Почему мамы в Индии не наказывают детей или Как вырастить ангела?

Я была поражена, когда про это узнала. Хуже. Меня это возмутило!Не то чтобы я представила себе бесчеловечные индийские способы наказания детей («Опять йогу прогулял?! Две недели не смей брать отцовский мопед!»). А вот это: снять с себя всю ответственность за воспитание ребенка! Пока мы тут в поте лица ругаемся, запрещаем, отнимаем и угрожаем ремнем, на соседнем континенте бездельники в оранжевых сари просто зовут соседей! Я несколько дней не могла успокоиться, все ходила и примеряла на себя эту странную модель. И знаете, до чего я допримерялась?

Я стала совсем по-другому думать про наши с сыном отношения. Вы когда-нибудь пытались ответить себе на вопрос: что самое важное должна дать мать своему ребенку? Здоровье? Умение читать? Возможность стать хорошим человеком? Массу всего. Но что самое главное?

Я вот думаю, что она должна вырастить ангела за его спиной. Ангела безусловной любви и защищенности. Прозрачное звенящее существо, которое растет, пока мама с тобой, когда ты точно знаешь, что она тебя любит.

Этот ангел — самое важное. Можно вообще больше ничего не делать для ребенка. Но одно это даст ему такое количество сил, что все остальное в жизни он сделает сам. Безусловность — здесь необходимое слово. Твой ангел любит тебя ни за что: ему неважно, сколько штанов ты порвал и сколько двоек ты получил по математике. Комнату можешь не убирать годами! — ангел выше всего этого, ему наплевать, он просто любит тебя. Сначала маленький, почти незаметный, материнскими стараниями он вырастает большим и сильным. А когда мама уходит навсегда — ангел остается, и его любви хватает тебе на всю оставшуюся жизнь. Твоей точкой опоры остается абсолютная вера в то, что ты любим, и что ты — в безопасности. И только так, по моему мнению, можно жить, созидать, выращивать собственных детей.

И как же печально и тяжело смотреть на людей, у которых нет за спиной Ангела Материнской Заботы. Они как будто неживые, как будто в вечной душевной коме. Иногда его нет, потому что мамы не было вовсе. А иногда — потому что он не смог вырасти или растаял раньше времени. И вот наказание. Что вы ответите, если ребенок спросит вас: «А наказание — это что?» «А это, малыш, когда ты специально делаешь человеку плохо, чтобы восстановить баланс справедливости после того, как плохо поступил он». Ну, как- то так.

Один карапуз на улице отобрал у другого лопатку. Обидчика наказали: его увели с улицы, не дали конфету, не разрешили смотреть мультфильм. Специально придумали все так, чтобы ему гарантировано не понравилось.

«Ну надо же как-то воспитывать? Разговаривать уже не получается, мы и так каждый день разговариваем, объясняем, а он все равно». Наказали, конечно, с благой целью. И даже, предположим, добились своего: он осознал. Перестал покушаться на прогулочное имущество своих сограждан в коротких штанишках. Но вы должны точно знать, что одновременно этот человек — двух, трех, десяти лет — очень хорошо усвоил другое: вы можете специально сделать ему плохо. Не в порыве гнева, не от страха, не из-за слабости — все это он готов простить вам. Вы сделали это специально.

И он, незаметно для себя, делает самый естественный для живого существа вывод: вы его не любите. На минуту, на мгновение — но не любите. И в это мгновение он прожил одиночество. Потому что ангела за его спиной вдруг не стало. А когда он вернулся, то стал немножечко меньше.

А однажды вы еще раз наказали своего маленького хулигана. А потом — в воспитательных целях — полдня не разговаривали с маленьким вруном. Накричали за деньги, взятые из вашего кошелька. Раз за разом вы вроде все делаете правильно, вам важно вырастить хорошего человека. А ангел становится все меньше и все слабее.

И я подумала: может, правы индийские матери, что никогда не наказывают сами своих детей? И не прерывают таким образом безусловную трансляцию любви? Ведь наказать — если уж это нужно — может кто угодно. А выращивать ангела умеет только мама, и у нее на это не так много времени.

Героические женщины, которые делают со своими детьми домашнее задание или вообще переводят на домашнее обучение, сталкиваются с драматичной проблемой. Когда ты становишься ребенку учителем, очень сложно оставаться хорошей мамой. И дело не в том, что даже многоопытный педагог вдруг обнаруживает себя орущим: «Ты что, нормально кружочек обвести не можешь? У тебя откуда вообще руки растут?!» Я о другом.

Вот он, тот же мотив: прерывание потока безусловной любви. Процесс обучения невозможен без того, чтобы сознательно делать ученику трудно и некомфортно. Именно на выходе из зоны комфорта, находясь в здоровом преодолении, мы и начинаем учиться. И учитель — это тот человек, под руководством которого ребенок должен из этой зоны постоянно выходить. Учитель знает: «Сейчас будет тяжеловато, но, если потерпеть и не бросить задание на полпути, завтра увидишь результат». И он уговаривает, требует, сознательно делает это небольшое «плохо», чтобы завтра было «хорошо».

И вдруг учителем становится мама. Она принимает на себя какую-то чужую роль и надевает странную маску. Мамы больше нет.

Она вдруг перестает наливать вкусный чай, смешить тебя, когда ничего не получается. Вместо того чтобы чмокнуть тебя в нос, она твердым голосом требует в четвертый раз переписать без помарок сочинение по литературе.

