Почему дети убивают. Что происходит в голове у школьного стрелка

«Хотя здесь я предлагаю свои мысли, выводы и размышления, не существует простого объяснения школьных стрелков или формулы предсказания, кто станет массовым убийцей. В конце книги не будет ничего вроде А + Б + В = Школьный cтрелок. Тема слишком сложная, а мы еще многого не знаем. И все же я верю, что эта книга прольет свет на явление, которое, несмотря на освещение в СМИ, остается загадкой. Надеюсь, что, углубляя свое понимание школьных стрелков, мы сможем лучше распознавать тревожные сигналы, вовремя вмешаться и спасти человеческие жизни», — пишет Лангман.

Подростки, которые открывают стрельбу по своим одноклассникам, очень разные. Но все же у них есть общие черты, опираясь на которые, мы можем опознать их до того, как они возьмутся за ружье. Питер Лангман подробно описывает их особенности, среди которых жестокое обращение с животными, проблемы с девушками и сексуальностью, галлюцинации, утрата связи с реальностью и другое. Он не только проводит полный разбор личности и психических расстройств стрелков, но и даёт рекомендации о том, как предотвратить очередные эпизоды стрельбы:

Мы публикуем отрывок из книги Питера Лангмана.

На Эване Рамси лежало семейное проклятие. По крайней мере, он сам так думал. За одиннадцать лет до того, как он напал на школу, его отец, Дон Рамси, заработал прозвище «Рэмбо с Аляски». Когда Эвану было около пяти лет, в квартире семьи случился пожар. Сообщалось, что Дон Рамси обвинял в пожаре местных политиков и оплатил место в газете «Анкоридж Таймс», чтобы опубликовать открытое письмо члену правительства. Когда газета отказалась печатать письмо, Дон Рамси решил взять дело в свои руки. Он заявился в издательство, будто солдат на войну. По его собственным словам: «Я был вооружен до зубов... У меня была полуавтоматическая AR 180-223, где-то 180 патронов для нее. Короткоствольный магнум 44-го калибра и где-то 30 патронов для него».

Рамси вошел в здание газеты и закрыл двери цепью. Бросил дымовые шашки и петарды, затем выстрелил в потолок и направился в кабинет издателя, где взял его в заложники. Несмотря на заявления, что он готов умереть, но заставит газету опубликовать письмо, после короткой полицейской осады Рамси отдал оружие издателю. Он попал за решетку приблизительно на десять лет. 13 января 1997 года Рамси выпустили. 9 февраля Рамси позвонил сыну Эвану и сказал, что теперь он свободный человек. Через десять дней Эван устроил собственную бойню.

У Эвана хватало и других проблем помимо того, что он считался сыном «Рэмбо с Аляски». Еще до этого инцидента из-за пожара в квартире семье пришлось несколько раз переезжать. К тому же мать Эвана, Кэрол Рамси, страдала от алкоголизма — она пила и до осуждения мужа, но ситуация стало только хуже, когда он попал в тюрьму: «Я ничего не делала без алкоголя. Каждое утро на завтрак у меня было пиво, а потом я пила весь день», — говорила она. В 1995 году Кэрол обвинили в вождении в нетрезвом виде; через год — в пьянстве в общественном месте.

Не успел Дон Рамси отправиться в тюрьму, Кэрол ушла от него и переехала вместе с тремя детьми в Фэрбанкс, где жила «на велфэре (социальном пособии — Прим. ред.) и алкоголе». Затем Кэрол съехалась с мужчиной в другом городе и перевезла детей с собой. С пива она перешла на виски. Что хуже, ее друг оказался деспотом. Она ушла и от него, перебралась с детьми к очередному мужчине в другом городе. Алкоголизм не прекращался, а второй знакомый оказался таким же деспотом.

Семейная ситуация ухудшилась настолько, что, когда Эвану было семь, вмешалось Отделение служб семьи и молодежи. Когда к ним домой пришел соцработник, Кэрол была так пьяна, что не могла даже выговорить ни слова. Ее три сына сгрудились в квартире без отопления. Температура на улице была 22 градуса ниже нуля. Эвана с братьями забрали у матери и на два-три года отправили к приемным семьям. Время от времени мальчики возвращались к Кэрол. Когда она снова срывалась, их возвращали опекунам.

