«Ко мне в гости приехала мама, и мы опять поссорились»: как отношения с родителями помогают понять себя

Недавно случайно посмотрела одну технику продаж. Смысл в том, что покупатель специально задает много уточняющих вопросов продавцу. Тот перегружается (это даже как-то называется, когда дофамин падает), и продавцу нужно что-то хорошее. Например, продажа. И он соглашается на продажу на условиях, к которым изначально не был готов. Просто «чтоб случилось что-то хорошее».

И тут я поняла, что моя дочь с аутизмом и тем самым СДВГ, которая говорит НЕ ПЕРЕСТАВАЯ и НЕ ФИЛЬТРУЯ, делает то же самое с моим дофамином. Которого в последнее время и так очень мало. Просто раньше я говорила «она высасывает мне мозг», а сейчас я могу сказать «она роняет уровень моего дофамина». И не то, чтоб она мне что-то продать хотела. Просто это ее способ поддерживать со мной связь: как эхолокация у животных. Моя реакция ей важна для того, чтоб знать, что она не одна. И что я жива. Ей не нужен ответ, просто нужен предмет, от которого отражается звук, в виде мамы.

И вот сижу я такая, с дофамином ниже плинтуса, ем суп за своим рабочим столом. Суп перед этим я утром сварила. Даже два, но кто считает. Рядом включен сериальчик, я отвечаю на комментарии по готовой анимации. Даже не то чтоб отвечаю. Просто у меня открыты все рабочие чаты, а я туплю в соцсети и ем суп. Идёт процесс, так сказать. Процесс подъёма моего дофамина. В эхоизоляции от всего. Мимо проходит мама и просто останавливается. И тут я, нежный цветочек (цветочек-мясоед, который жрет насекомых) шиплю без предупредительных ударов: «Я просто ЕМ СУП». Примерно как в «Властелине колец» Голлум орал «моя преееелесть».

А у меня нет сил даже объяснять, что сил общаться нет. Что вот я сижу ем суп и меня сейчас вообще не надо трогать, потому что в сериале с врачами главная героиня вот-вот вылечит кого-то с редкой болезнью и вот-вот будет страстно целоваться в подсобке с умопомрачительно красивым коллегой-ординатором. И мне приятно знать, что кто-то удачно совмещает и работу, и личную жизнь. Детей у них при этом еще нет (ну, потому что сезон еще из первых). При этом я вот так хорошо делаю вид, что работаю, даже умудряюсь действительно работать в этот момент, пока делаю вид.

Суп только что сваренный ну очень вкусный. Я еле-еле живая. И мне так хорошо в моменте. Было. Поэтому я шиплю. Чтоб все ушли и оставили меня вдвоем с моей прелестью/супом в подсобке с работой/ординатором. А мама, оказывается, просто остановилась поправить часы. Просто они у нее отсвечивали и она ловила момент. Ну и поймала от единственной дочери «прелесть». Эх. А даже если и поесть вместе. Маму я не видела уже год. Мама соскучилась. Я тоже. Почему бы не пользоваться возможностью и не есть вместе?

Что в этот момент чувствует мама, которая ехала к дочери и внукам. Везла котлеты (да, хотя я говорила, что не надо). И просто хочет пообедать вместе? Обнять, поговорить, помочь? И если я на третьем ребенке научилась чувствовать себя «достаточно хорошей мамой», то учиться стать «достаточно хорошей дочерью» я просто не стала. А насколько важно нам, мамам, быть нужными?

Мы хотим, чтоб нас оставили в покое, а потом хотим, чтоб мы были нужны. Быть полезными. Приготовить блинчики, когда плохо, дать совет, когда нужен, пожалеть, когда обидели. Но не обнимать, не трогать, не кормить без запроса. Мамы ходят по минному полю. И хорошо, когда с ребенком можно договориться и что-то обсудить. А если нет?

Наверное, все дело в балансе. Того, что нужно мне, и что нужно другим. В балансе делания. В балансе дофамина. В балансе хорошести. В балансе «достаточности». Ну, и если баланса не хватает, то можно съесть котлету, которую сделала мама. Пока она есть.

Еще больше материалов о воспитании и здоровье ребенка, родительские блоги и советы экспертов читайте в нашем канале «Как воспитывать детей». Подписывайтесь и делитесь вашим опытом!