За сочинение завтра наверняка будет пятерка! Но где же ангел? Куда пропало это необходимое для жизни чувство, что у тебя все получится? Откуда такое давящее ощущение одиночества и беззащитности? Сочинение переписано, мама вернулась. Ангел вернулся тоже. Только теперь он стал немножко поменьше. Они всегда уменьшаются, когда уходят.

Я думаю, это правильно, что моего ребенка учат другие люди. Не я. Потому что научить читать может кто угодно, а ангела могу вырастить только я.

Нет-нет, я совсем не хочу сказать, что мы должны быть другими. С трудом представляю себе, как я звоню в соседскую дверь: «Здравствуйте! Вы не могли бы зайти ко мне, чтобы отругать моего сына за двойки?»

Но я точно знаю, что теперь каждый раз, когда я ворчу на своего: «Ну что ты такой невозможный?» — или когда я делаю с ним уроки, или ругаю за то, что он в школе изрисовал себе ручкой рубашку — я теперь каждый раз осторожно смотрю ему за спину — там ли ангел?И, если его нет, я говорю сыну: «Подожди, милый, я сейчас приду». И иду наливать нам чай, или включаю музыку, или просто три минуты ровно дышу в другой комнате, а потом возвращаюсь — и ангел к этому времени возвращается тоже. Правда, чуть-чуть поменьше. Но это нестрашно, потому что я буду стараться, и он подрастет.

Мне теперь очень важно, чтобы нас всегда было не меньше, чем трое. Для того, чтобы когда я уйду насовсем из жизни моего сына, когда я совсем растаю, они обязательно остались вдвоем. И мне будет спокойно, я буду знать, что у них все сложится хорошо.

Наши психологи прочитали колонку Веры Дорофеевой и ответили на вопрос: «Можно ли всегда быть на стороне своего ребенка?».

Алексей ОБУХОВ,

кандидат психологических наук, профессор, заведующий кафедрой психологической антропологии Института детства МПГУ

Одна из самых опасных моделей воспитаний — гиперопека со стороны матери. Помимо чувства безусловного принятия ребенка важно с взрослением давать ему большую самостоятельность от себя, позволять расширять социальный круг общения, не воспринимать выросшее дитя как беспомощное, требующее ухода и присмотра. Ребенок должен иметь право на ошибку и возможность ее исправления. Переживание такой возможности и может дать мать. Нужно ли ей брать на себя все социальные роли взрослых по отношению к ребенку? Пусть мама остается мамой, а учитель будет учителем.

А наругать ребенка — и без того желающих найдется. Для матери важно создать модель диалога с ребенком, ситуацию понимания и направления энергии «в мирное русло».

Важно дать возможность ребенку договариваться. Самое сложное здесь — пересмотреть систему ограничений. Если задуматься, многие запреты, которые мы предписываем детям, абсурдны. Если задавать себе вопрос «почему же это нельзя?», мы не сможем ответить. Или ответим не более чем «так принято», «так всегда было». А большая часть запретов — это чтобы взрослому было удобнее, а не для того, чтобы ребенку было лучше.

Виталий Сонькин,

психолог, психотерапевт гештальт-терапевт

Я детский психолог. Тот самый «сосед», к которому родители приводят нерадивое чадо, когда собственные средства воздействий исчерпаны. Зачастую оказывается, что это очень хорошие, понимающие родители. Они окружают ребенка любовью, исполняют все его желания, но почему-то он отвечает неблагодарностью: капризничает, не слушается. Родители терпят — пока не срываются и не начинают кричать. Пытаясь исцелить нанесенные травмы, взрослые вновь становятся покладистыми, а ребенок смелеет, а то и наглеет, пока не повторяется взрыв. Постепенно такие циклы набирают обороты, засасывая, как в воронку, всех участников.

Мы имеем дело с путаницей понятий: быть на стороне ребенка — вовсе не значит потакать ему во всём. Разве быть на стороне кого-то — значит подкидывать сладости в его золотую клетку? Быть на одной стороне — значит решать общие проблемы.

А они могут быть разные: неуспеваемость, невымытая посуда или беспорядок в комнате. Можно стать союзниками, совместно устанавливая правила и ища решения. И часто оказывается, что дети могут и хотели бы взять на себя больше обязанностей и ответственности, стать самостоятельнее.

Ольга Новикова,

Детский психолог, нейропсихолог

Каждому хочется быть хорошим родителем. Однако подход, избегающий отрицательных эмоций, кажется мне противоестественным. Такая «дистиллированная мама», без примесей. Только воду дистиллированную не рекомендуют пить, она неживая. А отношения — это пульс жизни. Он то ровный, то зашкаливает. Глядя на родителей, маленький человек учится совладанию с эмоциями. И пусть к равновесию стоит искать вместе. Для меня быть на стороне ребенка — это в первую очередь понимать его, уважать его потребности, сопереживать в трудной ситуации.

Как ни странно, но одной из потребностей человека является потребность в иерархии. Она реализуется в первом для ребенка социуме — в семье. Родитель — тот, кто может защитить, помочь и показать границы допустимого.

Если границы размыты, то мир ребенком воспринимается как небезопасное место. Ведь в самом деле непонятно, что вызовет у нас радость и за что будут сердиться! Кстати, нередко мы сами создаем условия для «плохого» поведения ребенка. Ну кто выдержит двухчасовое хождение по магазину в теплой одежде? Или сможет делать уроки 3 часа без остановки?

Помните Короля из «Маленького принца»: «Если я прикажу генералу летать, как бабочка, а он не сумеет, кто будет виноват?» Если вы сердитесь на ребенка, возьмите тайм-аут.

Посмотрите на ситуацию его глазами. И только потом примите решение о необходимости наказания.