Однажды вечером мужчина Кэрол ударил ее старшего сына Джона. Джон, кому тогда было около девяти лет (Эвану — семь), решил, что с него хватит. Он повел младших братьев в ночь Аляски, на температуру ниже нуля, чтобы сбежать от семейного насилия. Должно быть, мальчики находились в отчаянии, раз рискнули жизнью. Они укрылись на застекленной веранде в доме директора их школы. Оттуда их и вернули в приемные семьи.

После этого все окончательно пошло под откос. В течение двух-трех лет Эван и его младший брат Уильям сменили десять приемных семей. Такая нестабильность может быть опасна для ребенка, даже если все семьи встречают любовью и поддержкой. А в случае Эвана опека, возможно, один из самых травматичных факторов в его жизни. В одной семье биологический сын опекунов физически и сексуально издевался над мальчиками. На лице и шее Эвана находили синяки. Особенно унизительным было сексуальное надругательство — мальчик мочился в рот Эвану и Уильяму.

Но нет ничего удивительного, что Эван совершил попытку в десять лет. Он зашел в океан, чтобы утопиться; неизвестно, помешали ему или он передумал сам. Почему захотел умереть десятилетний мальчик? Мы знаем, что из-за пожара он остался без дома и впоследствии часто переезжал. Мы знаем, что его отец на много лет сел в тюрьму. Мы знаем, что его мать была алкоголичкой и жила с жестокими мужчинами. Мы знаем, что он переезжал из приемной семьи к приемной семье и что как минимум в одной над ним издевались. После всего этого вместе взятого, да еще до десяти лет, немудрено, что Эван задумался о самоубийстве.

Дон Рамси был готов убивать, чтобы опубликовать письмо; каким он был отцом и мужем? Что за жизнь была в доме Рамси при нем? А когда его не стало, насколько плохо жилось с матерью Эвана? Что насчет остальных приемных семей, кроме той, где произошло надругательство, — насколько они были благополучными и заботливыми? В семье, где Эван находился на момент стрельбы, проживал приемный сын, осуждавшийся за сексуальное преступление. Это не значит, что с Эваном жестоко обращались и здесь, но он мог оказаться легкой мишенью.

Поэтому возможно, что в жизни Эвана куда больше травм, чем дошло до общественности. Существовали и другие проблемы. Старший брат Эвана, Джон, начал преступную жизнь в 12 лет, в том числе участвовал в кражах и нападениях. Эван же вступал в конфликт со сверстниками, и его избивал ученик по имени Джош Палачиос. Стал серьезной проблемой и норов Эвана. В 1996 году приемная семья вызывала полицию, потому что он пробил ногой дыру в стене и угрожал родной дочери той семьи. В школе известны многочисленные случаи вспыльчивости, когда он бросался вещами и убегал из здания. В учебный год 1995–1996 он набрал дюжину дисциплинарных взысканий.

В 1995 году Эван снова хотел покончить с собой. Он позвонил другу и сказал: «У тебя пять минут, чтобы приехать, иначе я застрелюсь»19. В какой-то момент Эван начал употреблять наркотики — предположительно, чтобы облегчить страдания и сбежать от реальности своей тяжелой жизни. Незадолго до нападения произошло несколько событий, усиливших гнев и переживания Эвана. За десять дней до нападения позвонил его отец с новостями об освобождении. Неизвестно, что это означало для Эвана, возможно, его пугала жизнь с отцом. В то же время после нескольких месяцев свиданий с ним порвала девушка и переехала.

За неделю до нападения завуч забрал у Эвана CD-плеер. Мелочь, но она подлила масла в огонь гнева мальчика. Также за неделю до бойни брата Джона арестовали за вооруженное ограбление магазина порнографии. Возможно, и на нем лежало семейное проклятие. В конце концов Эван дошел до ручки. 19 февраля 1997 года он вошел в школу и застрелил Джоша Палачиоса (ученика, который его избивал) и директора (не того, кто приютил его несколько лет назад). Выстрел из дробовика, убивший Джоша, задел еще двух школьников. Затем Эван прошелся по коридорам, стреляя по шкафчикам. Наконец он приставил ствол к подбородку, чтобы покончить с собой, но не спустил курок.

Печальнее всего в нападении Эвана то, что изначально он не собирался совершить убийство, но его подбили на это сверстники. Эван хотел прийти в школу с оружием, чтобы припугнуть тех, кто над ним издевался, а потом покончить с собой. Когда Эван рассказал о своих планах двум друзьям (один из них — двоюродный брат), вместо того, чтобы отговорить или обратиться за помощью к взрослым, они подтолкнули его к убийству. С их подначек Эван составил список из трех человек. Друзья назвали ему еще 11 имен.

