Как на самом деле рожали «наши бабки» и как менялось отношение к родам в истории

В своем экстремальном виде это роды вообще без медицинских специалистов где-нибудь в пустыне или лесу. В менее экстремальном — роды с минимальной медицинской помощью, но с путями отхода на тот случай, если что-то пойдет не так. Важная часть этого движения — давать женщинам слово, давать им право высказывать свое мнение и принимать решения. К сожалению, защищая эту позицию, активисты и активистки нередко апеллируют к временам, когда медицина была еще плохо развита, женщины «рожали в поле, и ничего». В действительности история несколько сложнее, и даже 200 лет назад не всем женщинам удавалось отстоять во время родов свое право делать так, как просит тело.

Хотя роды — процесс, который теоретически должен протекать естественным образом, во все времена (о которых мы можем судить) женщины не рожали без поддержки более опытных помощниц. В России это часто были «бабки-повитухи» или «повивальные бабки». Их знания передавались от одной другой, и не нужно было обучаться в специальном заведении, чтобы помогать при родах. Помощь эта бывала разной: от простой моральной поддержки до попытки выдавить ребенка, от обмазывания живота маслом до расширения шейки матки пальцами.

Повитуха приходила к роженице домой, и, конечно, предполагалось, что та будет слушать ее, но в то же время у крестьянок было достаточно свободы в перемещении. Они могли рожать стоя, на корточках, в движении. У дворянок в России в XVIII–XIX веках дела обстояли иначе. Рожали они, конечно, не в бане, как крестьянки, а у себя в постели, причем почти всегда лежа. Сейчас известно, что это не самая удачная позиция. В этом им помогали акушерки, иногда врачи и всегда домашние, в том числе уже рожавшие женщины. Ни о какой свободе и волеизъявлении роженицы речи не шло. Она была обязана родить ребенка (лучше, конечно, мальчика), не нарушая иерархию в принятии решений.

Например, историк Анна Белова в своей статье, посвященной родам у дворян, приводит такую цитату из письма княгини Волконской: «Отец требовал, чтобы я сидела в кресле, мать, как опытная мать семейства, хотела, чтобы я легла в постель во избежание простуды, и вот начинается спор, а я страдаю; наконец, воля мужчины, как всегда, взяла верх; меня поместили в большом кресле, в котором я жестко промучилась без всякой медицинской помощи».

С конца XVIII века во все мире стали появляться мужчины-акушеры (не всегда врачи). Также начали открываться роддома. Обычно туда попадали бедные женщины (в России также дворянки, которые хотели родить анонимно внебрачного ребенка). В роддомах могли практиковать и акушерки, и врачи. Предполагалось, что там можно также проходить обучение студентам. Пациентки в этих заведениях оказывались без традиционной поддержки семьи и в довольно зависимом положении.

В странах Запада у женщин среднего и высшего класса со временем появился выбор: рожать с помощью акушерки либо врача. Между людьми этих двух групп разгорелись сражения, которые, по сути, продолжаются до сих пор. Считалось, что акушерки могут поддержать и помочь в течении естественных родов умелыми действиями. Но на стороне врачей со временем появились анестезия, щипцы и различные лекарства, которые, безусловно, могли сделать процесс менее пугающим (в конце концов, кто в те времена не знал женщину, умершую в родах). Если женщина выбирала врача, то на этом ее волеизъявление и заканчивалось: достаточно тяжелая анестезия не позволяла ей видеть и понимать то, что происходит.

Во всем мире XX век стал временем, когда медицина очень активно заинтересовалась родами. Роды перестали рассматриваться как естественное завершение беременности и превратились в экстренную медицинскую ситуацию. Акушерки гораздо более активно стали получать образование. Врачи стали сильнее бороться с акушерками и апеллировали к тому, что те отнимают у студентов возможность учиться, беря на себя основную массу рожениц. При этом любопытно, что в начале века более активное участие врачей в родах привело даже к увеличению материнской смертности. По всей видимости, из-за избыточных медицинских вмешательств.

Одновременно в Советском Союзе началась борьба с повитухами, у которых по определению не было формального образования (см. плакаты того времени ), активно стали строить роддома, а там, где их не было, работали обученные акушерки. В разных странах роды постепенно стали перемещаться в медицинские учреждения, где у врача все было под рукой. За относительную безопасность, пришедшую с развитием медицины, пациентки платили тем, что их мнение в принятии решений не учитывалось. Например, если женщина просила не использовать без крайней необходимости лекарства во время родов или настаивала на том, чтобы оставить ребенка рядом с собой в палате на ночь, то ей отказывали.

