В тёмной-тёмной комнате тонкий-тонкий ремень. Что не так с детством Саши Плющенко
GettyImages
Ольга Карчевская журналистка
Это невероятно, но в 2018 году, в 21 веке, в более-менее цивилизованной стране люди всё ещё ведут дискуссии на тему «нормально ли бить детей». Пытаясь осмыслить этот факт, я чувствую себя как дрон Почты России — совершенно разбитой. Ну или как старушка с плакатом «Can't belive I still have to protest this shit» со знаменитой черно-белой фотографии («Не могу поверить, что мне все еще приходится протестовать против этого дерьма»).
Как случилось, что вполне благополучные с виду люди, не обремененные нищетой, болезнями и другими социальными стигмами и тяготами, всё ещё закрывают в порядке наказания своих маленьких детей в тёмных комнатах и бьют их? Как случилось, что они считают это абсолютно нормальным? Как случилось, что они такие отнюдь не одни? 32% — столько россиян считает оправданными телесные наказания детей. Такой же процент людей били, когда они были детьми. Совпадение? Не думаю. Как правило, это те самые люди, которых самих били в детстве. Насилие, передаваемое по наследству. Насилие как часть национальной идеи... Весь русскоязычный сегмент Фейсбука (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) сейчас бурно обсуждает недавнее интервью продюсера Яны Рудковской телеканалу «Дождь», в котором Яна рассказала о том, как они с Евгением Плющенко делают из своего пятилетнего сына «настоящего спортсмена».Если коротко: при помощи отбирания игрушек, запирания в комнате без света и «тоненького ремня». Мы не знаем с какой силой знаменитый фигурист бьёт малыша этим самым ремнём, но сам факт, сам факт. Даже если предположить, что это не больно (ну или не очень больно), это очень и очень унизительно. И это возможно только по причине физического превосходства: человек в пять раз меньше тебя просто не в состоянии ни защититься ни ответить тебе тем же. И то, что мама тебя в этот момент не защищает, а считает наказание правильным, лишает тебя чувства базовой безопасности в месте, которое должно быть твоей крепостью — в собственном доме. Люди, которые должны оберегать и заботиться, ведут себя как рабовладельцы с дикого запада. И ещё один элемент насилия — уже не такой очевидный для многих — отсутствие свободного времени и возможности спонтанной игры, практически всё время маленького ребёнка занято по сути дела дрессурой. Уже в 9 утра пятилетний Саша (которого все зовут Гном Гномычем) каждый день на катке. Почти каждый день — три тренировки. Помимо этого, мальчик постоянно участвует в отцовском шоу «Щелкунчик-2″ в Олимпийском. И на этом занятость Гном Гномыча не заканчивается, в его нежном возрасте у него 4 модельных агента по всему миру, и он весьма активно снимается для рекламы. Удивительно ли, что иногда Саша Плющенко капризничает? Разумеется, нет. Как минимум, кора мозга у него ещё незрелая, он чисто физиологически не способен к такому уровню самоконтроля, которые ему пытаются навязать родители. Для детей такого возраста совершенно нормально испытывать фрустрацию по разным поводам, которую они пока что не могут переварить. Задача родителей — становиться в такие моменты для ребенка островком безопасности, тихой гаванью, ответом на все потребности его неокрепшей психики. Вместо этого ребёнка запирают в чулане и применяют физическое насилие. Мне в этом месте вспоминается Майкл Джексон с его дисморфией (неприятием собственного тела), которая его в итоге и убила. С раннего детства отец делал из него звезду семейного ансамбля Jacksons5, фактически украв у сына детство. Младший Джексон звездой в итоге стал. Правда, ценой тяжелейшего расстройства личности с летальным исходом в совсем молодом возрасте.
