физической активностью достаточно условно. Кидали для игры друг другу мячик по кругу, окликая ту, которой кинут, или напевая песенки. Играли и в хороводные игры.

Особняком стояли парные танцы. Ими прописывали заниматься дома для моциона, особенно молодым девушкам и женщинам. Без сомнения, они в любом случае были необходимой частью воспитания, с медицинским обоснованием или без: молодая дворянка должна была посещать балы.

Сами балы были серьёзным вызовом физической выносливости – танцевать приходилось несколько часов подряд. Конечно, часть танцев были составлены так, чтобы люди могли отдохнуть, стоя в общем ряду и дожидаясь своей очереди – и всё же балы были развлечением не для слабых. Танцевать, кстати, можно было не только на балах – для публики немного попроще были публичные танцы, вроде современных дискотек, но со всеми возможными поправками на эпоху.

Такой танец, как кадриль, в какой-то момент начал содержать трюковые элементы. Например, девушка должна была резко пронести ногу над головой кавалера, при этом не упав и не сверкнув бельём – так, чтобы юбка в движении его закрыла. Эта часть кадрили называлась канканом. Девушки, участвовавшие в соревнованиях по кадрили, обычно шили себе специальные обувь и юбку. Кавалер же садился на шпагат, делал колесо или вращал девушку на весу. Из этого танца выросли многие другие танцы «с трюками», и кадриль можно считать прабабушкой рок-н-ролла.

А ещё всё никак не мелькающее под поднятой юбкой бельё будоражило эротическое воображение мужчин, и в конце концов появилась кабаре-версия канкана. Из неё был убран парный элемент – на сцене в окружении девушек присутствовал только один мужчина, позже убрали и его.

Да и вообще почти всё из канкана как танца убрали, а юбками стали размахивать так, чтобы они ничего не скрывали, а даже, наоборот, подчёркивали – и ноги, и панталоны, и разрез на панталонах, в который, если успеть (или вообразить, что успел), можно было увидеть островок кудрявых волос. Увы, но сексуализация постигла многие танцы с трюковыми элементами, серьёзно в конечном итоге изменив и их, и отношение к ним. Но произошло это всё уже много позже эпохи корсетов.