Эвану говорили, что он прославится: «[Друг] сказал, что мои лицо и имя обойдут весь мир. Сказал, что я прославлюсь. Сказал, что обо мне услышит множество людей. Сказал, что мне надо наслаждаться славой». Один друг даже научил Эвана пользоваться дробовиком 12-го калибра, а второй обещал принести в школу свое оружие, чтобы поддержать. Разговор о самоубийстве случился за четыре-пять дней до нападения. Стрелять из дробовика Эвана научили за день до нападения.

Не только эти два друга знали о будущем нападении, но и многие другие ученики понимали, что что-то произойдет. Даже собралась компания зевак. Один принес по этому случаю камеру. В какой-то момент одна девочка сказала школьнику, который вышел посмотреть на стрельбу с балкона: «Тебе не стоит приходить... Ты в списке».

Полиция не предъявила обвинения тем ученикам, кто просто знал о нападении заранее, но друзей, подстрекавших Эвана, арестовали. Один признал вину в халатности, приведшей к смерти, второго осудили по статье об убийстве второй степени. Объяснил ли Эван свое поведение? После нападения в его спальне нашли записку; он думал, что к моменту, когда записку найдут, уже совершит убийство и самоубийство. Он писал о том, что убьет директора, хотя не объяснил, за что. Позднее сообщалось, что директора ненавидел один из друзей Эвана, и это он подбивал Эвана его застрелить.

Еще в записке Эван жаловался на «негативное» обращение, но не дал конкретики: «Главная причина, почему я это сделал, — мне осточертело, что со мной каждый день так обращаются... Жизнь — отстой, так что я немного поубивал и убил себя». После произошедшего Эван сказал: «Моя главная цель, когда я отправился в школу, была уйти... покончить с собой». Эван уже думал о самоубийстве за несколько лет до стрельбы, и записка ясно дает понять, что он планировал наложить на себя руки. Однако когда настало время, он обнаружил, что не может.

Джош Палачиос и прочие бросались в Эвана клочками туалетной бумаги. После нападения Эван сказал: «Меня обзывали г***ом, ублюдком. Я... меня обзывали долбанутым и дауном». Объясняют ли эти издевательства убийственную реакцию? Оглядываясь назад, сам Эван так не думает. Вспоминая об убитом мальчике, Эван сказал: «Сейчас я задумываюсь... и удивляюсь, чего я из-за него так расстраивался? Подумаешь, обзывался дураком».

Не считая двух мальчиков, подстрекавших к нападению, были и другие — как мальчики, так и девочки. Более того, утверждают, что он дружил с самыми успевающими учениками в школе. Поэтому одиночкой его не назвать. Впрочем, стоит отметить, что Джош Палачиос, который издевался над Эваном и провоцировал на драки, был популярным парнем, любимцем девочек и звездой баскетбольной команды. В плане статуса он представлял собой все, чем не являлся Эван.

Как и с остальными стрелками, мы видим пересечение двух моментов: гнев на плохое обращение и зависть из-за разницы в положении. Задним числом Эван назвал несколько проблем, которые совокупно подтолкнули его к насилию. Да, он злился, что у него конфисковали плеер. Но это не все: «[Моя] девушка меня послала и пропала. И все постоянно ко мне лезли, всё доводили и доводили. И я не знаю, кто мои родители; это тоже ранило. Казалось, у всех моих друзей есть отец. А Джеймс и Мэттью [его два друга] меня все подбивали: "Да, это будет просто [нецензурно] здорово".

Хоть Эван нашел и убил того, кто над ним издевался, дело было не в одной мести. Сказать, что нападение вызвано жаждой мести, — значит проигнорировать накипевший опустошительный стресс, который Эван переживал год за годом. А также проигнорировать тот факт, что изначально Эван планировал убить только себя и больше никого. На убийство его подбили друзья. Жажда мести могла повлиять на выбор жертв, но не являлась причиной нападения.

А из-за всего остального, что с ним случилось: отец в тюрьме, мать-алкоголичка, приемные семьи, жестокое обращение, суицидальная депрессия. И, возможно, попытка пойти по стопам «Рэмбо с Аляски». Эван знал о странном нападении отца на газету. Он представлял его себе каким-то мачо-воином? Чувствовал, что обречен пойти по стопам отца? Как бы то ни было, сам Эван называл это семейным проклятием.