Весь XX век профессия врача требовала обучения в специальном учреждении (что часто делало человека образованнее своих пациентов, особенно в начале столетия). Уже в конце XIX века случилось множество открытий — от фармацевтических до хирургических. И в этих условиях логичным образом вырос патернализм. Это явление подразумевает, что врач знает лучше, а обычному пациенту и понимать не нужно, что вообще происходит. Как в «Раковом корпусе» Александра Солженицына, пациенты лишь по косвенным признакам узнают свой диагноз и/или прогноз, потому что врач решил, что не нужно их беспокоить. В России патернализм до сих пор — основная модель общения с пациентами.

К середине века подавляющее большинство женщин, даже с низким риском осложнений, стали рожать в специальных учреждениях. Например, если в 1930-х годах в Великобритании дома рожали в 90% случаев, то в 1955-м — в трети случаев, а в 1980-х — почти в 1% случаев. В США уже к 1930 году 70% родов проходили в больницах. С развитием медицины женщины и их новорожденные дети стали умирать гораздо реже, однако в обращении к врачам были и минусы. Например, анестезия по-прежнему могла быть такой сильной, что женщины, по сути, не принимали участия в родах.

У тех, кто был в сознании, могло развиться посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Сейчас считается, что таких женщин — чуть больше 1%. ПТСР — это психическое расстройство, при котором человек, переживший что-либо эмоционально тяжелое (теракт, изнасилование), испытывает тревогу, бессонницу, ночные кошмары, имеет навязчивые мысли и воспоминания. И все это сильно ухудшает качество жизни. Откровенно говоря, мы не знаем, чаще ли за последние два века у женщин стало развиваться посттравматическое стрессовое расстройство после родов. Однако известно, что его риск повышается, если у женщины было мало контроля над происходящим, ее не поддерживали и внепланово пришлось прибегнуть к активным медицинским вмешательствам (например, кесареву сечению или использованию щипцов).

Но любое действие рождает противодействие. Постепенно этот перекос в сторону медицинских вмешательств привел к массовым возмущениям со стороны женщин. Некоторые врачи и матери, в том числе будущие, все чаще стали говорить о «естественных родах» и о том, что тело знает лучше. Женщины стали громче заявлять о своих правах. В Великобритании это вылилось в революционный государственный доклад «Меняя роды», вышедший в 1993 году. В нем заявлялось о правах женщин на участие в принятии решений и в целом о том, что женщина должна быть в центре процесса. Это действительно гораздо важнее в плане удовлетворенности опытом, чем то, насколько естественно и планово протекают роды.

На ситуацию повлияло и то, что во второй половине XX века в западных странах стали приходить к партнерским отношениям врачей и пациентов. Если врач пытается давить авторитетом, говорит, что обязательно нужно явиться завтра на операцию, но не объясняет толком почему, то есть немаленькая вероятность, что человек просто не придет. Потому что он боится или подумал, что врач его запугивает по каким-то своим причинам. Если объяснять пациенту, что происходит, предложить варианты, рассказав обо всех плюсах и минусах, то он скорее начнет сотрудничать. Врачи осознали, что это большое заблуждение — думать, будто знаешь, что лучше для пациента. Например, женщина, которая хочет родить еще пятерых совсем по-другому смотрит на риск потерять матку из-за какого-то медицинского вмешательства, чем женщина, которая больше не намерена рожать.

Естественно, прямо во время родов женщине сложно принимать взвешенные решения, основываясь на том, что говорит медицинский специалист. Однако это не повод не обсуждать с ней те медицинские вмешательства, которые кажутся врачу или акушерке необходимыми. Можно также проговаривать различные сценарии до родов или обращаться к законному представителю женщины, если она сама не в состоянии что-либо говорить.

Движение за права рожениц привело к тому, что акушерки, в XX веке отошедшие в какой-то степени на второй план, стали играть главную роль в новых учреждениях — в центрах, где нет врачей, используется минимум лекарств и роды принимаются только у женщин с низким риском осложнений. (В экстренных ситуациях пациенткам оказывают первую помощь и везут в больницу.) Важные плюсы таких мест — более близкие и доверительные отношения роженицы с персоналом и активное внимание к потребностям женщины. При этом такие учреждения оказались столь же безопасными, как и традиционные роддома, только число вмешательств уменьшилось.

Сейчас в британском руководстве по ведению родов есть отдельная глава, посвященная тому, что к роженице нужно относиться уважительно и слушать ее. О том же говорит и канадское руководство. В стандартах Всемирной организации здравоохранения, посвященных родовспоможению, указано: «У всех женщин есть возможность сделать осознанный выбор в отношении тех или иных услуг, и им четко разъясняются причины использования определенных мер и их последствий для здоровья». Стандарты Всемирной организации здравоохранения относятся и к России. Однако, как и во многих других странах, далеко не все учреждения находят возможным менять практику.