В соцсетях развернулись настоящие баталии между сторонниками гуманистического подхода к воспитанию и тех, кто считает физические наказания необходимыми. Как ни печально, этот дискурс, похоже, еще нескоро канет в Лету. Многие даже приблизительно не представляют, какие альтернативы ремню в принципе возможны. Мой дед «воспитывал» своих сыновей, моего отца и дядю, ремнём каждый день. Не за провинности, а в профилактических целях. Он не был при этом зол или раздражен, он просто считал это правильным. Приходя с работы домой, он говорил кому-нибудь из сыновей: «Ну, неси ремень, буду из тебя тигру полосатую делать». И практиковал это до тех пор, пока сыновья не подросли достаточно для того, чтобы мочь дать сдачи. Конкретные последствия такой педагогики я здесь из этических соображений озвучивать не буду, скажу лишь, что они весьма печальны.
Мы не наказываем тоненьким ремнем свою старенькую бабушку с переломом шейки бедра и глубокой деменцией за то, что она не помогает по хозяйству и выдумывает небылицы (ну, я надеюсь, хотя, конечно, бывает и такое). Мы не наказываем тоненьким ремнем начальника-грубияна. Или любого другого грубияна, если он явно сильнее нас самих.
Кадры из интервью Рудковской на телеканале «Дождь». Слева — Наталья Синдеева, справа — Яна Рудковская. Наказывают только заведомо более слабых и бесправных. Дети для многих — это только болванки людей, из которых еще только предстоит «сделать человека», но не люди.
В книге швейцарской психотерапевтки Алис Миллер «Воспитание, насилие и покаяние» говорится механизме передачи насилия из поколения в поколение. Миллер исследовала этот феномен на примере детства Адольфа Гитлера и нескольких серийных маньяков. Вывод книги таков: раненный ранит. Если ребёнок подвергается насилию, велика вероятность того, что, когда он вырастет, он найдёт себе такую же слабую и беспомощную жертву, какой был сам, и отыграется на ней. В другой своей книге, «Драма одарённого ребёнка» Алис Миллер пишет: «Униженные в детстве женщины обычно не имеют другой возможности избавиться от груза прошлых лет, кроме как навязать его своему ребенку». То же самое справедливо, разумеется, и для мужчин. «В нашем распоряжении такие защитные механизмы, как отрицание (к примеру, собственных страданий), рационализация ("Я обязан воспитать своего ребенка"), замещение ("Не отец, а мой сын причиняет мне боль"), идеализация ("Побои мне пошли только на пользу")
Становление личности по Ньюфелду происходит из точки покоя посредством спонтанной игры. То есть, единственное, в чем по-настоящему нуждаются дети после привязанности — это позволение заниматься своими детскими глупостями, совершенно бессмысленными на наш, взрослый, взгляд. Для развития ребёнка жизненно необходимо иметь возможность в любой момент побеситься, побездельничать, что-то придумать, изобрести.
Что ждёт ребёнка, чьи потребности в безопасном проявлении своих чувств и свободной игре не удовлетворяются? Отчуждение собственных желаний, непонимание своих индивидуальных потребностей и склонностей. Когда такому ребёнку было возможно вообще в принципе задуматься о том, чего он хочет? В кратких перерывах между тренировками? Как прислушаться к себе? Как отделить собственные желания и собственный образ себя от желаний и образа родителей? Так и появляется каноническая ситуация про «Мам, я что, замёрз? — Нет, ты проголодался».
«Меня тоже родители и закрывали в темной комнате, и били ремнём. И что, из меня человек что ли не вырос?» — вопрошает Яна Рудковская Наталью Синдееву в этом интервью. Ну... это смотря что считать за человека. Если иметь в виду человека, который унижает, жестко контролируе
Психолог Андрей Юдин написал у себя в Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) по этому поводу: «Даже в страшном сне не могу себе представить, какому пятилетнему ребёнку и в чем могло помочь физическое насилие со стороны родителей. Все психологические исследования показывают обратное. Надеюсь дожить до той поры, когда после такого "каминг аута" родителей будут крупно штрафовать и принудительно отправлять на курсы здорового общения с детьми с дальнейшими регулярными проверками. Как это и происходит в развитых западных странах»
Присоединяюсь к Андрею, а также надеюсь дожить до времени, когда детский профессиональный спорт будет запрещен, как и любая форма жестокости по отношению к детям. Je suis Gnom Gnomich.