Всего одна травма может оказать на ребенка огромное влияние; у этих стрелков травм было в избытке. Все три мальчика пережили эмоциональное и физическое жестокое обращение дома. Эвана избивали несколько жестоких мужчин, с которыми проживала его мать, а потом и мальчик из приемной семьи. Джеффри избивали мать и мужчины, с которыми она связывалась. Митчелла мучил и терроризировал его отец. Возможно, еще хуже избиений то, что двух из трех травмированных стрелков были жертвами сексуального насилия. Митчелла несколько лет насиловал старший мальчик, а Эвана растлевали в приемной семье.

Травмы влияют на характер и отношения людей. Из-за травмы у них может появиться ощущение ущербности, им труднее довериться другим. Под ударом их способность доверять, любить и чувствовать связь с окружающими. Вдобавок к травмам стрелки жили с непрерывным стрессом и значительными утратами. У всех троих родители злоупотребляли различными веществами. Одно это может серьезно повредить семейным отношениям. В совокупности с тяжелыми травмами ущерб умножается.

Все трое не задерживались на одном месте подолгу. У Эвана и Джеффри переезды были многократными, часто — к приемным семьям. Такие переезды — большой стресс для детей, когда они раз за разом расстаются с друзьями и опекунами и попадают в новое окружение. При ближайшем рассмотрении Эвана и Джеффри открывается поразительное число сходств. Оба мальчика были коренными американцами: Джеффри — с обеих сторон, Эван — со стороны матери (она была наполовину эскимоской и наполовину атапаской).

Эван и Джеффри лишились отцов — один попал в тюрьму, другой покончил с собой. У обоих были матери-алкоголички с небрежным или жестоким отношением и сожителями-тиранами. Через год-два после утраты отцов они оба в каком-то смысле лишились и матерей. В одном случае мальчика забрали из семьи из-за алкоголизма матери, а в другом — из-за инвалидности. Оба мальчика в итоге оказались у опекунов. Оба употребляли нар котики. Оба были склонны к суициду. Оба в какой-то степени были объектами травли в школе. У обоих были друзья, помогавшие в планировании нападений. В случае Джеффри друг был еще и кузеном. Аналогично кузеном был один из двух друзей Эвана, подстрекавших к нападению.

Хотя у Митчелла тоже есть история жестокого обращения, его жизнь значительно отличается от жизни Эвана и Джеффри. Его мать не пила и не издевалась над ним. Родители Митчелла развелись, и мать переехала, но в приемной семье он не жил ни разу. Какое-то время проводил у бабушки, когда родители ссорились, но ни разу не оставался без внимания родственника. Тем не менее среди событий, которые привели к нападениям Митчелла и Эвана, есть свои параллели.

Обоих незадолго до бойни наказывали в школе из-за дисциплины. Оба за неделю-другую до нападения поссорились с подругами. Оба столкнулись с перспективой снова жить с отцом, а это могло их пугать. В случае Митчелла отец так злился из-за его плохого поведения, что грозил разлучить его с матерью. В случае Эвана отец вышел из тюрьмы и позвонил, чтобы восстановить связь. Таким образом, вдобавок к истории жестокого отношения сошлись многочисленные события, укрепившие отчаяние, депрессию и ярость.

Во-первых, мир был непредсказуем. Родительский алкоголизм и тяжелый характер значили, что мальчики никогда не знали, что ждет их завтра. Может, к ним отнесутся с теплом, может, им опять достанется. Они переезжали от одного родственника к другому и обратно или из одной приемной семьи к другой. Стабильность была им неведома. Вне семей оба столкнулись с жестоким и унизительным сексуальным надругательством. Оба потеряли родителей из-за разлуки, тюрьмы и смерти.

Они начали курить марихуану. Они пытались подружиться в школе, но навыков общения не хватало, и их дразнили. За ними известны случаи нанесения себя повреждений и попытки самоубийства. Жизнь была несправедлива, а мир — беспощаден. Никому нельзя было доверять. Ко всему прочему они злились. Злились на жизнь. Злились на то, что оказались в аду. Несмотря на все это, они не были сумасшедшими или злодеями — только несчастными. Глубоко несчастными. Они искали способ покончить со страданиями. К сожалению, тем самым они породили еще больше страданий.